Путь длиною в смерть

Глава 12. По кому плачет колокол

Сейчас

Разметавшись по постели, хмурив брови и искажая от страха рот, девушка смотрела беспокойный сон. К телу липла ночная рубаха, волосы скатались и лезли в рот, обрамляя лицо. Сновидение пугало безумством и жестокостью. Воины безжалостно убивали бурого медведя, загоняя его в ловушку. От каждого удара копья шкура животного все сильнее кровоточила, а голос из рычания перешел в стоны.

Илва хотела закричать, чтобы они остановились, но вдруг ее резко выдернуло из сна. Сев в постели, убирая волосы назад, она тяжело дышала, поначалу и вовсе не сообразив, где находится. Вокруг привычное за последние пять зим убранство дома. Полок, на котором спала девушка, показался ей острыми камнями. Не в силах больше лежать, она решила пойти к берегу, подышать свежим воздухом и набрать домой питьевой воды.

Не удивительно, что спалось так плохо. В те не частые дни отсутствия рядом Хэльварда она всегда чувствовала себя не в своей тарелке.

– Ничаво, скоро пройдёт. Все забудется.

Уговаривала Илва сама себя. Холодный соленый воздух приятно охлаждал кожу. Бисеринки пота прокатились по спине, девушка вздрогнула от неприятного ощущения.

За пять зим совместной жизни с мужем и его родителями быт устоялся. Она каждый день ходила к ворожее, по-прежнему выполняя поручения, но и просто, чтобы пообщаться, выпить чаю в родном доме. Лес тоже стал своеобразным островком безмятежности. Ученица ворожеи ходила туда погулять в тишине, подумать о своём, да и пообщаться с духами. Со многими из них успела даже подружиться, не испытывая привычного ранее беспокойства. Единственным поводом волнений оставались долгие отъезды Хэльварда.

– Ты чаво так рано встала?

Хенрика подавала на стол завтрак из варёных яиц, масла, хлеба и кумыса, встревожено глядя на невестку. Йорунн намазывая добрый слой масла на мягкий хлеб, тоже поднял глаза. Илва поставила ведра с водой и постаралась улыбнуться.

– Не беспокойтесь. Просто дурной сон приснился.

Женщина понимающе кивнула и присев за стол предложила девушке присоединиться.

– Спасибо, но я не голодна. Лучше схожу к лошадям и им воды наберу.

– Илва, обожди. Поешь с нами, а потом вместе пойдём. Надо бы глянуть, что там с копытом у Ре`ки.

Самый любимый и преданный конь Йорунна захворал. Внешних причин тому не было, и мужчина решился прибегнуть к знаниям Илвы. Ульве поклонилась, но все же откланялась.

– Вы спокойно трапезничайте, а я схожу и гляну.

Не дожидаясь ответа, она направилась к концу забора, где были привязаны лошади. Реки был самым крупным гнедым жеребцом из всех имеющихся у семейства Бьярни. Покачивая массивной головой, конь встретил гостью воодушевленным пыхтением.

– Как твои дела, дружочек?

Поглаживая чуть влажную мягкую шею, Илва склонилась ближе к больной ноге. Загнув ее, положив себе на колено, она увидела ровную блестящую подкову, идеально подстриженные и начищенные копыта. Никаких внешних ран не было, не чувствовалось влияние посторонних сил. Конь вдруг фыркнул, выдернув ногу, но по-прежнему не вставая на нее.

– Больно, малыш?

Животина развернулась мордой к гостье, хлопая длинными ресницами и утыкаясь ей в карман. Девушка рассмеялась, выудив припасенное ранее яблочко.

– Ах ты проказник! Попрошайка Реки. Все Хэльварду расскажу, как воротится.

Сон всплыл в подсознании так внезапно, как взлетевшая с испуга ворона. Загнанный взгляд красных глаз зверя, громкие крики воинов, кровь. Нет, так просто ей не отделаться от видения. Все равно нужно к Симоне, там девушка и решила узнать значит ли что-то этот сон, или все это проделки подсознания.

***

Арне молилась у огня, вдыхая лёгкий аромат сжигаемых трав, когда Илва пришла к ней. Рассказав все от начала и до конца, женщина призадумалась.

– Я смотрела будто со стороны, но все равно чувствовала боль… Как такое возможно, маменька? Это все из-за переживаний о Хэльварде?

За эти годы Симона значительно постарела, напоминая больше скелет, туго обтянутый кожей, нежели живого человека. Сердце болело каждый раз при взгляде на нее, мысль неизбежного не давала разуму покоя. Веки видящей нависли над глазами, словно грозовые тучи, однако взгляд все ещё был жёстким и осмысленным, без замыленной радужки.

– Енто может быть очень дурным знаком, дитя. Молилась ли ты вчера, Илва? Может, забыла какому божку дар подать?

Девушка помотала головой.

– Ничаво такого. Каждый день делаю то, что велено.

Женщина еще сильнее нахмурилась, отчего глаза стали почти не видны. Кожа на лице и руках казалась прозрачной, выдавая спрятанные голубые вены.

– На днях мужичок приходил, не отсюдова был. Просил накормить да напоить, а када я посуду занесла, да хотела ему ишо с собой подать, вернулась, а его уже и след простыл. Только на порожке яблочко лежало желтое. Такие у нас не водятся.

– И чо с яблочком сделала?

– Дак чо, между всеми нами и поделила.

– Это ты верно сообразила. Благодать божью всегда надобно с ближним делить, эк она больше делатся.

Илва поправила чепец, и помогла Симоне встать.

– Ой не ладно мне от видения твоего. Не хорошо как-то. Вроде ничаво беды не предвещает, а холодок по спине все равно пробегает.

Девушке и самой дурной делалось от воспоминания, но и сделать с этим она ничего не могла.

– Ну падем, глянем чаво там с конем вашим не так. Тока погодь, возьму кое-чо. Есь у меня одно предложение.

Симона вышла в другую комнату, как дверь избы громко хлопнула, и показалось красное запыхавшееся лицо подруги.

– Вы чо, не слышите?! Рог трубит!

Из комнатушки раздался голос Арне:

– Я догоню, бегите!

И, правда, отворяя тяжёлые толстые двери, послышался вдали зазывающий горн. Отчего-то казался он иным, нежели обычно. Будто не стенал он, а плакал. Пальцы покалывало, но сжав их крепко в кулаки, девушки ринулись встречать своих воинов. Киа тоже успела выйти замуж за одного местного и, будучи на сносях не могла отправиться в путь, ожидая дома суженого.

Уже выбегая во двор, Илве вспомнилось прощание с Хэльвардом. Как он положил ей крепкие руки на плечи, а она прижалась к одной из них щекой.

***

– Возвращайся живым и невредимым.

По обыкновению прошептала девушка. Зачать у них пока не получалось, но оба совершенно не грустили по этому поводу, находя друг в друге поддержку. Хэльвард к своим двадцати пяти зимам прослыл надёжным тружеником и воином, с особым рвением демонстрируя свои успехи пред конунгом. Илва несказанно гордилась им, но и свою работу любила. Бьярни хохотнул от её слов, сжимая супругу в объятиях.

– Я думал, что давненько расплатился с этим долгом.

– Боюсь, что этот долг твой величиной со Скъяльт. Обязательно ехать сейчас?

Прикусив нижнюю губу, мужчина вглядывался в глаза возлюбленной.

– А чо, есть каки новости?

Он прижал руку к ее животу, но Илва лишь покачала головой, надеясь, что это не слишком расстроит его.

– Я бы и рад остаться, но конунг приготовил нечто особенное.

Немного смутившись, мужчина пригладил волосы сзади.

– Особенное?

Чувствуя внутреннее напряжение мужа, девушка сжала в руках его рубаху.

– Говорит пора бы соседей навестить. Задолжали они нам.

***

Илва увидела, как драккары подплывают к суше, и про себя начала молиться, чтобы истребование долгов прошло гладко. Меньше месяца прошло с их отъезда, но нехорошее чувство наступало на горло.

Лица воинов были мрачнее воды в царстве тьмы. Первый вывод, какой можно было сделать это то, что долг остался долгом. Планы конунга превратились в прах. Он спустился с первого приплывшего драккара и в полной тишине проследовал к дому. Небольшие пожитки, удавшиеся собрать, постепенно перемещались вслед за ним.

Киа встретила мужа поцелуем. Бросив Илве понимающий взгляд полный томления, они прошли мимо. Хэльварда нигде не было видно. Девушка уже привыкла, что супруг выходил одним из последних, стараясь помогать соратникам. Последний драккар все еще плыл чуть вдалеке. Она подошла к ближайшей лодке и у знакомых лиц поинтересовалась:

– Хэльвард Бьярни здесь? Он на этой лодке?

Мужчины бросали мрачные взгляды, шествуя прочь, словно не слышали вопросов. Негодуя, девушка подобрала подол и подбежала к следующему, уже подплывающему драккару.

– Хэй! Хэльвард здесь?

Один совсем молоденький викинг, со шрамом у рта, который перетягивал его губы. Говорить ему удавалось с трудом, но что-то выдавив из себя, он поспешил убраться подальше. Сначала смысл сказанного был Илве не понятен, но как только головоломка из слов начала складываться в голове, то лицо девушки побледнело, вмиг выплеснув все краски.

– Он там… На том драккаре. Мне жаль. Правда, очень жаль.

Не разбирая дороги, не отдавая себе отчет в действиях, Илва Ульве бросилась в ледяную воду навстречу медленно приближающемуся судну. Погружение сбило дыхание, и она чуть было сразу не пошла ко дну, но тело быстро охладело до нужной температуры, и девушка поплыла. На причудливо изогнутом носу стоял Ивар, прищурившись, глядя на приближающуюся точку.

– Илва??! Боже, ты ж промёрзнешь вся!

Бросив девушке трос, втащив на лодку, он хотел было накинуть на нее тёплую одежду, но она вцепилась в его руки, задыхаясь и выплёвывая воду.

– Ивар, где Хэл? Чо случилось?

Скорбное выражение друга все сказало за него. Он начал несвязно блеять соболезнования, девушка лишь расслышала обрывки фраз: хороший воин, сражался до последнего, отправился прямиком в Вальхаллу.

На другом конце драккара лежали холмики, накрытые одеждой, из-под которой торчали лишь ноги. Два мужчины и одна женщина. По сношенным коричневым ботинкам Илва узнала в одном из мужчин своего любимого. Не помня себя, она упала на колени перед его телом.

Илва откинула черный плащ с его лица и ахнула, зажав рот. Это действительно был Хэльвард. Ее любимый Хэльвард. Он лежал с закрытыми глазами, будто вот-вот проснется от дурного сна, морщинка меж бровей пропадёт и он взглянет как прежде своими глубокими глазами, цвета нежного и милого василька. Слипшиеся волосы в крови, присохли к уху и щеке. Губы, испещренные бороздами, были так же полны крови, чуть приоткрытые, они казалось, были готовы произнести: моя маленькая волчица, я дома.

С силой зажимая рот, из которого уже начали прорываться сдавленные рыдания, девушка уже ничего не видела перед собой. Слезы катились из глаз крупными виноградинами, застилая все вокруг. Ивар присел рядом и попытался увезти ее от тела Бьярни, но Илва оттолкнув его, лишь закричала, сильнее припадая к тому, что осталось от ее драгоценного супруга. Девушка гладила его лицо, шею, целовала губы, в которых некогда теплилась жизнь, но теперь навеки их покинула.

– Хэльвард! Хэл, родной, ну же вставай! Ну ты чего, ты дома! Хэл! Я здесь, рядом с тобой. Ты обещал, Хэльвард, обещал вернуться живым и невредимым! А ну вставай, говорю, живо, али твои слова и яйца выеденного не стоят!