Разлом. Вторжение. Книга седьмая

Посторонних вывели, а генералу перевязали раны, но лечить не стали, так как всё равно предстоял допрос, а после нападения на нас можно было не стесняться в средствах. Вообще, я, да и, похоже, сопровождавшие меня гвардейцы, были удивлены подобным поведением, а значит, чиновнику было что прятать. Внимательно осмотрев его стол, я обнаружил под ним, вместительную сумку, осторожно открыв которую, обнаружил там большое количество золотых украшений и оценочную ведомость к ней, сообщавшую о стоимости данных изделий. Что интересно, оценка была проведена знакомым мне «Аукционным домом Романовых», и даже подпись их оценщика Давида мне была знакома. Стала понятна реакция генерала, ведь, по сути, мы взяли его со взяткой, а именно этим и являлись драгоценности, лежащие под столом. Единственное, что, судя по сидящим за столом генерала людям, не скажешь, что они могут дать такую крупную взятку в десять миллионов рублей, а значит, нужно понять, кто был на приёме до них.

— Принесите журнал посещений, — приказал я, усевшись в кресло, где до этого сидел генерал, и осторожно проверяя ящики его стола.

Пока несли журнал, осторожно выложил четыре конверта, в которых оказались облигации Рязанского Казначейства. Так как они были не именные, то отследить их перемещения практически невозможно. Суммы не очень большие, но и это пойдёт в копилку обвинений против генерала.

— Господин, — обратился ко мне гвардеец и положил передо мной прошитый журнал, но быстро просмотрев его, я сказал:

— Принесите журналы с этажа и с проходной. Там точно указаны все посетители и допросите дежурного по этажу. Посетитель должен быть либо родовитым дворянином, либо высокопоставленным чиновником, и запись о нём должна отсутствовать в журнале. Вероятнее всего, это была личная просьба кого-то из руководства — не вносить этого человека в журнал посещений. И побыстрее, вероятно, тут замешен не один человек, данный генерал не самая крупная птица в этом здании.

Кивнув на генерала, сделал знак усадить его на стул рядом, и, когда это сделали, я сказал:

— Ну что, Артём Викторович, сами расскажите всё и сохраните этим себе жизнь или усугубите всё отказами и поставите под угрозу жизни своих близких?

— Вы ничего не докажете, поэтому можете не утруждать себя, — проговорил, морщась от боли, генерал.

В этот момент зазвонил мой телефон, и я, вынув его, ответил:

— Слушаю.

— Посетитель, не внесённый в списки, Бестужева Анна Павловна, — произнёс гвардеец, которого я отправил проверить журнал.

— Благодарю, — ответил я, отключив телефон.

Посмотрев на генерала, я продолжил прерванный разговор.

— Вы, наверное, не до конца понимаете суть происходящего. Капитан, ознакомьте задержанного с выданным нам документом, — сказал я.

Капитан зачитал документ, выданный нам самой Великой Княжной Анной, исполняющей обязанности Великой Княгини, это теперь её нынешний статус, что позволяет ей казнить любого без следа и следствия или наделять этими полномочиями других людей.

— Так вот, господин бывший генерал-майор, ваша жизнь в наших руках, и, в любом случае, мы получим необходимую нам информацию, только вот если к тому времени вы уже будете в виде поломанной куклы, оставлять вас в живых никто не станет. Не нужны будущему Князю-консорту люди, знающие о его отношение к пыткам и допросам. И для начала скажите мне, эта сумка у вас от Бестужевой? За что конкретно переданы десять миллионов рублей и кому дальше предназначались они, ведь вы не убрали это в сейф, а значит, собирались передать в ближайшее время кому-то ещё. Так кому она предназначалась? — спросил я.

— Я ничего не отвечу, — сквозь зубы прошипел генерал, но по тому, как у него дрогнуло лицо от моих слов, я понял, что угадал.

— Капитан, нужно в течение десяти минут разговорить задержанного. В средствах не стесняйтесь и не включайте полог тишины, пусть присутствующие в приёмной, проникнуться происходящим, — сказал я и вышел в приёмную, не до конца прикрыв дверь.

Уже через пару минут раздались отчаянные крики, от которых вздрогнули все присутствующие.

— Господа, сейчас вы все выкладываете свои личные вещи на стул, на котором сидите и делаете два шага назад. Если кто-то попробует скрыть хоть что-то, будет подвергнут допросу в самой жёсткой форме, — проговорил я, а мои слова опять сопровождались криками из кабинета.

— Вы не имеете права, я буду жаловаться, — выкрикнул вскочивший дворянин. Я же, спокойно подойдя к нему, посмотрел ему в глаза, а потом нанёс удар со всей силы ему в грудь, ускорив удар магией воздуха. От этого удара его отбросило к стене, и тот потерял сознание.

— Арестовать и допросить, — сказал я и, осмотрев всех присутствующих внимательно, добавил, — Кто ещё несогласен и хочет выразить мне свой протест. Вы все слышали о моих полномочиях, любая попытка препятствовать расследованию государственной измены будет сурово наказываться.