И Гарри Поттера в придачу!

Глава 20, в которой Барбара опять выживает, Дик лечит, а Ричард не избегает уготованной участи

Передо мной пылал огромный костер, но пламя не обжигало. Оно казалось таким ласковым, уютным. Хотелось подойти ближе, чтобы скрыться от окружающей темноты, холода. Я тянула руки к этому огню, но языки пламени уворачивались, как живые. Мне стало обидно. Да что же это такое! Еще и погреться не дают. И я резко шагнула вперед, но вместо жара или даже обычного тепла ощутила настолько пронизывающий холод, что испуганно вскрикнула.

Чьи-то руки довольно грубо схватили меня, потащили. Меня тормошили, хлопали по щекам. Что-то резко сдавило грудь.

— Энервейт! Энервейт! Дыши! Твою ж…

В горло полилась противная жидкость, я закашлялась. С огромным трудом открыла слезящиеся глаза. Родные, хорошо знакомые лица: Гермиона, Снейп, Антонин, Басти. На заднем плане бледное лицо Дикона.

— Жива! — расплылся в широченной улыбке Долохов. — Что, хозяюшка, заглянула в глазки Костлявой? Метка-то ее на всю жизнь теперь останется. Как оно там?

— Отвалите, некрофилы, — прохрипела я, — всех переживу!

Гермиона поднесла к моему носу три пальца.

— Сколько видишь?

— Три, — ответила я, — что, еще и по башке дали?

— Сама ударилась, когда падала, — сказал Снейп, — скажи спасибо своим косам. Милорд, я все понимаю, но зачем лошадиную дозу макового отвара подливать? Они же все время на бодрящем держались. Леди действительно умереть могла. Хорошо, что она у нас дама закаленная.

Дикон подошел ко мне. Я все еще лежала на полу. Понятно, непрямой массаж сердца проще делать на твердой поверхности.

Ричард опустился на колени рядом со мной и взял меня за руку.

— Это не я, — сказал он, — я никому не приказывал подливать тебе маковый отвар. Клянусь тебе!

Я знала, что это не он, такое совершенно не в его характере. Он всегда действовал в открытую. Тем более что у него были зелья, и он специально расспрашивал о них Снейпа. Маковый отвар — это так по-маггловски, но вместе с тем — неплохой способ удержать на месте того, кто легко может сбежать.

— Я не хочу оставаться в этом доме, — тихо сказала я.

— Хорошо!

Он поднял меня на руки и двинулся к выходу. Я закрыла глаза. Смутно чувствовала, как меня положили в носилки, как двигались лошади, как меня снова понесли, а потом уложили на что-то мягкое. Слышала голос Снейпа, который объяснял действие различных зелий. Чувствовала, как с меня снимают одежду, протирают влажной тканью, снова укладывают в постель. И, наконец, отключилась окончательно. Заснула, как в яму провалилась.

В этот раз черт вломился в мой сон.

— Уж и не знаю, что с тобой делать, — задумчиво проговорил он, — бьешь все рекорды. Еще и удар в спину на себя приняла.

— Ты не мог бы попонятнее, — попросила я, — я еще и головой ударилась.

— Что, сотрясения не было по причине отсутствия мозгов? — хмыкнул черт. — Странные вы, люди. А уж женщины… это нечто. В голову не приходило, что все так получится. Честно, думал, ты поблизости от этого типа покрутишься, поможешь, что-то для себя выкрутишь. Связь будет, ребенка родишь. И все. А тут такое.

— Чего еще? — вздохнула я.

— То, что ты — идиотка первостатейная, не умеющая своим влиянием на мужиков пользоваться, я с самого начала знал, — черт играл кисточкой своего хвоста, — но не до такой же степени. Этим ты, кстати, Ричарда и зацепила. У него реально мысли враскорячку были. Как это: у тебя такой капитал, сын, да еще его первенец, а ты не только ничего не требуешь, но и не просишь? Вела бы себя как нормальная, он бы тебе деньжат отсыпал, еще чего-нибудь подкинул, и все общение постепенно свелось бы к чисто деловому, хотя и дружескому.

— И тебя бы это устроило? — спросила я.

— Да всех бы устроило, — фыркнул черт, — общаться и как-то влиять на ситуацию все равно бы получилось. Честно признаюсь, я пытался сделать так, чтобы Ричард к тебе охладел. И если бы ты ему после его свадьбы хотя бы глазки построила, то все бы получилось. Так ведь нет. Я как вспомню эту сцену! Женушку вылечить помогла, стоит и в окно смотрит, да на сыночка, вареньем перемазанного, умиляется. На мужика, на которого другие бабы гроздьями вешаются, внимания не больше, чем на мебель. А он только что из штанов не выпрыгивает. Думаешь, его чего на охоту понесло? Решил пар выпустить, затащить тебя в кровать и избавиться от наваждения.

Я пожала плечами. Тоже метод.

— Только вот не учел всяких нюансов, — продолжал черт, — вроде физиологической совместимости и совпадения многих факторов. Влип еще больше. А ты продолжала его интриговать. Сына он забрал больше со злости, чтобы хоть что-то сделать. И кто знает, чем бы все закончилось, если бы ты не поперлась с ним во Францию.

— И что все это значит? — спросила я.

— А то, что ваша связь все время усиливалась. И теперь ты сумела взять на себя тот самый удар в спину. Ну, помнишь, как его убили в твоей бывшей реальности?

— Подожди! — нервно сглотнула я. — Его предали во время боя и ударили в спину. Босуорт. Но ведь…

Черт покивал. Я почувствовала, как у меня отваливается нижняя челюсть.

— Мы же сделали все, чтобы Босуорта не было, — сказала я.

— Теперь точно не будет, — сказал черт, — как и предательства в семье. Мои поздравления. Кстати, седая прядь тебе к лицу, даже молодит.

— Седая прядь? — переспросила я. — У меня?

— Тебе же сказали про метку, что на всю жизнь останется. Ее еще «поцелуем Смерти» называют. Кто знает, тот поймет. Но тебе, правда, идет. Красиво.

И он исчез… Как всегда. А я открыла глаза. Тусклый свет от одинокой свечи не давал возможности как следует осмотреться, но спальню в Кросби Плейс я опознала.

— Я не знаю, зачем она это сделала, — послышался голос Дикона.

Он устроился в кровати рядом и смотрел на меня. Только Энн не хватает, правда, теперь в роли болящей и охраняемой я. Непривычно, но все бывает в первый раз.

— Наверное, решила, что так я точно не сбегу, — ответила я, — хотя я и не собиралась. Мы бы с тобой объяснились, возможно, поругались, но никто бы не пострадал.

— У тебя седая прядь, — он дотронулся до моих волос надо лбом. — Вроде и жутко выглядит, но красиво. Тони сказал, что это поцелуй Смерти. Метка, по которой узнают тех, кто вернулся от самой грани.

— Там очень холодно, — сказала я, — даже огонь не греет и не обжигает. Вернее, обжигает холодом. Хотя, наверное, каждый видит и переживает что-то свое.

— Хочешь пить? Или съесть чего-нибудь? Брат Саймон тебе зелья оставил. А мастер Лонгботтом передал с этим странным существом виноград и гранаты. Кто это такой?

— Домовик, — ответила я, — то есть, домовушка. Ее Тирли зовут. Она все делает по хозяйству в Мортленде: готовит, убирает, стирает. Ты же там слуг никогда не видел. Давай сюда зелья, а виноградом и гранатами я буду заедать эту гадость. И слушать, как ты на меня ругаешься.

Он передал мне флаконы и поставил между нами огромное блюдо с крупным розовым виноградом и разрезанными гранатами. Оранжерея Невилла давала приличный урожай. Он грозился даже финики с бананами выращивать. Сейчас делал теплицу и оранжерею для аббатства Болтон. Епископ в Йорке тоже заинтересовался. Хитрый Снейп подкинул пару простеньких рецептов витаминных зелий, которые вполне могли приготовить магглы. Чудес, ясное дело, не случалось, но больные в госпитале при аббатстве стали выздоравливать быстрее. Господи, о чем я думаю!

Дикон проследил, как я, кривясь, пью зелья, и сунул мне в рот первую виноградину.

— Меня действительно собирались убить, — сказал он, — причем, я так и не понял, был ли это сговор, или все эти люди действовали по отдельности. Даже странно, что я вызывал столько злобы. Мы почти не общались. Лично, я хочу сказать. Люциус сказал, что я мешал им самим фактом своего существования. Не знаю, в чем тут дело, всегда же можно прийти к соглашению.

— А зачем приходить к соглашению, если можно просто избавиться от помехи? — виноград был потрясающе вкусным.

— Не думаю, чтобы у них получилось полностью взять под контроль армию и флот даже с королевской печатью, — продолжал Дикон, — но вот казну бы точно вывезли. В любом случае, я очень вам всем благодарен. Хотя и был очень зол за то, что вы мне ничего не сказали.

— А ты бы разрешил брать Тауэр и бить королеву печатью по лицу? — спросила я. — Мы тебя хорошо знаем. Ты бы просто не успел. В совете про колдовство никто не говорил?

— Прямо нет, — Дикон предпочел гранат, — но смута никому не нужна. Меня назначили Лордом-Протектором.

— Поздравляю. Только короны не хватает.

— Короновать будем принца. Он чем-то непонятным болен, надо будет, чтобы Дик его посмотрел. Энн с детьми приедет на днях. Я хотел остановиться у матери, но раз такое дело, то здесь нам всем будет лучше. Я сказал ей, что она нанесла удар не только тебе, но и мне. И потребовал, чтобы она перед тобой извинилась.

— Зачем? — вздохнула я. — Твоя мать почувствует себя униженной, только и всего. Но я так поняла, что ругать меня ты не собираешься?

Он бросил на меня косой взгляд.

— Я думал, ты меня бросила, — сказал он, — потом злился, что в такой момент тебя не было рядом. Хотел наказать. Потребовать эту вашу клятву, что ты никогда меня не покинешь даже на время. Но я не буду этого делать, это как если бы я сам напоил тебя маковым отваром и оставил умирать в комнате. Ведь туда никто даже не заглянул. Только дверь снаружи заперли.

Я поежилась. Да, для леди Сесили я была полезным приобретением для семьи, не более. Понятно, что травить меня она не собиралась, просто решала проблему. Дикон, попросил ее принять меня и проследить, чтобы я не удрала до его прихода, это понятно. А она решила проблему по-своему. К тому же она могла злиться на меня по собственным причинам. Догадалась, в чем дело, и действительно не хотела, чтобы семью связывали с колдовством и странными происшествиями. А заодно указала на место наглой девице, полезшей в мужские дела. Хорошо, что Дикон успел. На фиг ее извинения, я просто запомню, к кому не стоит поворачиваться спиной.

— Главное, что ты успел, — сказала я, вздохнув.

— Но ты все равно дашь слово, что подобного не повторится, — Дикон на мгновение нахмурился, — пойми, так нельзя. А если бы тебя узнали?

— Дорсет меня видел, — вспомнила я.

— Он уже никому ничего не скажет, — отрезал Ричард, — они признались в государственной измене и были казнены.

Я перекрестилась. Значит, родственники королевы мертвы. Мы снова изменили историю. Тогда казнили только Энтони Риверса, сопровождавшего принца Эдварда, а теперь всех. А вот лорд Гастингс, похоже, казни избежал.

— А что с королевой? Она все еще в убежище?

— Вряд ли она выйдет оттуда в ближайшее время, — ответил Дикон, — да и видеть ее, честно говоря, не хочется. Я никогда не позволял себе высказываться в ее адрес и относился к ней с уважением, как к жене своего старшего брата и короля, и не собирался как бы то ни было ущемлять ее права и достоинство. А вот у нее, оказывается, тоже были планы избавиться от меня.

— Занятно, — я откинулась на подушки, так как слабость все еще чувствовалась, — чем меньше человек знает о подлинном бремени власти, тем больше жаждет эту власть получить, а об ответственности не думает. Ведь королеву быть королевой никто не учил. Наверное, она справляется со своим двором и теми землями, что ей пожаловал муж. Но управление целой страной — это совсем другое. Финансы, налоги, отношение с другими странами, армия, флот. Да еще и советники между собой грызутся. Налоги сильно поднимать нельзя — народ взбунтуется. И слишком резко снижать тоже — в казне денег не будет. Надо развивать торговлю, соблюдать баланс между интересами наших купцов и иностранцев. Недаром по-настоящему мудрых правителей так мало.