Музей «Шпионский Токио»

Зал «Штабс-капитан Рыбников»

Экспонат № 7

«Сэйроган» — пилюли для завоевания России

Прямо перед железнодорожной станцией японского города Кока стоит памятник ниндзя — едва ли не единственный в мире. На постаменте застыла бронзовая фигура легендарного средневекового разведчика в облачении, привычном нам по кинофильмам: в штанах и куртке, напоминающих комбинезон, в капюшоне, с повязкой на лице и с мечом за спиной. Правда, в руке у него не метательная звездочка, не духовая трубка и даже не банальный кинжал.

Ниндзя из Кока держит в руках нечто вроде юлы. Это — уже упоминавшийся ягэн, своеобразный японский пестик для растирания трав, кореньев и прочих компонентов местных лекарств. Такой, странный на первый взгляд, выбор оружия для мемориала, посвященного ниндзя, не случаен. Яды и противоядия были здесь, как, впрочем, и везде, не менее эффективным средством достижения цели, чем меч или стрела. Отравить противника и спасти своих — что может быть более естественно, благородно и одновременно коварно на войне? И сейчас, в Новейшее время, медицинское и бактериологическое направления продолжают оставаться важнейшими составляющими деятельности современной военной разведки. Без учета их данных любой, даже самый талантливый стратегический замысел или тактический маневр могут оказаться обреченными на поражение. Если бы солдаты, замерзавшие на перевале Хаккода, имели аптечки, собранные специально для оказания помощи в случае обморожений, сколько жизней удалось бы спасти? А скольким гражданским, и отнюдь не только японцам, пригодился бы потом этот бесценный опыт? Результатами работы людей не в черных комбинезонах, а в белых халатах — военных фармацевтов очень часто, далеко не всегда это замечая, пользуемся и мы — простые обыватели. Пример тому — распространенное японское лекарство, простите, от диареи.

О причинах появления в широкой продаже этого «чудодейственного» снадобья рассказывают разные истории. Одна из самых популярных и удивительных такова: находившиеся в 1904–1905 годах в Японии русские военнопленные (а их со временем там накопилось более 75 тысяч человек) с трудом привыкали к японской пище. Посаженные на рисово-овощную диету наши соотечественники якобы жестоко страдали не только морально — от отсутствия привычного меню в стиле «борщ — водка — пирожки» (так видят японцы русскую кухню), но и физически — от расстройства желудка. Вот тогда-то им на помощь и поспешили японские врачи, в один миг создавшие волшебные пилюли под названием «Сэйроган».

В соответствии с этой же легендой, Сэйроган можно перевести как «пилюли для исправления русских», и это вроде бы правильно. Судите сами. На современных упаковках этого лекарства написано следующее:где первый иероглиф действительно можно трактовать как «исправление» в смысле «приведение к нормальному состоянию», средний — как обозначение нашей страны, хотя он может указывать на любое открытое пространство, способное покрыться росой (первоначальное значение самого знака), и, наконец, крайний справа, самый однозначный в данном случае, — пилюли, шарикообразные таблетки. Если так, то все вроде бы стыкуется: это таблетки, что помогали 100 с лишним лет назад «исправлять», то есть оздоравливать несчастных русских пленных, желудочно-кишечный тракт которых не справлялся с непривычной японской пищей. Однако толкования иероглифов в японском языке могут быть чрезвычайно многообразны и заковыристы, а сам японский язык омонимичен: одинаково воспринимаемые на слух звуки могут означать в нем совершенно разные понятия и записываться разными иероглифами. Вот и в случае с этим лекарством все оказалось не так-то просто.

На полках японских аптек можно найти множество его видов в схожих, но все же немного отличающихся упаковках. Разница — в дозировках, пропорциях некоторых компонентов, а главное — производителях. Уже редко, но встречается, например, «Сэйроган», выпущенный компанией Nihon Iyakuhin Seizō, где название того же самого лекарства на упаковке записано несколько иначе:

«Похож, только больше, но другой», — уверенно сказал бы генерал Бурдун из фильма «День выборов» о том иероглифе, что слева, сравнивая его с «генеральным» вариантом названия. И был бы прав: похож, но другой. Совсем другой. Иероглиф, еще и произносимый в данном случае так же, как в первом варианте, то есть сэй, означает весьма своеобразный вариант исправления: войну, боевые действия, захват чужой территории, ее завоевание, покорение. Получается, что на упаковке средства от русского поноса значится «Пилюли для завоевания России»? Пора, видимо, вернуться в историю и разобраться, что это вообще за такие странные таблеточки и почему отличаются иероглифы, если содержимое одно и то же.

В разных упаковках действительно одно и то же лекарство: в основе препарата, название которого как ни записывай, все равно звучит как Сэйроган, — простейший и чрезвычайно мощный антисептик — древесный креозот. Невероятно пахучий — настолько, что таблетки из пузырька лучше доставать пинцетом (иначе руки потом не отмоете), а вся ваша аптечка всенепременно пропитается острым запахом дегтя — ведь именно из него получают креозот. В Японии же необходимость обратиться к нему возникла лишь в конце XIX века (после знакомства с достижениями европейской химии), и это, как вы уже догадались, никак не было связано с заботой о русских пленных. В 1894 году Япония начала свою первую империалистическую войну — против Китая. Несмотря на ее победоносное завершение в следующем году, боевые действия в Маньчжурии выявили целый ряд проблем, с которыми японской армии явно еще предстояло столкнуться в будущем. Среди них оказался неприемлемо высокий процент небоевых потерь: из-за болезней, прежде всего желудочно-кишечного тракта, брюшного тифа и бери-бери (полиневрит, вызванный дефицитом витамина B1), строй покидали тысячи японских солдат и офицеров. Это японские, а не русские солдаты (пока еще) маялись животом от непривычной китайской пищи, неправильного питания и невозможности соблюдения в боевых условиях привычных для японцев гигиенических норм. Легендарные синоби-фармацевты из Кока к тому времени ушли в прошлое, а современная (и расхваленная специалистами всего мира) японская разведка не учла важности фактора медицинской подготовки армии к ведению боевых действий на чужой территории. Результат оказался плачевным: если на передовой в боях с китайцами погибли 1594 японских военнослужащих, то в тылу, от болезней и в том числе от дизентерии, число жертв достигло 11 894 человек{26}.

Теперь проблему надо было решать самым срочным образом — ведь несмотря на неоднозначную реакцию на японскую победу ведущих мировых держав уходить из материковой Азии Япония вовсе не собиралась. Наоборот, Токио готовился к решающей битве за Корею и Маньчжурию — схватке с Петербургом. Самые страшные, тяжелые и куда более масштабные боестолкновения были еще впереди, и за два года до начала войны с Россией японская императорская армия получила патентованное средство «от всех болезней»: «Сэйроган» — «пилюли для завоевания России».

Получить получила, но само «завоевание» шло неожиданно тяжело. В ходе Русско-японской войны едва ли не основную часть заболевших солдат Страны восходящего солнца составили жертвы проклятой болезни бери-бери. Некоторые источники говорят о более чем 27 тысячах вышедших из строя японских военнослужащих. При этом многие токийские медики в то время склонялись к ошибочному мнению, что бери-бери имеет инфекционную природу (на самом же деле виной всему был белый, очищенный рис, лишенный витамина В1), а значит, бороться с этим заболеванием нужно якобы с помощью антисептиков — как с диареей, например.

Один из членов исследовательской группы военно-медицинской службы майор Тоцука Мититомо уже несколько лет занимался поисками средства от поноса, косившего японскую армию во время Китайской кампании, и еще до войны с Россией доказал высокую эффективность древесного креозота при лечении брюшного тифа. Если же природа заболеваний одинакова, так почему бы не предположить, что чудесные пилюли помогают и от бери-бери тоже? На том и порешили. Совершенно как в армейском анекдоте: «Вот эта половина таблетки от головы, а эта — от живота. Смотри, солдат, не перепутай!» Оставалась, правда, некоторая проблема в том, что японские солдаты вонючие пилюли принимать не хотели, хотя теперь поставки лекарства в армию налажены были исправно. Не случайно распространена легенда, что командованию, для того чтобы убедить их в необходимости три раза в день глотать дурно пахнущие шарики, пришлось применить запрещенный прием: объявить, что употребление «Сэйрогана» «соответствует пожеланиям Его Императорского Величества». Говорят, хитрость удалась — с императором не поспоришь — и таким образом спасла многие сотни, если не тысячи жизней страдавших от кишечных инфекций военных. Изначально лекарство получило название «Курэосотоган» и его прием в японской армии начался с 27 апреля 1904 года, почти совпав с началом войны. Но уже не позже июня того же года оно проходило в военно-медицинских отчетах как «Сэйроган», и в разгар войны японские фармацевтические предприятия выпускали в день до миллионов пилюль под этим названием.

Было ли в русской армии подобное лекарство? Да. Это хорошо знакомый всем активированный уголь, применяемый еще с конца XVIII века и до сих пор не утративший своего значения в фармакологии. Увы, официальные данные о санитарных потерях обеих сторон во время войны до сих пор разнятся от исследования к исследованию в зависимости от методики расчета, в которую включались разный охват театра военных действий, периода ведения боев (как быть с теми, кто продолжал болеть и после войны?) и — нередко — всяческих конъюнктурных причин, что многими авторами исследований тоже замечено{27}. Одно из самых убедительных исследований показывает, что из 84 435 японских солдат армии, погибших в Русско-японской войне, только 23 093, или 27 процентов, умерли от болезней. Это означает, что по сравнению с Японо-китайской войной количество небоевых потерь упало с 88 процентов до 27 — всего за десять лет, и в значительной степени благодаря «Сэйрогану»{28}.

Можно предполагать, что будь у нас не только активированный уголь, но еще и «Сэйроган», а у японцев, соответственно, наоборот, множества жертв с обеих сторон можно было бы избежать. Но тайны военной фармакологии хранятся едва ли не пуще любых других, за исключением разве что секретов шифровальных.

Давали ли «Сэйроган» русским пленным в Японии? Весьма вероятно. Лекарство в огромных количествах поступало в японскую армию еще год после окончания войны, и по большому счету японцы не отказались от него до сих пор. Уже в наши дни, в 2007 году, японская миссия в Непале получала из Токио большие поставки чудесных пилюль для борьбы с инфекциями в горных условиях. Упаковки приходили под привычным нам вариантом названия: «Для исправления русских», а не завоевания России. Смена произошла не сама по себе. 20 января 1925 года были установлены дипломатические отношения между СССР и Японией, а 19 октября полпредство Советского Союза в Токио направило в Министерство иностранных дел Японии официальный запрос с просьбой обратить внимание на рекламу «Сэйрогана», опубликованную в газете «Иомиури», и принять меры в связи с тем, что название рекламируемого лекарства содержит упоминание о «покорении России». В запросе указывалось, что «сам факт присвоения такого названия товарам любого вида противоречит условию установленных нормальных отношений между двумя странами». Портить только что с большим трудом нормализованные отношения японцы не хотели, но юридический процесс смены названия оказался непростым и затянулся надолго{29}. Два десятилетия оба варианта названия использовались примерно в равной пропорции, а после окончания Второй мировой войны, в 1949 году, японское правительство само, уже без всяких запросов с советской стороны рекомендовало не использовать далее нетолерантный иероглиф в названии лекарства. Производители рекомендациям не сразу и не без сопротивления, но в целом вняли, и лишь одна небольшая компания продолжает выпускать пилюли с названием в их историческом, как мы теперь знаем, написании. Законодательно это не запрещено и сегодня выглядит лишь забавным анахронизмом, данью прошлому, да еще становится иногда, как в нашем случае, поводом заглянуть в историю и удивиться ее замысловатости.