Музей «Шпионский Токио»

Красная Звезда

Экспонат № 39

Орден Красной Звезды, копия

Президиум ЦИК СССР учредил орден Красной Звезды постановлением от 6 апреля 1930 года, и первое время награждения им производились по четко определенным правилам. В нашем, кимовском, случае – с общей, статутной для сотрудников госбезопасности формулировкой «За заслуги в обеспечении государственной безопасности и неприкосновенности государственной границы СССР». Решением закрытого заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 27 июня 1936 года по совместному представлению наркома обороны Климента Ефремовича Ворошилова и наркома внутренних дел Генриха Григорьевича Ягоды орденом № 1108 был награжден старший лейтенант госбезопасности Роман Николаевич Ким. С уточнением: «За выполнение особых заданий государственной важности».

Узнать, за что конкретно Ким получил свой первый и последний орден, мы тоже вряд ли когда-нибудь сможем. Со времени награждения знаком «Почетный работник ВЧК – ГПУ» прошло два года. Что успел сделать Ким за это время или, точнее, что мы знаем о том, что он успел?

Историк Евгений Александрович Горбунов в своей книге «Схватка с Черным драконом» («Кокурюкай» Утида-сэнсэя до сих пор остается в нашем сознании символом японской разведки) констатировал:

«Под руководством Артузова и его помощника Пузицкого оперативные работники [японского] отделения Тубала, Чибисов, Пудин, Маншейт, Кренгауз, а впоследствии Николаев, Калнин, Ким локализовали деятельность японских разведчиков, прикрывавшихся работой в японском посольстве, консульствах и в военном атташате, имевших дипломатические паспорта и пользовавшихся правом дипломатической неприкосновенности. Их деятельность на советской территории была взята под жесткий контроль. В результате успешной работы отделения КРО располагал итоговыми обзорными материалами самих японцев по агентурной разведке… Поэтому можно считать, что КРО, а впоследствии Особый отдел (с использованием крокистов) был не только аппаратом контрразведки, ставящей задачей выявлять разведывательную сеть противника, чтобы ее ликвидировать, но и подлинным разведывательным аппаратом военно-политического профиля. При помощи своей агентуры КРО сумел получать сведения не только об агентуре противника в СССР, но и ценные материалы о деятельности и намерениях военных и политических органов Японии, Генштаба, МИДа и даже самого правительства»{130}.

Сам Роман Николаевич пояснил причину награждения в привычном ему лапидарном стиле: «…по инициативе Наркома обороны за добычу особых документов». Вот только уточнять это Киму пришлось уже во время допросов в Лефортовской тюрьме, а затем во Внутренней тюрьме на Лубянке. После трех лет допросов, обвинений, пыток, попытки самоубийства, привлечения арестованного к делу Тухачевского (Ким дал экспертное заключение о невозможности работы маршала на японскую разведку, и этот пункт из обвинения Тухачевского был снят, но утяжелил участь самого эксперта) и даже загадочной командировки неизвестно куда Киму был вынесен приговор: 20 лет тюрьмы с конфискацией имущества и последующими пятью годами поражения в правах.

При пересмотре дела Романа Кима в 1945 году привлеченные для его экспертной оценки сотрудники Контрразведывательного (2-го) и Шифровально-дешифровального (5-го, бывшего Спецотдела) управлений НКГБ СССР насчитали две тысячи документов, добытых в период с 1926 по 1937 год «при непосредственном участии Кима», «лично Кимом через находившуюся на связи агентуру» или другими оперативниками отдела и переведенных Кимом на русский язык. В том числе «…им были добыты документы, которые свидетельствовали об активной подготовке японцев к нападению на Советский Союз и которые были в свое время сообщены Правительству. Подлинность документов, по оценке соответствующего управления НКГБ, не вызывает сомнений».

В последнем слове Роман Ким сказал: «…с 1937 года по сегодняшний день я работаю на той же работе, что и до моего ареста, только лишь разница в том, что меня не отпускают ночевать домой». Главное – он выжил. А ордена – что? Лом…