Форпост. Беслан и его заложники

Во-первых, террористы не минировали потолок и кровлю спортзала, туда не тянулся ни один провод. Во-вторых, разорвавшаяся в самом зале мина не могла пробить потолок, расположенный на 6-метровой высоте от пола. В-третьих, повторим, взрывов должно было быть несколько. В-четвертых, даже в случае отсутствия преград в виде потолка и кровли дымное облако не могло за доли секунды взметнуться на 13–15 метров, сохранив при этом свою первоначальную грибовидную форму. И наконец, не в пользу этой версии говорит характер повреждений баскетбольного щита и выгнутая наружу кирпичная кладка фронтона, через проем в котором и был произведен первый выстрел». Второй взрыв, как полагают эксперты, произошел в спортивном зале под окном, образовав пролом в стене, через который и стали выпрыгивать заложники – и именно с этой целью туда и стреляли извне. «Имеющаяся видеозапись запечатлела не только дымное облако от первого взрыва, но и звуки обоих взрывов, позволяющие предположить, что стреляли из гранатометов или огнемета». Анализируя характер разрушений в спортзале, комиссия пришла к выводу, что первый выстрел был произведен по левой части зала не случайно: «Там находился стоявший на педали боевик. Плохая видимость затрудняла точную работу снайпера, а гранатомет проблему уничтожения „педалиста“ решал. Точно так же, как проблему размыкания цепи заминирования».

А вот третий взрыв, самый мощный, стал, по мнению комиссии, следствием пожара и его воздействия на установленное боевиками взрывное устройство: «Судя по всему, тогда разорвалась одна из бандитских мин, так как доставить извне такое количество взрывчатки не может ни гранатомет, ни иное средство». Все последующие взрывы, по мнению комиссии, стали следствием двух первых, «произведенных однозначно извне» – «предположительно – со стороны примыкающих к спортзалу пятиэтажных домов». Причиной пожара комиссия называет именно первый взрыв на чердаке – пожар сначала охватил потолочную часть, но горевшая обшивка, упавшая на пол, стала причиной возгорания спортивного зала. После третьего взрыва по школе стали стрелять танки – «болванками», – чтобы образовались проемы для выбегающих заложников.

Боевики, отходя из спортзала, взяли с собой часть заложников и еще полтора часа вели интенсивный бой в коридорах, классах, столовой и актовом зале, что затрудняло спасательную операцию. Но затрудняли ее не только действия боевиков.

Комиссия назвала несколько ошибок оперативного штаба, которые не позволили провести операцию эффективно. После первых взрывов пожарные машины и скорые не могли проехать к школе, так как Школьный переулок «был забит частным транспортом, так и не удаленным за трое суток из района блокирования». Три кольца оцепления оказались разорванными, поскольку гражданские лица и автомобили беспрепятственно пересекали линию оцепления в оба направления – люди выносили заложников, но ни одного из них не остановили правоохранительные структуры для установления личности. Учитывая, что среди этих людей были не только местные жители, но и приезжие, существовала опасность, что под видом гражданских спасателей могли выйти боевики. Разминирование школы началось лишь спустя час после первых взрывов, когда в спортивном и тренажерном залах уже не было боевиков. Из-за плотной стрельбы и пожара спасатели не могли приблизиться к школе, что стало причиной гибели раненых заложников. «С чем действительно справился личный состав 58-й армии, так это с вытеснением с территории школы гражданских лиц, успевших к тому времени вынести практически всех раненых заложников», – утверждает комиссия, уточняя, что командующий 58-й армией выполнял приказы министра обороны и начальника Генштаба и перед ними отчитывался. При этом депутаты убеждены, что эвакуация раненых стала возможной «лишь благодаря гражданским лицам» – «следом за бойцами „Альфы“ и „Вымпела“ шли именно они, добровольно взяв на себя функции пожарных, спасателей и милиционеров».

Резюмируя, комиссия высказала сомнения в том, что оперативный штаб сделал все возможное для спасения заложников, и порекомендовала федеральному центру не делать из терроризма, имеющего чеченские корни, международный – такое масштабирование проблемы, по мнению депутатов, может привести к новым трагедиям.

Честно говоря, до сих пор не понимаю, как Кесаеву удалось все это выдержать. По сути, он прошел по лезвию ножа. На него давили со всех сторон, в Осетии заводились уголовные дела, все понимали их причину, но он все-таки довел до конца свою работу. В этом докладе содержатся важнейшие свидетельства. О разобщенности штаба. О вранье про число заложников. О сокрытии московскими генералами информации о требованиях террористов. По большому счету – о том, что люди, руководившие операцией на самом деле, сделали все по своему плану, не считаясь с мнением региональных лидеров и даже не ставя их в известность о своих решениях, но при этом официально нигде не были заявлены и ответственности не несли.

После того как куски доклада просочились в СМИ, Генпрокуратура активизировала свои действия в Северной Осетии, министр финансов Уртаев и глава правительства Такоев были арестованы и помещены под домашний арест. Им вменяли нецелевое использование бюджетных средств и завышенное финансирование футбольного клуба «Алания». Правда, через несколько месяцев следствия Уртаев был восстановлен в должности, Такоев выпущен на свободу, уголовные дела прекращены. Думаю, Мамсурову пришлось постараться – не напрасно же он так часто в те полгода летал в Москву. Впрочем, к нему в Кремле было особое отношение.

Из интервью главы Северной Осетии Таймураза Мамсурова Ольге Алленовой:

– Сразу после того, как ваша парламентская комиссия сделала громкие заявления по Беслану, в Северную Осетию приехал заместитель генпрокурора Колесников, нашел множество нарушений, обвинил вас в нецелевом использовании средств…

– Да, только до суда дошло одно дело, по футбольному клубу «Алания», и то развалилось. А я ждал решения суда. Оно показало бы, какие методы тут использовались. Теперь Бог им судья.

– Деятельность Колесникова была реакцией на чрезмерную смелость вашей парламентской комиссии?

– Ничего нельзя исключить: и парламентская комиссия, и я, и многие наши люди не стеснялись тогда в выражениях. Но то, что делал здесь этот товарищ, я отношу к каким-то личностным мотивам. Сейчас господин Колесников – рядовой депутат Госдумы от Ивановской области. А недавно я читаю в газете: Колесников Владимир Ильич, эксперт по Северному Кавказу. От того, что тут натворил этот «эксперт», ситуация из-под контроля могла выйти! Брифинги проводил каждый день, обвиняя и оскорбляя людей, причем брифинги в одностороннем порядке, даже вопроса журналисты задать ему не могли[56].