Форпост. Беслан и его заложники

Вопросы без ответа

Анализируя этот процесс, длившийся целый год, можно выделить несколько ключевых позиций, по которым версии следствия и потерпевших не совпадали.

Первое. Количество боевиков. Многие потерпевшие рассказывали, что боевиков было более 32 и часть из них ушла из школы, именно поэтому их не нашли среди трупов. Тут, конечно, можно возразить, что некоторые боевики не опознаны по причине сильных повреждений трупов. Но такое объяснение можно принять, если бы это была единственная нестыковка. А их много.

Например, кто-то из заложников вспоминал в суде, что видел в школе среди террористов араба и рослого человека славянской внешности, который не разрешал на него смотреть. Среди трупов их не увидели. Кулаев при этом заявил, что в банде было лишь 4 чеченца, остальные – ингуши. Также он утверждал, что главарь не разрешал ему и другим «пешкам» подниматься на второй этаж. Заложники тоже вспоминали, что террористы запрещали им входить на второй этаж. Из всего этого можно предположить, что на втором этаже школы находились какие-то особо важные боевики. Куда они делись? И почему Кулаев не помнит араба и славянина?

Второе. Потерпевшие были убеждены, что террористы бывали в школе № 1 ранее, возможно, во время ремонта, и потом спрятали оружие под полом в нескольких помещениях – библиотеке, актовом зале и, возможно, компьютерном классе (из этого класса, по свидетельствам очевидцев, выносили много оружия). Также некоторые свидетели утверждали, что директор школы знала нескольких террористов – так они решили, глядя на ее общение с ними. Из этого делался вывод, что переодетых в строителей боевиков директор наняла ремонтировать школу. Это утверждение опровергалось показаниями тех свидетелей, которые говорили, что ремонт школы проводился силами преподавателей, которые погибли в теракте. Следствие утверждало, что все оружие террористы привезли с собой, а полы в помещениях вскрывали, чтобы убедиться, что нет подкопа со стороны спецслужб. Но потерпевшие не верили, что столько оружия и террористов можно завезти на одном грузовике.

Третье. Некоторые свидетели, ранее утверждавшие, что боевики заставляли их доставать оружие из-под пола в школе, в суде изменили свои показания. Другие потерпевшие были уверены, что этим свидетелям угрожали, а следствие уверяло, что никаких угроз не было.

Объем уголовного дела Кулаева – 105 томов

Не могу не привести стенограмму опроса одного из потерпевших, бывшего заложника Казбека Дзарасова:

– У пострадавших есть вопросы к Дзарасову?

– Есть. Дудиева (задает вопрос Дзарасову. – О.А). Расскажи нам, а оружие было в школе или они все привезли с собой? Расскажи, что ты видел, что ты заметил, о чем вы говорили в коридоре. […]

– Они говорили, что что-то они копали там.

– Скажите, что копали? Где копали?

– Заложники мужчины, которые рядом с нами сидели, они говорили, якобы копали, ломали полы в библиотеке. Мы поломали немножко, и потом нас убрали и других привели. И тех, других, расстреляли.

– Кто это говорил? Можете вспомнить?

– Они все практически мертвые. Я могу отказаться от ответа?

– Можете, почему нет. […]

Голоса из зала:

– Он отказывается отвечать, значит, он должен понести ответственность. У меня такой к нему вопрос. Почему ты вначале громогласно заявлял, что там было оружие, а потом, когда тебя опросил следователь, ты поменял показания?! Ты же говорил, к тебе приходили домой трое и запугивали. Кто это был? Кто тебя запугивал? Может быть, до сих пор тебя запугивают? Я понимаю, ты один раз выжил, и тебе хочется и дальше остаться живым. Но ты нас тоже пойми. Почему ты, давая показания сейчас, упустил момент, когда вас заставляли вскрывать полы? Если бы мы тебе этот вопрос не задали, ты бы этот вопрос вообще опустил. Ты скажи нам спокойно, что тебя заставили, и мы все поймем.

Тамерлан Агузаров, председатель Верховного суда Северной Осетии:

– Не надо ему говорить, что ему делать! Вы за него отвечаете сейчас.

Потерпевший:

– Я не хочу отвечать. Это мое дело. […]

– Я задала вопрос. Кто эти люди, которые приходили и угрожали? Ты сказал, что к тебе пришли с оружием и угрожали тебе.

Потерпевший:

– Такого не было.

– Как не было?! Шепель сам присутствовал в тот раз! Вы же слышали, что он это говорил?!

Потерпевший:

– Ну, пришли три человека в камуфляже. Откуда я знаю, кто это такие? Я не знаю, кто это[35].

Четвертое. Больше всего жителей Беслана не устраивала версия следствия, объясняющая штурм взрывом бомбы, установленной боевиками. Многие вспоминали вспышку света, «огненный шар», залетевший извне, и то, как обрушилась внутрь часть потолка. Бесланский журналист Мурат Кабоев написал книгу о событиях в Беслане, назвав ее «Огненный шар». Версия огненного шара, залетевшего в спортзал, оказалась для Беслана самой убедительной.

Из показаний потерпевшей Земфиры Цириховой:

– Когда вот этот первый взрыв произошел, никто этого не ждал.

– Что взорвалось?

– Взорвалось, снаружи залетело что-то. Потому что был пробит потолок спортзала. Он уже чуть-чуть горел. Огненным шаром.

– Те взрывные устройства, которые были развешены по залу, они взрывались?

– Я не знаю, там такое было. Когда вот этот первый взрыв произошел, естественно, мы все полегли на пол. И я уже, то есть я чувствую, что я живая, но я говорю: «Господи, неужели что-то вот это страшное случилось». Подняла голову, все лежали. Уже там и мертвые были. Я там видела ребенка, который был полностью обугленный, полностью. Я это все увидела. Это страшная картина. Я думаю, где мои дети.

– Скажите, а второй взрыв, что взорвалось?

– А второй взрыв я тоже не поняла, что это было. Но потом, когда старшего я уже не видела, а младший вот так передо мной лежал. Я его щупаю: «Ты живой?» А он говорит: «Да». И я уже на радостях, думала уже все, взрывов не будет, и на радостях присела на корточки, посадила его к себе на колени. Я его только посадила, и произошел рядом еще взрыв. И мы опять полегли и опять лежим. Я его щупаю, но уже чувствую, что дыхание уже никакое. И опять затишье между взрывами, а он уже был мертвый.

– Второй взрыв был в центре зала?

– В конце зала.

– Это извне залетело?

– Второй взрыв мне уже трудно сказать. Первый-то я как-то заметила. Там был пробит потолок. Понимаете, если б внутри взрывчатка взорвалась, там бы потолок не пробился. А он был пробит вот так углом. И уже поля горели. Вот так вот залетела вот эта огромная, как шар. Огненный шар[36].

Показания Земфиры Цириховой о следующих взрывах в зале также косвенно подтверждают, что бомба в баскетбольном кольце взорвалась не сразу. Но я хочу привести их тут не только в доказательство какой-то версии. Эти воспоминания потрясли меня до глубины души. Перечитывая их на сайте «Правда Беслана», я плакала. Я видела эту картину так, словно сама была там. Ни один писатель не смог бы описать эту трагедию яснее и страшнее, чем это сделала Земфира в суде.

Из показаний потерпевшей Земфиры Цириховой:

– А третий взрыв уже произошел подальше от нас. А четвертый взрыв я уже лично сама видела. Я перебралась в угол со своим мертвым сыном, ближе к выходу. И там села на мертвую женщину. И смотрю, надо мной что-то горит. Посмотрела, а там взрывчатка загорелась, которая возле этой баскетбольной сетки висела. Я когда это увидела, у меня уже такой страх появился. И я своего сына положила на эту женщину мертвую. А там рядом еще комната была тренерская. И я тогда туда побежала. […]

И я когда туда забежала, там лежали соседка моя, мертвая уже была, и мужчина мертвый лежал. Еще забежали 2 женщины с ребенком. И как только они забежали, сразу произошел взрыв. Мы там сидели, пока вот это все осыпалось. Я слышу, вот с этого коридора кричит боевик: «Отходим!» А там еще два боевика. Один, заблокирована дверь была, он отстреливался. А другой возле тренажерного зала. И я так выглянула и смотрю, они встали, и побежали, и ушли в проход школы. Я тогда уже вышла, там естественно все осыпалось. Очистила своего мальчика и опять села с ним, он у меня на руках, и опять на мертвую женщину села. Из тренажерного зала уже омоновец наш, он увидел, что я живая там сижу, и он мне говорит: «Ты живая?» Я говорю: «Я живая». «А в школе, – говорит, – огнетушитель есть?» «Откуда, – говорю, – я знаю, где здесь огнетушитель». А он тогда говорит: «Ты ползти сможешь?» Я говорю: «Я смогу, но у меня ребенок на руках». А он говорит: «Мертвых всех вынесем. Кто живой, выползайте, только не вставайте». А пули вот так летели. Я сидела, сидела. Потом моего мальчика опять положила на эту мертвую женщину, сама выползла. Вот они меня подхватили[37].

Некоторые свидетели говорили, что боевик, сидевший на педали под баскетбольным кольцом, завалился вбок, отпустив педаль, что привело к взрыву. Были потерпевшие, которые соглашались с версией следствия и считали, что первой взорвалась бомба, подвешенная к баскетбольному кольцу. И все же большинство свидетелей, говоривших о причинах штурма, считали, что он был инициирован оперативным штабом.

Из показаний потерпевшей Ларисы Мамитовой:

– Все-таки ваше мнение, что это все могло спровоцировать? С чего это началось?

– Все началось с того, когда подъехало МЧС забрать трупы. Все началось оттуда. Я не видела, что там в коридоре произошло. Засуетились, забегали, кто-то вот забежал даже в зал. Вот что-то все-таки в коридоре произошло.

– Боевики засуетились?

– Да. Именно боевики. И мне почему-то кажется, что это эмеэчсовцы не были, это альфовцы. Я даже тогда говорила: по-моему, это были не МЧС, а спецназовцы, и штурм начали оттуда[38].

Пятое. Потерпевшие утверждали, что по школе стреляли «наши» из тяжелого вооружения в то время, когда многие заложники еще находились в школе. Следствие же считало, что гранатометы, огнеметы и танки стреляли по школе уже вечером, когда живых гражданских там не было, – чтобы выбить оставшихся боевиков. Но показания свидетелей говорили об обратном. Например, казачий атаман Правобережного района Харитон Едзиев сообщил в суде, что танк стрелял по школе в светлое время суток: «Я стал стучать по крышке люка и закричал: „Как ты смеешь стрелять, сволочь, там же люди!“» Вскоре после этого заявления атамана попытались задержать за незаконное хранение огнестрельного оружия. Говорили, что защитили его бывшие заложники.

Кадр из оперативной съемки штурма школы

Из показаний старшего участкового Правобережного РОВД Сослана Фриева в Верховном суде Северной Осетии:

– С 1-го по 3-е сентября 2004 года я находился в оцеплении возле домов № 39 и № 41 по Школьному переулку (со стороны ул. Октябрьской) […].

После обеда 3 сентября я находился на крыше дома № 39. Когда я поднялся на крышу, то там находились 5 бойцов. Я не знаю, какое это было подразделение, потому что они были в форме цвета хаки без отличительных знаков. На них были каски. Это было после обеда, точнее я не знаю, так как часов у меня не было: где-то около 3-х – 4-х часов дня. Начали стрелять: стреляли с правой стороны (от нашего дома), со стороны гаражей. С конца гаражей слышались выстрелы. И эти военные говорят между собой: «Стреляют со „Шмелей“. Давайте отойдем в сторону, а то всякое бывает!» И они отошли (в сторону). Потом, где-то через минут тридцать начали стрелять танки. Танк мы не видели, потому что мы были на крыше напротив школы, а танк стрелял с противоположной стороны, со стороны спорткомплекса.