Форпост. Беслан и его заложники

Особое мнение депутата Савельева

Федеральная парламентская комиссия по расследованию теракта в Беслане, возглавляемая сенатором Торшиным, закончила работу только в декабре 2006 года (Доклад Парламентской комиссии по расследованию причин и обстоятельств совершения террористического акта в городе Беслане Республики Северная Осетия – Алания 1–3 сентября 2004 года, Москва, 2006 год)[57].

Комиссия высказала уверенность, что «оперативный штаб правомерно выделил основным направлением своей работы организацию и ведение переговорного процесса с террористами для освобождения и спасения максимально возможного количества людей без силовой операции». А 3 сентября «в неожиданно обострившейся обстановке им были предприняты необходимые меры, направленные на сохранение здоровья и жизни людей и минимизацию последствий террористического акта». Все федеральные органы государственной власти, по мнению комиссии, «действовали в пределах своих штатных предписаний и полномочий». Причиной первых взрывов в школе комиссия назвала «подрыв двух самодельных взрывных устройств» в спортивном зале: «Из школы стали выбегать заложники. Террористы стреляли в спины спасавшимся женщинам и детям. Несмотря на плотный огонь, личный состав боевых, инженерно-саперных, медицинских подразделений 58-й армии начал выводить и выносить из-под обстрела заложников, оказывать им первую медицинскую помощь».

При этом парламентская комиссия назвала упущением то, что в состав оперативного штаба не были включены президент Дзасохов, спикер осетинского парламента Мамсуров и глава регионального МВД Дзантиев. Неоправданной поспешностью назвала комиссия завершение следственных действий на территории школы 4–5 сентября: «Из-за неоправданной торопливости и несогласованности действий следственной группы прокуратуры и органов местного самоуправления 4–5 сентября 2004 г. начался разбор завалов и вывоз разрушенных строительных конструкций на территорию Бесланского щебеночного завода. В последующем среди строительного мусора были обнаружены вещи, принадлежавшие пострадавшим, которые должны были приобщить к уголовному делу». Примечательно, что по этому факту было возбуждено уголовное дело, виновными по которому признали бывшего главу администрации Правобережного района Уртаева, начальника управления промышленности и транспорта Правобережного района Токаева и директора Бесланского щебеночного завода Дзуцева – как будто это они проводили следственные действия на месте теракта и с «неоправданной поспешностью» их закончили. Сам теракт в Беслане федеральная парламентская комиссия назвала «явлением международного характера».

В этом докладе содержалось много фактической информации о малоизвестных деталях спасательной операции. В целом же он, если можно так выразиться, был пропитан «государственным» духом и полностью разделял версию Генпрокуратуры о случившемся. Сенатору Торшину пришлось сбалансировать «ущерб», нанесенный расследованием североосетинских коллег. Но баланс оказался сомнительным. Один из членов этой комиссии, депутат от «Родины» Юрий Савельев, ученый, являющийся специалистом в области ракетостроения, экспертом по физике горения и взрыва, не согласился с выводами федеральной депутатской комиссии и провел собственное расследование. Оно и оформлено было как «особый взгляд». Закончил он работу над своим докладом одновременно с презентацией Торшиным выводов федеральной комиссии. Как отмечал сам Савельев в общении с моими коллегами из «Коммерсанта», его выводы во многом совпали с выводами северо-осетинской депутатской комиссии по расследованию теракта в Беслане: «Осетинские парламентарии сделали выводы о причинах первых взрывов в школе (они посчитали их последствием гранатометной или огнеметной атак со стороны спецподразделений. – Ред.), о применении тяжелого оружия по школе, когда там находились живые заложники, основываясь на показаниях свидетелей и во многом интуитивно, а я доказал это, используя профессиональные знания»[58].

Приведу здесь только несколько аспектов из доклада Савельева, а именно из его третьей части «Применение РПО и РПГ (реактивных пехотных огнеметов и реактивных противотанковых гранатометов)».

Савельев проанализировал показания заложников, свидетелей, находившихся вне школы, и должностных лиц, данные в суде по делу Кулаева, а также показания генерала Тихонова, которые тот дал на специальном заседании северо-осетинской парламентской комиссии в октябре 2004 года, и пришел к выводу, что «военнослужащие Центра специального назначения ФСБ России в ходе проведения антитеррористической операции по освобождению заложников из СОШ № 1 г. Беслана применяли оружие неизбирательного действия 3.09.2004 года, а именно: РПО – реактивные пехотные огнеметы, РПГ – реактивные противотанковые гранатометы, РШГ – реактивные штурмовые гранаты». Он установил время применения реактивных гранат по школе 3 сентября: с 13:00 до 14:00 – подтверждают показания свидетелей Хачирова, Биджелова, Хадикова, Муртазова, Киндеева; с 15:00 до 16:00 – согласно показаниям Фриева и генерала Тихонова (последний дал их на заседании парламента Северной Осетии 8.10.2004); с 18:05 – также согласно показаниям Тихонова; и примерно в 24:00 – в соответствии с показаниями военнослужащего Козлова, зафиксированными в пожарно-технической экспертизе. Савельев отмечает, что все показания даны должностными лицами под присягой, а значит, им следует доверять.

Где находились военнослужащие, осуществлявшие выстрелы по школе? Савельев утверждает: на крышах домов №№ 37, 39 и 41 по Школьному переулку (пятиэтажные жилые дома); на пристройке (на уровне второго этажа) к дому № 41 по Школьному переулку; в расположении гаражей, прилегающих к дому № 37 по Школьному переулку (в районе ул. Батагова и Школьного переулка). Только в дом № 41 по Школьному переулку было завезено более 20 реактивных пехотных огнеметов.

Данные о расходовании РПО-А во время проведения спецоперации в Беслане противоречивы, отмечает Савельев, изучивший документацию о расходовании боеприпасов и протоколы допросов военнослужащих по уголовному делу № 20/849 (о захвате заложников в Беслане). С одной стороны, в справке от 25 сентября 2004 года, составленной замначальника войск радиационно-химической безопасности полковником Васильевым, говорится, что со склада было выдано 7 единиц РПО-А – с указанием номеров партии и изделий, – из них возвращено на склад 2 единицы РПО-А плюс один «Шмель», который не проходил по учету в 19-й мотострелковой дивизии. В то же время в показаниях старлея Виноградова, который 2 сентября 2004 года по распоряжению подполковника Васильева выдавал со склада 7 огнеметов РПО-А майору ЦСН ФСБ РФ Цветкову, содержатся другие данные: майор Цветков вернул на склад Виноградову 5 огнеметов, а также огнемет, который не находился на учете в дивизии и был оприходован и сдан на склад. «Майор Цветков пояснил, что остальные огнеметы отстреляны», – цитирует Савельев показания Виноградова. «Из этих свидетельских показаний неясно, так сколько же огнеметов было возвращено на склад: 2 огнемета или 5 огнеметов, а сколько „Шмелей“ было отстреляно?» – спрашивает Савельев. При этом он приводит другую любопытную деталь: 3 сентября 2005 года во Владикавказе замгенпрокурора Николай Шепель сообщил, что в общей сложности по огневым точкам террористов из огнеметов было сделано 9 выстрелов из РПО-А и в распоряжении следствия находится 9 пусковых контейнеров от РПО-А.

«Видимо, вопрос о том, каким образом спецназ ЦСН ФСБ России заполучил 9, а не 7 единиц РПО-А, требует дополнительных исследований, так же как и то обстоятельство, сколько же на самом деле было отстреляно единиц РПО-А, если на склад сдали 2 (или 5!) неиспользованных огнеметов, а в распоряжении Генеральной прокуратуры оказалось 9 отстрелянных контейнеров, – пишет в докладе Савельев. – Однако пока не доказано обратное, следует считать, что в ходе штурма СОШ № 1 г. Беслана 3.09.2004 г. было отстреляно 9 единиц РПО-А». Он приводит слова Шепеля и генералов Андреева и Тихонова, утверждавших, что по школе стреляли тогда, когда там уже не было заложников. Но при этом отмечает, что ни на один запрос парламентской комиссии следственные органы не дали ответ по следующим вопросам: какова была необходимость использования РПО-А в ходе силовой операции, по каким конкретно целям и с каких позиций наносились удары РПО, РШГ, РПГ и в какое время в течение 3 сентября они применялись.

В пункте 4 части 3 доклада Савельев анализирует применение реактивных гранатометных систем в ходе штурма бесланской школы: «Первый взрыв в спортивном зале (на чердаке спортивного зала) был вызван взрывом термобарической гранаты в результате выстрела с крыши дома № 37 по Школьному переулку по крыше спортивного зала в северо-восточном углу из гранатометной системы: равновероятны применения гранатомета РПГ-7В1 с гранатой ТБГ-7В, реактивной штурмовой гранаты РШГ-2 или реактивного пехотного огнемета РПО-А, – утверждает Савельев. – В результате взрыва термобарической гранаты в чердачном помещении, приблизительно над входом в спортивный зал со стороны школьного двора, в потолке образовалась дыра размером около метра, через которую продукты взрыва в виде огненного шара проникли в спортзал, в пространство между входной дверью и баскетбольным щитом возле тренажерного зала. В результате высокой температуры в зоне взрыва и взаимодействия конденсированных нагретых до высокой температуры (порядка 2000–3500 °C) частиц магния с утеплителем потолка спортзала образовался мощный очаг тления. С течением времени в результате сквозняка, вызванного образованием дыры и отсутствием стекол в спортзале, интенсивность тления утеплителя возросла с последующим переходом к активному пламени во всем чердачном помещении. Падающие вниз сквозь проломы потолка горящие куски утеплителя привели к возгоранию деревянных конструкций потолка, оказавшихся на полу спортзала. Так образовался и развивался пожар в спортивном зале СОШ № 1 г. Беслана». Пролом под северным окном спортзала был вызван вторым выстрелом из гранатомета с внешней стороны, полагает эксперт, называя, предположительно, виды орудия: одноразовый гранатомет РШГ-1 или одноразовый гранатомет РПГ-26. Тротиловый эквивалент взрыва составил, по его данным, от 4,5 до 6,1 килограмма. Второй выстрел «был произведен с дистанции 118–120 метров с крыши жилого пятиэтажного дома № 41 по Школьному переулку. Время нахождения гранаты на указанной дистанции составило 0,96–1,07 сек. В результате взрыва боевой части выстрела под указанным окном образовался пролом в кирпичной стене спортзала с разрушениями вдоль подоконника размером около 1,5–1,6 метра и вниз, вглубь стены, от подоконника по направлению к полу спортзала, – около 0,75–0,8 метра. Пролом кирпичной кладки толщиной 0,5 метра сопровождался выбросом кирпичей наружу во двор. Граната, влетев во второе от восточной стены спортзала окно южной стены, пролетела наискосок через спортзал и попала под подоконник упомянутого северного окна».

В период с 13:30 до 14:00, по данным депутата Савельева, были нанесены удары по окнам второго этажа южного корпуса с использованием реактивного пехотного вооружения типа РПГ-26 и РШГ-2: «В этот момент времени в данном корпусе на втором этаже могли находиться заложники, переведенные боевиками из разрушенного спортивного зала в столовую, актовый зал и южный флигель». С 14:50 по 15:05 стреляли по крыше основного здания школы с равновероятным использованием РПО-А или «термобарической реактивной гранаты ТБГ-7В с применением РПГ-7В (РПГ-7В1)». В это же время был нанесен удар по крыше над кабинетом осетинского языка, который «мог осуществляться только с воздуха, т. е. с применением боевых вертолетов МИ-24; здесь, вероятней всего, была использована термобарическая граната ТБГ-7В». А также удары с применением РПО-А или ТБГ-7В – вблизи конька крыши между флигелем, где размещена учительская, и флигелем, переходящим в спортивный зал; вблизи северо-восточного ската крыши над актовым залом. И, наконец, окна второго этажа южной стены южного флигеля были обстреляны «с применением наиболее вероятного оружия класса РПГ-26 и РШГ-2», а удар по крыше южного флигеля в месте его стыковки с флигелем столовой был произведен с применением РПО-А. «Следует признать немотивированными удары по окнам второго этажа южного корпуса ввиду возможности нахождения в классах русского языка и в классах математики заложников», – резюмирует Савельев.