Форпост. Беслан и его заложники

Смерть за смерть

26 мая 2006 года Нурпаше Кулаеву был вынесен приговор[47]. Его приговорили к смертной казни, но, учитывая мораторий, – к пожизненному заключению. Суд решил, что Кулаев знал, куда шел и зачем, – несмотря на его показания о принудительном участии в теракте. По словам судьи, утверждения Кулаева о том, что он не принимал участия в убийстве и избиении заложников, опровергаются показаниями потерпевших, утверждавших, что на все просьбы дать детям воду он отвечал отказом, стрелял в воздух и бил заложников прикладом автомата. Кровоподтеки на его плечах указывали, по мнению суда, на то, что Кулаев вел длительную стрельбу. Суд не нашел убедительными и утверждения подсудимого о давлении, оказанном на него во время предварительного следствия.

Когда Агузаров закончил, Кулаев громко произнес: «Это все сказки придуманные». Это был его просчет. Он мог бы попросить прощения у людей в зале. Мог бы сказать, что не согласен с приговором, но все равно просит простить его за то, что был в школе. Но нет. Человек, который в течение года играл роль жертвы и прятал глаза в пол, показал свое истинное лицо. Для тех женщин, кто уже начинал его жалеть, эти слова стали как ушат холодной воды.

Покидая зал суда, многие из них казались растерянными. Было ощущение, что они не понимают, как жить дальше. Этот судебный процесс помогал им бороться и жить, и вот он закончен.

Неожиданным для них стало и то, что судья Агузаров не вынес частного определения в адрес силовиков, руководивших оперативным штабом. Ранее Агузаров обещал им это сделать, но, видимо, «сверху» не позволили. А потерпевшие очень ждали этого определения – в нем они надеялись услышать о том, почему произошел теракт и кто в этом виноват. Впрочем, вынесение такого определения не входило в обязанности судьи.

Глава 5. Между жизнью и смертью