Слова. Том I. С болью и любовью о современном человеке

«Не смейте трогать детей!»

– Геронда, что получится из тех маленьких детей, что растут без дисциплины?

– Некоторые смягчающие вину обстоятельства у них есть. Их родители в детстве не понимали, для чего нужна дисциплина, и поэтому теперь они дают своим детям свободу, превращая их таким образом, в настоящих маленьких хулиганов. Ты им слово – они тебе пять, да ещё с каким бесстыдством! Такие дети могут стать преступниками. Сегодня детей совершенно развинтили. «Свобода!» «Не смейте трогать детей!» А дети рады-радёшеньки: «Где, – говорят, – ещё найдёшь такой государственный строй?» То есть некоторые стремятся превратить детей в бунтарей, которые не хотели бы зависеть ни от родителей, ни от учителей, ни слушать никого. Это на руку некоторым людям, дети-бунтари помогут им осуществить их замыслы. Ведь если детей не сделать сейчас бунтарями, то как их потом заставишь разнести всё на мелкие кусочки? И теперь видишь, как несчастные дети стали уже почти бесноватыми.

Если свобода должным образом не использована в духовной жизни, то как она может быть использована в жизни мирской? Что ты с ней будешь делать, с такой свободой? Такая свобода – это катастрофа. Поэтому и с государством происходит сейчас то, что мы видим. Могут ли нынешние люди использовать должным образом данную им свободу? Свобода, если люди не в состоянии использовать её для положительного развития, является катастрофой. Мирская эволюция в сочетании с этой греховной свободой принесла человеку духовное рабство. Свобода духовная есть духовная покорность Божией воле. Но видишь как: послушание есть свобода, однако враг по злобе своей представляет её как рабство, и дети – особенно отравленные бунтарским духом нашей эпохи – начинают бунтовать. Понятное дело, ведь они к тому же устали от различных систем XX века, которые, к несчастью, всё больше и больше уродуют как природу – дивный мир Божий, так и людей – Божии творения. Эти системы начиняют души людей тревогой и уводят их от радости, удаляют от Бога.

А знаете, что нам довелось пережить, когда мы уволились из армии в запас? Да будь на нашем месте нынешняя молодёжь, она разнесла бы всё в пух и прах! Это было в 1950 году. Гражданская война только закончилась. Нас, солдат различных призывов, уволили в запас вместе. Один воевал четыре с половиной года, другой – четыре, третий – три с половиной. И вот представьте: после стольких страданий на войне мы, приехав в Ларису[192] и явившись в пункты распределения демобилизованных, видим, что они уже забиты другими фронтовиками. Мы тыркнулись было в гостиницы, но и там отказали. «Солдатня, – говорят, – разве можно её впускать! Все одеяла перепачкают». А ведь мы предлагали заплатить им за ночлег. На дворе март, холодно. На наше счастье, один офицер нас выручил, дай ему Бог доброго здоровья! Он пошёл на железнодорожный вокзал, узнал, когда поезда приходят, когда уходят, когда совершают маневры, договорился с железнодорожным начальством и нас пустили на ночь в пустые вагоны. «Ночью, – предупредил нас офицер, – вагоны будут маленько ездить туда-сюда, совершать маневры, но вы не бойтесь, до такого-то часа завтра утром они не уедут». Так всю ночь и прокатались взад-вперёд. Наконец добрались до Салоник. Те, кто жил неподалёку, отправились по домам. А мы опять пошли в пункты распределения, но и там яблоку негде было упасть. Опять по гостиницам – и опять безрезультатно. Помню, как я в гостинице просил: «Дайте просто стул – пересидеть ночь, и я заплачу вам вдвое больше, чем за кровать!» – «Нет, – отвечают, – нельзя». Они боялись, чтобы кто-то не увидел, что у них ночью в гостинице сидел на стуле солдат, и не донёс на них. Значит, стой всю ночь на ногах на улице и подпирай стенку! И вот несчастные солдаты стояли на улицах возле гостиниц, на тротуарах, прислонившись к стене. На всех тротуарах – солдаты, как на параде. Тебе понятно? Да будь это современная молодёжь, она спалила бы Ларису и в придачу всю Фессалию вместе с Македонией[193]! Ведь они и сейчас-то, не испытывая никаких трудностей, что творят! Громят, захватывают школы, университеты. А тогдашним бедным ребятам такое даже в голову не приходило. Конечно, им было горько, но при этом помысла отомстить, сделать какое-то зло у них не было. А ведь на войне, в снегах, они пережили такие страдания! Несчастные были искалечены войной – какая же жертвенность! – в конце концов их «отблагодарили» ночёвкой под открытым небом. Последнее «спасибо»! Вот я и сравниваю, какой была тогдашняя молодёжь и до чего она докатилась сейчас. Не прошло ещё и пятидесяти лет, и люди так изменились!..

Нынешняя молодёжь похожа на брыкливого бычка, который, привязанный, пасётся на лугу. Он постоянно натягивает верёвку, потом выдёргивает кол, к которому она привязана, пускается бежать, но за что-нибудь цепляется, окончательно запутывается и в конце концов его пожирают дикие звери. «Притормаживать», сдерживать ребёнка надо, пока он ещё маленький. Например, ты видишь, как малое дитя лезет на забор и может упасть, разбиться. Ты кричишь ему: «Нельзя, нельзя!» – и в придачу даёшь подзатыльник. В следующий раз ребёнок всё равно не подумает о том, что может убиться, однако о том, что можно получить ещё один подзатыльник, он помнит и будет вести себя внимательно. Но сейчас ни в школах не наказывают телесно, ни в армии не бьют палками. Поэтому юные и мучают родителей и народ. А в прежние времена чем жёстче были командиры в учебке, тем большую отвагу солдаты проявляли в бою.

Юный нуждается в духовном руководителе. С ним он должен советоваться и его слушаться – чтобы идти вперёд с духовной надёжностью, избегая опасностей, страхов и тупиков. Чем старше становится человек, чем дольше он живёт, тем больше он обогащается опытом – и своим, и чужим. У юноши этого опыта нет. Взрослый человек использует как собственный, так и заимствованный у других опыт для того, чтобы помочь неопытному юноше избежать каких-то промахов. Если юный не слушает опытных, то он ставит эксперименты на самом себе, но, слушая наставников, он обогащается.

Однажды ко мне в каливу пришли ребята из одного христианского братства[194]. Самоуверенно, до хрипоты они кричали: «Мы не нуждаемся ни в ком! Мы сами найдём свой путь!» Кто их знает, почему они стали такими? Видно, на них сильно давили и потому они взбунтовались. Собираясь уходить, они спросили меня, как выйти на большую дорогу, ведущую к Иверскому монастырю. «Куда нам, – спрашивают, – идти?» – «Хорошо, братцы, – ответил я им, – вы сказали, что найдёте дорогу сами, что вы ни в ком не нуждаетесь. Разве не это вы утверждали только что? Ну с этой дорогой ещё ладно: если вы её и потеряете, то, немножко помучившись, встретите чуть подальше кого-то ещё, и он подскажет вам, как на неё выйти. Но как вы сами, без руководителя сможете найти другую дорогу, ту, что ведёт в Горняя, возводит на Небо?» Тогда один из них и говорит: «Братцы, а батюшка-то вроде как и прав…»