Слова. Том I. С болью и любовью о современном человеке

Там, где много хлопот, – много духовных радиопомех

– Геронда, не было ли Вам жаль оставлять келью, на восстановление которой Вы потратили столько сил, и переселяться в другое место?

– Раз я оттуда ушёл, значит, для этого была какая-то серьёзная причина.

– И везде Вы ограничивали себя только самым необходимым?

– Да, я ограничивал себя самым необходимым для здешней жизни, чтобы быть в состоянии совершать то, что необходимо для Горнего, для Неба. Потерявшись в земном, человек сбивается с пути, который возводит его на Небо. Сначала делаешь одно, потом хочется делать что-то ещё… Если тебя затянуло между этих шестерёнок, то всё – ты пропал. Потерявшись в земном, человек теряет небесное. И подобно тому как нет конца небесному, нет конца и земному. Или ты потеряешься здесь, или «потеряешься» там. А знаешь, что такое «теряться» там, в Горнем! О, я творил Иисусову молитву и погружался в неё! Ты никогда не погружалась в молитву?

Занятие многой работой, с усталостью и хлопотами, а особенно со спешкой, нам не помогает. Всё это отодвигает на второй план трезвение и ожесточает душу. Человек не может не только помолиться, но даже и подумать. Он не может действовать благоразумно и совершает неправильные действия.

А потому будьте внимательны: не растрачивайте своего времени бесцельно, без пользы для духовной жизни. Иначе вы дойдёте до того, что сильно ожесточитесь и уже не сможете исполнять свои духовные обязанности. Вам будет хотеться заниматься работами или беседами – или же для того, чтобы быть «при деле», вы будете сами создавать для себя проблемы. Когда мы оставляем Иисусову молитву и свои духовные обязанности, враг занимает наши духовные высоты и с помощью плоти и помыслов ведёт с нами брань. Он приводит в негодность все наши силы – и душевные, и телесные, он прерывает наше общение с Богом, следствием чего является пленение страстями нашей души.

Батюшка Тихон говорил монахам, что надо жить подвижнически, чтобы освободиться от попечений, а не работать подобно рабочим и кушать подобно людям мирским. Ведь дело монаха – поклоны, посты и молитвы – и не только за себя самого, но и за весь мир – живых и усопших. А работа должна быть немногой и совершаться для того, чтобы обеспечивать себя необходимым и не быть ни для кого обузой.

– Геронда, а хлопоты всегда препятствуют духовной жизни?

– Если ты занимаешься тем, что необходимо по послушанию[154], то тебе это не повредит. Если старание о возложенном на тебя деле или помощи какой-то сестре не выйдет за пределы послушания, то ты будешь с нетерпением жаждать молитвы, а твоя помощь другим окажется результативной. Но если человек сам выходит за пределы послушания, сам добавляет к возложенному на него делу хлопоты, заботится о том, в чём нет необходимости, то его ум рассеивается и уходит от Бога. А если ум человека не в Боге, то как он ощутит божественную радость? Сердце легко охлаждается. Если я весь день принимаю людей, то, хоть это и духовное дело, ночью, когда я встаю на молитву, сердце моё находится в ином состоянии – отличном от того, когда я молюсь целый день. Голова забивается множеством услышанного от людей, а отбросить всё это нелегко. Насколько возможно, произноси днём молитву Иисусову и тихонечко напевай что-то церковное.

Очень помогает и недолгое духовное чтение – особенно перед молитвой. Оно очень согревает душу и рассеивает попечения, которыми человек занимался днём. А когда душа освобождается и переносится в духовную божественную атмосферу, то ум не отвлекается в своём делании. От прочитанного отрывка из Евангелия или из Отечника (в Отечнике есть маленькие, но сильные главки) ум переносится в духовную область и уже не уходит оттуда. Ведь ум – он, как непоседливый ребёнок, который не может усидеть на одном месте, – бегает то туда, то сюда. Но дай ему сладкую карамельку, и он никуда не уходит.

Свобода от хлопот и попечений приносит внутреннее безмолвие и духовное преуспеяние. Попечения удаляют монаха от Бога. Там, где много хлопот, – много духовных радиопомех, которые заглушают работу духовных радиостанций. Монаху нет оправдания, если он не ведёт духовную жизнь. Вон несчастные миряне обременены столькими заботами, а всё равно стараются. У монаха таких забот нет. Ему не надо думать ни о квартплате, ни о долгах, ни о том, есть у него работа или нет. Духовник у него рядом, храм – прямо в монастыре: молитвы, соборования, молебны, Литургии… Он свободен от забот и озабочен тем, чтобы стать ангелом, – другой цели перед ним не стоит. Тогда как у мирянина столько забот! Он озабочен тем, как вырастить детей, прочими делами – и одновременно ведёт борьбу за спасение своей души. Как говорил старец Трифон[155]: «Монах хочет совершить бдение? Он может это сделать. Хочет поститься? Может и это. Ни жены, ни детей у него нет. А мирской человек всего этого делать не может. Ведь у него дети. Одному нужна обувь, другому – одежда, третьему – что-то ещё…»