Слова. Том I. С болью и любовью о современном человеке

О высоком сане и славе человеческой

Я удивляюсь тому, что некоторые придают такое значение человеческой славе, а не славе Божией, которая ожидает нас, если мы «челове́ческия сла́вы отбежи́м». Если мы приобретём даже самый высокий сан из тех, что есть в целом мире, и если целый мир готов осыпать нас похвалами, то какую пользу нам это принесёт? Похвалы мира – возведут ли они нас в рай или же подтолкнут к пропасти ада? А что сказал Христос? Сла́вы от челове́к не прие́млю[238]. Какую пользу принесло бы мне, если бы я был не простым монахом, а стал иеромонахом, владыкой, патриархом? Более высокий сан помог бы мне спастись? Или же он лежал бы на слабом Паисии тяжким грузом и поверг бы его в адскую муку? Если бы не было жизни иной, то безумное стремление к высшему сану ещё бы могло быть как-то оправдано. Однако тот, кто стремится ко спасению своей души, вменяет вся уме́ты бы́ти[239] и к высшему сану не стремится.

Моисей был послан Богом на освобождение израильского народа. Но, несмотря на это, войти в Землю обетованную он не удостоился, потому что из-за своего народа он возроптал на Бога. Моисей жил среди их постоянного ропота и брюзжания, и вот однажды и сам возроптал. «Эти люди, – сказал он, – требуют у меня воды. Откуда я возьму им воду?»[240] Как? Ведь только недавно ты ударил по камню, извёл воду и напоил их! Разве это было тяжело? Но Моисей, с головой погрузившись в разные административные дела и проблемы своего народа, забыл о том, сколько воды он извёл из камня раньше. Он не понял своей ошибки и не попросил у Бога прощения. Если бы он попросил прощения, то Бог бы его простил. То, что он не вошёл в Землю обетованную, было маленьким наказанием от Бога, епитимьёй за его ропот. Конечно же, Бог взял Моисея в рай. Он почтил его тем, что во время Преображения Господня послал его вместе с пророком Илией на Фавор. Все эти события из Священного Писания помогают нам понять, каким великим препятствием на пути, ведущем христианина в рай, бывает тот высокий сан, которым он облачён, и связанная с этим ответственность.

А некоторым следовало бы испытывать внутри и излучать снаружи одну только радость, поскольку Бог устроил так, что они не несут никакой ответственности. Но, вместо этого, такие люди, наоборот, стремятся к ответственности и более высокому сану, а когда такой сан им не даётся, они все изводятся от мучения и разрушают свою душу, а заодно и тело, которое, по апостолу Павлу, есть храм Божий[241]. В то время как Христос готовит им небесную славу, они хотят попасть в рай посредством славы человеческой.

Однако кто-то может меня спросить: «Тогда почему некоторые сперва прославляются от людей, а потом – от Бога?» Но по сути дела, если человек хочет славы человеческой, то Бог его не прославит. Человек никогда не должен сам стремиться к ответственности. И если его освобождают от ответственности, то ему следует радоваться. Ведь по духовным правилам, ответственность, которую человек несёт, должна быть ему в тягость. Если человек не радуется тому, что его отстранили от ответственности, то это значит, что в нём затаилась гордость. Никогда не будем стремиться к высшим санам, званиям, должностям, чтобы таким образом прославиться, потому что эти стремления – признак далеко зашедшей болезни. Это указывает на то, что в нашей болезни мы идём дорогой, отличной от той дороги смиренномудрия, которой прошли и достигли рая святые отцы.

У нас есть множество святых, которые избегали разного рода ответственности: игуменства, священства и архиерейства. Одни из них отсекали себе руки, другие – носы, третьи – уши, четвёртые – языки, чтобы иметь физические увечья и избежать рукоположения. Были святые, над которыми раскрывали крышу хижин и рукополагали их сверху, были святые, подобные святому Амфилохию, – их рукополагали на расстоянии. Эти люди были образованны, они имели святость. Но, осознав, сколь великое достоинство имеет душа, осознав великий труд ответственности, который становится большой преградой для спасения человека, они избегали этой ответственности. Путь, который нашли эти люди, им духовно помог.

И на Святой Горе некоторые считают священство препятствием в духовной жизни. Ведь, кроме прочих обязанностей, иеромонахи должны ходить в другие монастыри на встречу архиерея, их посылают по престольным праздникам… Конечно, это духовные праздники, но внутреннего упокоения от них всё равно мало. Живя в общежительном монастыре, я был знаком с одним иеродиаконом. Он состарился и скончался в том же иеродиаконском сане. Когда он был ещё молодым монахом, в монастыре не было диакона и поэтому его рукоположили. Потом в обитель пришла более молодая братия. Они становились диаконами, священниками, а диакон, рукоположенный раньше их, всё время кому-то уступал свою очередь и оставался в том же сане. Когда его побуждали к иеромонашеству, он отвечал: «Сейчас у монастыря такой нужды нет. Слава Богу, есть братия и помладше меня». Потом ему дали послушание в монастырской канцелярии. Когда в обитель пришли образованные послушники, он попросил освободить его от канцелярии и ушёл на другое послушание. А когда обитель переживала тяжёлые времена, благоговейный иеродиакон стал просить одного добродетельного иеромонаха согласиться на избрание в игумены. «Почему же ты сам уклонялся от ответственности? – спросил его иеромонах. – Решил нагрузить её на меня? Давай поступим вот как: ты становись членом Духовного собора, и тогда я стану игуменом». Так один стал игуменом, а другой вошёл в Духовный собор. Но когда всё наладилось и монастырь стал жить нормальной жизнью, наш диакон ушёл и из Духовного собора. Этот диакон мне очень помог. Он имел многую благодать Божию. Когда в Священном Киноте Святой Горы обсуждали какие-то трудные вопросы, то его приглашали туда, чтобы он сказал своё просвещённое мнение.

– Геронда, так в чём же причина того, что духовные люди, не любя деньги, стремятся к славе? Выходит, что справедливы слова древних греков: «Богатство возненавидели многие, славу – никто»[242]?

– Причина в том, что в голове у них так пусто, что хоть шаром покати. Это и есть пустая, суетная слава. Слова «богатство возненавидели многие…» отражают мирской взгляд на вещи. В духовной жизни такому места нет. Это слова древних греков, не знавших Истинного Бога. В духовной жизни слава должна исчезнуть. Вынес ли кто-то из людей бесчестие большее, чем то, которое претерпел Христос? Отцы искали бесчестия, и Бог воздавал им честью. А те, кто сами ищут чести, находятся ещё на мирском поприще – то есть на стадионе. Гоняют в футбол: «Сла-ва Спар-та-ку!» А в той славе, о которой говорится в Евангелии, есть любовь и смирение. Просла́ви Сы́на Твоего́, – говорит Христос, – да и Сы́н Тво́й просла́вит Тя… Се же есть живо́т ве́чный да зна́ют Тебе́ Еди́наго Истиннаго Бо́га[243]. То есть Христос просил у Бога Отца, чтобы люди познали своего Избавителя и таким образом спаслись. А сегодня большинство пытаются добиться славы, где это только возможно. Слава слева, слава справа, а потом хромают сразу и на правую и на левую ногу. Это то, о чём сказал Христос: Сла́ву друг от дру́га прие́млюще[244], прельща́юще и прелъща́еми[245]. От такой славы меня тошнит, в такой атмосфере я не могу прожить и суток.

Ответственность за других – это великое препятствие в духовной жизни. Те, кто хочет заниматься духовным деланием, ответственности избегают. Обычно те, кто стремится к высшим санам и начальствованию, заканчивают плохо. Подмешивается личностное начало, эгоизм, и потом начальники начинают сталкиваться, ругаться между собой. Ведь в таких начальниках – и в одном и в другом – присутствует эгоизм. Однако те, кто любочестно подвизается, не дают себе поблажек и убирают своё «я» из каждого своего действия, помогают другим весьма результативно, потому что только тогда утешаются нуждающиеся в помощи души и только тогда души тех, кто помогает людям, будут внутренне утешены и в сей, и в вечной жизни.

В старину святые отцы уходили в пустыню и подвигами опустошали себя от страстей. Не строя собственных планов и проектов, они отдавали себя в руки Божии и избегали высокого сана и власти – даже если приходили в меру святости. Исключением были случаи, когда испытывала нужду Мать-Церковь. Тогда они оказывали послушание воле Божией, и имя Божие прославлялось их святой жизнью. То есть сперва, живя в пустыне, питаясь здоровой духовной пищей и находясь под неусыпным отеческим наблюдением, святые отцы достигали крепкого духовного здравия, а уже после этого становились духовными донорами сами.