Слова. Том I. С болью и любовью о современном человеке

Мирской здравый смысл искажает орган духовного чувства

Святые отцы на всё смотрели духовным, божественным оком. Святоотеческие книги написаны Духом Божиим, и тем же Духом Божиим святые отцы истолковывали Священное Писание. Сейчас нечасто встретишь этот Дух Божий, и поэтому люди не понимают святоотеческие творения. Они смотрят на всё оком мирским, они не вглядываются дальше, у них нет той широты, которую подают вера и любовь. Преподобный Арсений Великий не менял воду, в которой замачивал пальмовые ветви, и она очень плохо пахла[179]. Но где нам понять, что за дивный источник бил из этого чана с протухшей водой! «Ну уж этого-то я понять не могу!» – скажет кто-то. Говорящий так не хочет потерпеть и всмотреться в эту воду получше, чтобы увидеть, нет ли в ней чего-то ещё, но отвергает её, потому что не понимает.

Если вмешивается рассудочность, то человек не понимает ни Евангелия, ни святых отцов. Искажается орган духовного чувства, и человек, обесценивая своей рассудочностью и Евангелие, и святых отцов, доходит до того, что говорит: «Сколько же лет люди без проку мучают себя аскезой, постом, прочими лишениями!» Но говорить так – это хула. Как-то раз ко мне в каливу приехал один монах-келиот на машине. «Сынок, – говорю, – ну тебе-то зачем машина? Ведь она не приличествует твоему образу жизни!» – «Почему же, геронда? – удивился он. – Разве в Евангелии не написано: Стори́цею прии́мет и живо́т ве́чный насле́дит?[180]» – «Говоря стори́цею прии́мет, – ответил я, – Евангелие имеет в виду то, что человеку необходимо. Но монаху, кроме этого, приличествует то, о чём говорит апостол Павел: Яко ничто́же иму́ще, а вся содержа́ще[181]. То есть у монаха нет ничего, но за его добродетель люди доверяют ему, и он может распоряжаться их богатством. Священное Писание не имеет в виду того, чтобы мы, монахи, собирали богатство сами!» Видите, какие ошибочные толкования может дать человек от рассудочности? Всегда знайте, что если человек не очистится, если к нему не придёт Божественное просвещение, то толкования, которые он будет давать, будут одной сплошной мутью.

Как-то раз меня спросили: «Почему Матерь Божия не сотворила чуда на острове Тинос и итальянцы взорвали крейсер „Элли“ в день Успения[182]»? Но, попустив это зло, Матерь Божия сотворила большее чудо. Взрыв «Элли» привёл греков в негодование. Греки поняли, что для итальянцев нет ничего святого, и поэтому после, с криками «Ура», они прогнали их со своей земли. А если бы итальянцы не совершили этого злодеяния, то, не понимая нечестия итальянцев, греки могли бы сказать: «Они ведь тоже народ верующий, они наши друзья». А сейчас приходят люди с рассудочным мышлением и говорят: «Что же Матерь Божия чуда-то не сделала, а?» Ну что им на это скажешь? А другие спрашивают: «Почему в Библии написано, что пламя вавилонской печи, в которую бросили трёх отроков, поднималось на сорок девять локтей?[183] Линейкой его, что ли, померили?» Но сначала высота пламени поднималась на семь локтей. Потом в печь, не переставая, подбрасывали различные горючие вещества, чтобы она разожглась седмерицею. Семью семь – сорок девять, не так ли? А вот если бы тех, кто задаёт такие вопросы, самих бросили в эту печку? В этих людях виден рационализм, рассудочность, лишённая смысла, находящаяся совершенно вне реальности. Некоторые из нынешних богословов занимаются «проблемами», подобными той, что описана выше. Например, они задаются вопросом: «Что стало с бесами, которые вошли в стадо свиней и утонули в море[184]? Выжили они – или захлебнулись?» Но значение имеет то, что эти бесы вышли из человека. Какое твоё дело, что с ними стало потом! Смотри лучше за тем, чтобы тебе самому не стать бесноватым, и не ломай голову над тем, где находятся эти бесы сейчас.

– А некоторые, геронда, пытаются увязать Евангелие с человеческим здравым смыслом. Посредством этого здравого смысла они исследуют Евангелие и никак не могут в нём разобраться.

– Увязать Евангелие с человеческим здравым смыслом невозможно. В основе Евангелия лежит любовь. В основе здравого смысла заложена выгода. В Евангелии написано: Если кто-то принудит тебя идти одну версту, то иди две[185]. Разве в этом виден здравый смысл? В этом, скорее, видно умопомрачение. Поэтому те, кто хочет увязать Евангелие со здравым смыслом, заходят в тупик. Например, есть различные общества, занимающиеся благотворительностью. Когда они узнают о том, что кто-то разорился, обнищал и имеет нужду в деньгах, то говорят: «Мы поможем этому человеку, но сперва убедимся в том, что он действительно нуждается». И вот два-три представителя от этого общества идут в дом к разорившемуся человеку, чтобы посмотреть, правда ли он испытывает нужду. Приходят и видят, к примеру, роскошно обставленную гостиную. Тогда они говорят: «Ну и ну, такие кресла, такая обстановка! Раз у него такая мебель, то никакой нужды он не испытывает». И оставляют человека без помощи. Однако они не понимают, что несчастному нечего есть. Не понимают, что, если кто-то становится бедным, это не значит, что он в тот же час должен сменить свою одежду на нищенские лохмотья. И откуда нам знать, может быть, эта мебель стоит у него в доме с незапамятных времён и он ещё не успел её продать? Или, может быть, кто-то, узнав о том, как нуждается его семья, подарил им эти кресла и стулья? Люди судят и рядят посредством рассудочности, здравого смысла, поэтому они запутываются, и Евангелие в их жизнь не входит. Люди смотрят на вещи поверхностно и поэтому истолковывают всё на свой лад.