Семья волшебников. Том 1

– А у тебя козявка из носа торчит, – мстительно сказала Астрид. – Я бы тебя не слушалась. Потому что ты сопляк. И слабак.

Кланос опешил и проверил. Никакой козявки не оказалось. Демонское отродье все выдумало.

Но бить маленькую девочку, да еще и у нее в гостях – это совсем никуда не годится. Папа рассердится, а мама опять сделает вид, что умирает, потому что Кланос разбил ей сердце.

В подвале дети возбужденно распахнули рты, потому что свою часть мама обустроила воистину кудесно. Повсюду были сверкающие инструменты и какие-то штуки, названий которых Астрид не знала. На стене висели волшебные очки и белый халат.

– Ого, сколько тут острых штук… – округлились глаза Лемозы.

– Это пыточная… – прошептал Эстур Пордалли.

– Не, – отмахнулась Астрид. – Это не пыточная, это проректорская. Мама мне не разрешает сюда заходить. О, вот клетка с крысами. Они не говорящие, это просто… крысы.

Кланос отодвинул шторку от самой секретной полочки и зачарованно втянул воздух. Там были банки со всякими уродцами. Когда мама с папой выкидывали хлам из подвала, то кое-что мама сохранила и расставила у себя. Для красоты.

– Это все трогать нельзя, – предупредила Астрид.

– Да я знаю, у моих родителей тоже такие комнатки есть, – пренебрежительно сказал Кланос. – Не с уродцами, правда.

– И у моих, – не пожелала отстать Лемоза.

Дети неохотно признали, что подвал достаточно кудесный и загадочный. Астрид отвела бы их еще и на чердак, познакомиться с призраком дедушки Айзы, но он сам спустился еще в самом начале и сидел за столом со взрослыми. Так что она просто предложила поиграть в прятки.

Тем временем в столовой доедали горячее и опорожнили целую батарею бутылок. Особенно налегали на угощение племянники и закадычный друг Пордалли. Волшебники поднимали тосты за новых соседей, приветствовали их в Радужной бухте и радовались, что поместье наконец снова ожило. Жить рядом с заброшенным куском территории было неуютно – уже и мелкая нечисть начинала плодиться, и домашний призрак все чаще выл…

– Я не выл, – сказал дедушка Айза.

– А кто тогда выл? – опешил Пордалли.

Все переглянулись. Ну да, они тут все волшебники, и прямо рядом с ними грызет куриную ножку паргоронская демоница, но все равно стало неуютно при мысли о том, что кто-то тут воет.

– Может, собака выла? – предположил Инкадатти. – Я точно не выл.

– Ты-то мог, – пристально глянула Рокуалли.

– А может… – вскинул палец Инкадатти. – Может… старый Гурим поднялся?! Прознал на том свете, что Майно с демонами спутался?! Никто шершней в округе не замечал?!

Они с Рокуалли впервые глянули друг на друга с каким-то взаимопониманием. Гурим Дегатти погиб больше тридцати лет назад, так что помнили его только они двое. Кацуари, Пордалли и Олиал поселились тут уже после, и на их памяти усадьба Дегатти всегда пустовала.

Подали сладкое. Хозяйка усадьбы лично внесла огромный шоколадный торт. Размером с тележное колесо, рассчитанный на полсотни человек. Отрезали по большому куску мгновенно набежавшим детям, потом стали оделять взрослых.

– А я не буду, – тут же закапризничал Инкадатти. – Он цвета фекалий.

– Что?.. – моргнула Лахджа. – Мэтр Инкадатти, вы что, решили, что раз я демон, то сотворю… то способна… способна сотворить…

У нее аж язык заплетаться начал от изумления. А бессмертный Олиал посмотрел на Инкадатти уже с неприкрытой ненавистью. Эльфы не переносят подобных слов в принципе, а уж за столом…

– Что? – повертел головой вздорный старик. – Фекалии коричневые. И торт коричневый. Совпадение?.. Просто подумайте об этом.

– Какаськи!.. – радостно залепетала самая маленькая дочка Пордалли.

– Я выйду на свежий воздух, – холодно произнес Олиал, беря с собой кусок торта.

Лахдже не понравилось, куда свернул ее банкет. От Майно помощи ждать не приходится – они с Вератором, Пордалли и старшим сыном мэтресс Рокуалли удалились в курительную комнату и там… Лахджа очень надеялась, что они не играют в манору. Потому что Майно в манору играет слишком азартно, и запросто может случиться, что вслед за новосельем наступит выселение.

Хотя нет, проиграть фамильную усадьбу не сумеет даже Майно. Если бы мог – давно бы это сделал. Спасибо его отцу, что зарезал подобную возможность в зародыше… видимо, хорошо знал сына, пусть и не ладил с ним.

Да не играем мы в манору!

А что вы делаете? Что вы там притихли?

Волшебный эксперимент.

– …А она точно не демон? – донеслось до Лахджи через уши мужа, но тот сразу поставил заслон.

Это они о ком? Это они о чем? Не, если они там втихаря от жен суккуба вызывают, то… то вопрос бессмыслен. Да и не станут они, не настолько еще накидались.

Но если не суккуба – то чем они там тайком занимаются?..

…И тут по лестнице спустилась… Сидзука. Очень хорошо выглядящая, с двумя тонкими косичками, ослепительной улыбкой… и в платье Лахджи. Ее шею обнимало сапфировое колье, которое Лахджа тоже сразу узнала.

Вот куда оно в итоге делось. Ожидаемо.

– Привет, Лахджа! – утонченно улыбнулась подруга, склоняясь в традиционном японском поклоне.

– Сидзука! – обрадовалась Лахджа. – Как?..

А, вот оно что. Следом спустились довольные собой волшебники. Ритуал призыва тайком провели, сюрприз сделали.

– Садись, садись рядом со мной! – поспешила придвинуть подруге стул Лахджа. – Мэтр Инкадатти, подвиньтесь, вы все равно коричневое не едите.

– А?.. – утер рот платочком старик. – Не слышу!.. Дедушка глухой, дедушка старый!..

Кроме Лахджи, появлению Сидзуки никто не удивился. Никто ведь не знал, кто она и откуда. А в Мистерии гости часто являются прямо из воздуха, телепортацией или взаимным призывом.

Страна волшебников, что вы хотите?

– Ну ты расскажи, как ты там, – сказала Лахджа, отдавая подруге последний кусок торта.

Остальное как-то незаметно рассеялось в воздухе. Ничего, сейчас енот еще профитроли со сливками принесет. И фруктовые пирожные.

– У нас без изменений, – вонзила ложечку в десерт Сидзука. – Хальтрекарок с головой ушел в творчество, делает шоу все сложнее и изысканней. Я бы сказала, что это вообще-то хорошо… для него, но дома он тоже, знаешь… сложновато стало угадывать, что ему нужно…

– И ты уже на пятидесятом месте?

– Да, да… на пятьдесят первом… он отвергает меня… То ли помнит, что мы с тобой дружили, то ли стесняется чего-то… у него-то не спросишь, сама понимаешь.

– А Мамико как?

Тут Сидзука оживилась и стала рассказывать, как единокровная сестричка Астрид растет, как у нее дела. С ее слов выходило, что этот маленький полудемоненок – самый талантливый ребенок во всех квинтиллионах миров, что она уже и считает до ста, и читает по слогам, и свое имя пишет иероглифами… и это в три с половиной года!

– В самом деле? – с легкой завистью спросила Лахджа, поглядывая на перемазанную шоколадом Астрид.

– А твоя дочь как? – полюбопытствовала Сидзука.

– Растет здоровая, бегает на воздухе. Плавать умеет. Летать пытается. Пока никого не загрызла – уже хорошо.

– Ой, да… с этой грызней тяжело, конечно, – вздохнула Сидзука. – Но моя давно перестала кусаться.

Сидящий напротив Вератор прислушивался все внимательней. И вернувшийся на свое место Олиал – тоже. Сидзука же с интересом разглядывала присутствующих мужчин.

– Это эльфы?.. – вполголоса спросила она Лахджу.

– Да, один… полтора, – кивнула та.

– Ага, метис…

После банкета все переместились в гостиную. Снаружи стемнело и пошел дождь, поэтому гости развлекались беседами и салонными забавами. Дети бегали по всему дому и играли в прятки. Мэтресс Рокуалли с хрустом тасовала колоду для «Зодиака». Олиал перебирал струны лиры, которую то ли принес с собой, то ли нашел где-то здесь, а мэтресс Пордалли аккомпанировала ему на клавесине.

Сидзука тем временем щебетала с Вератором, не забывая поглядывать и на Олиала. Настоящий ветеран симуляторов свиданий, она сразу приметила самых завидных холостяков этой тусовки. Лахджа возвела очи горе… а впрочем, оно и славно. Кто знает – может, это упростит задачу… если Сидзука согласится на предприятие. Надо с ней это обговорить.

Начались танцы. Тут Сидзука тоже показала класс. Для смертной она удивительно долго держалась в первых строчках негласного рейтинга наложниц демолорда. Лахджа даже не помнила в этих первых строчках других смертных, кроме разве что Мистрильды, но та-то была великой волшебницей. А Сидзука кто? Просто разносторонне талантливая студентка из Японии.

Была. Двадцать лет назад.

Кстати, не начнет ли она стремительно стареть, лишившись темного покровительства? Все-таки ей уже лет сорок. Понравится ли самой Сидзуке подобный размен?

М-да. Не все Лахджа продумала. Будет очень неудачно, если после брачной ночи Сидзука проснется на двадцать лет старше. Зная ее характер, всех чертей она навесит на Лахджу.

Ладно, стоит все же ей рассказать о возможности со всеми рисками, а там пусть сама решает. Пятьдесят первое место – не приговор.

Так, а когда она успела поссорить Олиала с Вератором? Лахджа как-то отвлеклась, погрузилась в свои думы, и за это время оба галантных кавалера успели пройти с Сидзукой по туру вальса, а потом почему-то сошлись, как бойцовые петухи. Сидзука переводила взгляд с одного на другого с невинным и якобы испуганным лицом. Но Лахджа-то ее знала как облупленную, и видела, что внутри она ликует.

Нет, конечно, они не дрались. Много чести – двум великим волшебникам, профессорам, устраивать дуэль ради женщины, с которой познакомились час назад. Они просто зацепились языками – один хотел пригласить Сидзуку на следующий тур, другой хотел ему этого не позволить.

Вератор, обычно такой галантный и вежливый, безупречный дружбомаг, которого любят абсолютно все, внезапно показал свою некрасивую часть. Оркскую половину, скажем так.

Сейчас мы видим, как двое самцов вступили в конфликт из-за самки. Посмотрите, как они раздуваются – каждый хочет показаться крупнее соперника…

– Факультет дружбы, хм?.. – мягко произнес Олиал. – Прекрасный выбор, очень достойный. Субрегуль – замечательный институт, у меня множество друзей, его закончивших. Я, правда, всегда считал, что это для тех, кто сам мало на что способен и предпочитает занимать чужое могущество, лишаясь возможности взрастить свое…

– О, конечно, мне далеко до вас, профессор Сребролук, – широко улыбнулся Вератор. Этой улыбкой можно было пугать детей. – У вас очень красивое прозвище. Творческий псевдоним, не так ли? Знаете, я бы с удовольствием предложил вам вступить в мою дружбосеть, но… что вы там закончили?.. Симфониар, музыкальный факультет?.. нет, простите, тамада у меня уже есть.

– Как удачно, что я и не хотел вступать ни в какую дружбосеть. Она ведь нужна только тем, кто нуждается в чужих услугах, а сам мало на что способен.

Внимательно слушающий Дегатти никак не показал, насколько его это уязвило.

– Нет-нет, профессор Сребролук, это работает не так, – возразил Вератор. – И к чему вы делаете такие намеки в сторону хозяина дома? Он, поверьте, способен на очень многое, ведь он, как и я, лауреат премии Бриара… вы пока не удостоились?.. уверен, все впереди, вас еще оценят по достоинству. Вас и вашу игру на флейте.