Семья волшебников. Том 1

– Как вы умерли? – спросил наконец Майно о том, что не давало ему покоя.

– Это все она, – мотнул головой Гурим. – И Курдамоль. Разбрасывали образцы где попало. Весь подвал был забит. Один оказался… гм… он был нестоек вовне, но нам хватило. После нашей смерти он быстро издох, но нам это уже не помогло.

– Я надеюсь, вы не открывали бутылочки в подвале? – с надеждой спросила мама.

– Что-то, кажется, конфисковал Кустодиан, – сказал Майно. – Многое за тридцать лет погибло… А остальное… жена, кажется, что-то для себя отложила, а остальное мы выкинули. Я должен беспокоиться?..

– А я должен беспокоиться? – спросил отец. – Ты женат, но не сообщил. Твою жену я тут не вижу. Все-таки нелюдь, да? Опять полуэльф?.. о Кто-То-Там, скажи, что она просто немогущая. Это я прощу, моя мать тоже была немогущей.

– Ну извини уж, – впервые подал голос дедушка. – Забыл тебя спросить, кого сделать твоей мамой. Гурим, тля, да в кого ты вообще такой?! Набрался в своих кружках кир знает чего!.. Майно, знаешь, откуда это все пошло?!

– Папа, не надо, – вскинул руку Гурим.

– Пеканиум. В его детстве и юношестве был кружок… как он назывался?.. «Наследники основателей»? Он снюхался с молодыми Альянетти, Вескатуччи, Тауване…

– Тауване?.. – удивился Майно.

– Тауване, Тауване. Не знаю уж, что они там…

– Папа, – перебил Гурим. – Это все былое. И это не имеет отношения к делу. Кроме того, тебя не беспокоит, что в нашей фамильной усадьбе так отчетливо пахнет скверной? Что это, сын?

– Может, это фамиллиар? – предположила Ярдамила. – Один из них демон, верно? Змея?.. у тебя ведь не было…

– Это просто змея, – перебил Майно. – Но… да, у меня есть еще один фамиллиар… и он демон… она… высший демон…

– Твой фамиллиар – высший демон? – вопреки своей воле восхитился Гурим. – Это… я… я не помню даже такого…

– Я пишу монографию, – мотнул головой Майно. – Могу рассказать…

Он всячески пытался увести разговор в сторону от самой деликатной темы. От того, в чем боялся признаться даже теперь, когда отец мертв и может разве что облить его презрением.

– Нам уже можно заходить? – сунула голову в библиотеку Лахджа.

Она с интересом взглянула на своих свекра со свекровью. Гурим Дегатти оказался рослым мужчиной с чеканным профилем, орлиным носом и плотно сжатыми губами. Ярдамила Дегатти – невысокой худощавой женщиной с пучком седых волос, в толстых очках и… а, вот в кого у Вероники такой нос.

Призрак свекра тоже уставился на свою невестку. И в самом деле – высший демон, хотя и какой-то неизвестной породы. Но с ним… Гурим уставился на маленького демоненка. Крылатого, хвостатого, с чуть лиловатой кожей и золотистыми глазами о вертикальных зрачках.

И… и… это что, младенец?..

– Привет, дедушка, – робко сказала Астрид.

– Я проклинаю тебя, – повернулся к сыну Гурим.

– Хорошее начало… – вздохнул Майно.

– Не бойся, в круге его проклятия не имеют силы! – махнула из кресла Маврозия.

Гурим посмотрел на сестру, как на предателя человеческого рода. Потом перевел взгляд на сына, на демона… демонов…

– Сын, что это? – спросил он ледяным голосом.

– Это моя жена, – бросился в омут Майно. – Она же – мой фамиллиар.

– Жена и фамиллиар одновременно!.. – ахнула мама.

– А это мои дочери, – продолжил Майно. – Астрид и Вероника.

Если бы Гурим Дегатти мог умереть второй раз, он бы это сделал. Кажется, сейчас он с тоской вспомнил ту полуэльфийку, с которой помешал сыну когда-то сойтись.

– Демонские имена, – безжизненным голосом произнес он. – Ты связался с паргоронской тварью и наплодил с ней… а старшая еще и не твоя. Что, наследницей ее сделаешь?.. Приемыша?.. демона?.. Давай, добей меня. Ни совести, ни чести, ни заботы о семейном…

– Гурим, я тебя сейчас изгоню, – пригрозила Маврозия. – Прекрати кошмарить сына.

– И ты все еще считаешь, я был слишком строг?! – повернулся к ней Гурим. – Посмотри! Вот! Вот к чему это все привело!

А Ярдамила растерянно стояла и смотрела в никуда. Лахдже стало ее жалко и она сказала:

– Вообще, наследница скорее вот, в ней кровь Дегатти… смотрите, ведьмин носик!

– Да, правда, – немного смягчилась бабушка. – Волшебницей будет…

– А я, между прочим, бывший человек, – попыталась еще немного подсластить пилюлю Лахджа.

– Что ж ты такого-то натворила-то, бедняжка?

– Была настолько преступно красива, что демоны заметили меня и уволокли, – не соврала ни единым словом Лахджа. – А Майно спас… потом уже.

– А… ну… раз… ладно…

С такой историей Ярдамила Дегатти еще могла примириться. Ее не настолько волновали честь семьи, достоинство рода и прочие вещи, о которых без устали твердил Гурим. Но внучка-полудемон – это, конечно, удар…

– Она хорошая, – продолжала немножко заискивать Лахджа.

– И я, я хорошая! – запрыгала Астрид. – Я летать умею и зайчиков пускать!

– И ты хорошая, – погладила ее мама. – Иди, помоги еноту резать кекс. Он с шоколадом.

Она решила не усугублять. Снизить количество раздражителей.

– Ты, – указал на нее свекр. – Паргоронский суккуб. Ты окрутила моего сына. Пролезла в его жизнь и постель. Запятнала чистоту крови моего рода.

– Да не суккуб я! – вспылила Лахджа. – Что вы все заладили?! Инкадатти со своими печатями против суккубов… они на мне даже не работают!..

– Инкадатти?.. – изумился Гурим. – Старый драуг еще жив?! Он сдохнуть-то собирается когда-нибудь?!

Тут в нем проснулась какая-то инфернальная ярость. Потусторонняя злоба. Он едва не превратился в мстительного духа, такое возмущение поперло наружу.

– Живее всех живых, – с готовностью ответила Лахджа. – Бегает, скачет, грибы собирает. Ножиком мне грозил.

– Ножом?.. Моей невестке?.. – холодно спросил Гурим.

– Ага. Скандалит, кляузы пишет. Все нервы вымотал.

– Я проклинаю Берде Инкадатти, – торжественно произнес Гурим. – Да сгниют его чресла, да перестанут видеть его глаза, да откажут его уши, да рассыплется его позвоночник. Да наполнится его жизнь горем и страданиями. Да умрет он в печали и тоске, всеми забытый и оставленный.

Сын сглотнул. Он надеялся, что печати тети Маврозии достаточно прочны – гнев отца стал почти материальным. Конечно, волшебство он после смерти утратил, но мстительному духу важнее сила воли и чувств, а уж с этим у Гурима Дегатти все превосходно.

Астрид вернулась с нарезанным кексом на маленьких тарелочках. Она торопливо уплела один кусок и протянула пустую тарелочку Ярдамиле. Потом еще быстрее слопала второй – и протянула тарелочку Гуриму.

Призраки взяли призрачные кусочки кекса, и Гурим впервые поглядел на Астрид с некоторой симпатией. Все еще как на гнусное паргоронское исчадие, но теперь по крайней мере – как на исчадие дрессированное, послушное.

А Лахджа удивилась, откуда Астрид знает, как правильно угощать духов. Сама-то она помнила все эти тонкости еще с тех пор, как посещала Шиасс, но дочь-то… ах да, точно. Третий кусок Астрид съела для дедушки Айзы. Похоже, он давно научил приемную правнучку этому полезному навыку.

– Как ты относишься к моему сыну, паргоронское исчадие? – почти благосклонно спросил Гурим.

– Он чудесен и прелесен, как китовых звуки песен! – ответила Астрид, делая книксен.

Гурим дернул губами так, что еще бы чуть-чуть – и это смогло бы сойти за улыбку. Астрид съела для него еще кусок кекса, и у Гурима дернулась рука так, словно он потянулся погладить приемную внучку по голове.

– Прелестен, – все же поправил он. – Правильно говорить «прелестен».

Майно поговорил с отцом. Спокойно поговорил. Он рассказал родителям все, что с ним было после их смерти… опустив личные подробности, конечно. Как стал профессором и получил премию Бриара, как зачастил в Паргорон и в конце концов познакомился с Лахджой.

Узнав, что его сын хотя и с помощью друзей, но одержал верх над демолордом, Гурим Дегатти ничего не сказал, но у него на лбу разгладилась морщинка. А услышав, что сам председатель ученого совета попросил его написать монографию – снова почти что улыбнулся.

Почему он ценит меня только за достижения?

Ну вот такой он. Дай отцу немного порадоваться в загробной жизни.

Почему я должен его радовать? Он даже не извинился за подвал.

Лахджа жалостливо поглядела на мужа. Нескольких минут ей хватило, чтобы понять – ее свекор из тех людей, что не умеют извиняться. Не умеют признавать неправоту. Не умеют сомневаться в своих словах и поступках.

Прямо сейчас покойный Гурим даже прочней прежнего убедился, что все делал правильно. Ведь его сын стал великим волшебником. Получил Бриара. Захомутал в фамиллиары высшего демона… при этом, правда, еще и зачем-то на нем женился, но… без «но». Гурим не собирался этого терпеть.

– Брак надо расторгнуть, – доброжелательно произнес он. – В конце концов, это отвратительно – делать фамиллиара супругом.

– В таком случае наша внучка станет незаконнорожденной, – заметила Ярдамила.

– Внучку можно признать.

– У нее все равно не будет матери.

– Будет. Жить-то она будет в доме.

– В таком случае у Майно даже не будет оправданий, почему он живет с демоницей-фамиллиаром, от которой у него ребенок.

Лахджа с любопытством наблюдала за этой дилеммой мертвых родителей, а Майно все сильнее злился.

Но в конце концов Гурим скрепя сердце признал, что любые попытки исправить эту вопиющую ситуацию сделают только хуже, и бросил из-под губы:

– Не вздумай потом тащить его душу в Паргорон. Брак тебе такого права не дает.

– Это только гоблины родню после смерти жрут, – обиделась Лахджа.

Родителям оказалось любопытно осмотреть дом. Большая его часть, правда, изменилась незначительно, только кое-где появилась новая мебель и артефакты. Гурим неожиданно заинтересовался ноутбуком, а Ярдамила с явной симпатией поглядела на Лахджу, посетив прозекторскую.

Но особенно, конечно, ее притянул террариум с астридианцами. Частично пройдя сквозь стекло, она несколько минут осматривала микроскопическую цивилизацию, а потом умиротворенно сказала:

– Теперь мой дух сможет обрести покой. Мое дитя живо, в безопасности и многого добилось.

– Спасибо, мам… – немного удивился Майно. – А, это ты не обо мне…

Когда этот неловкий для всех визит подошел к концу, Гурим Дегатти напоследок сказал:

– Я неправильно воспитывал тебя, признаю. Возможно, если бы я был внимательней и настойчивей, ты бы уже добился Бриара второй степени.

– Возможно, – не стал спорить сын. – Или повесился… что-то из двух.

– Тем не менее, в целом я удовлетворен. Могло быть хуже. Я ждал от тебя меньшего… гораздо меньшего. Честно говоря, следя за твоими успехами при жизни, я опасался, что ты закончишь в канаве.

– Ну да, конечно…

– Твоя азартность, твоя безалаберность, твоя нечистоплотность… во многих вопросах… – покосился Гурим на Лахджу.

– Не понял, – поджал губы Майно. – Что?..

– Но в целом все-таки все сложилось лучше, чем я ожидал, – закончил Гурим. – Ты вернулся в фамильное гнездо, завел детей… каких уж смог. Поэтому я тебя не прокляну. Когда допишешь монографию, обязательно призови меня снова, я стану первым рецензентом.