Кощеевич и война

Глава девятая Горькая правда

— Вы что, спятили? Меня к царю не пускать! — бушевал Яромир. — Глаза раскройте пошире: я сын Лады Защитницы! Царь меня с детства знает, самолично на коленях качал.

Хотел ещё добавить, что он побратим царевича, но вовремя прикусил язык: если Радосвет и впрямь попал в опалу, упоминание о побратимстве только разозлит воинов царской охраны.

Сейчас те стояли у входа в царские палаты с каменными лицами. Даже громкое имя Защитницы не помогло.

— Никого пущать не велено. Приказ царя.

— Так доложите обо мне.

— Пост покидать не велено.

— Тогда позовите Мрака, вашего командира. Он меня знает. С ним и буду разговаривать.

— Пост покидать не велено, — повторил охранник, но, немного поразмыслив, добавил: — Обожди до полудня. Как раз пересменок будет. Так уж и быть, доложу о тебе.

Пришлось Яромиру смириться. После бессонной ночи он прикорнул в уголке и проснулся, когда его грубовато толкнули в плечо:

— Говорят, меня ждёшь?

Перед ним стоял Мрак, чье лицо было под стать имени. С последней их встречи у царского охранника щёки впали, а скулы ещё больше заострились. Не кормит его, что ли, Ратибор?

— Мне к царю надо, а твои молодчики встали стеной и не пущают… — Яромир потянулся и зевнул.

— Правильно делают. Приказ есть приказ.

— А коли дело срочное?

— Все, от кого царь вестей ждёт, тайное слово знают. Скажи его — и тебя в любое время дня и ночи пропустят, — ухмыльнулся Мрак. Знает ведь, собака, что Яромиру это слово неведомо.

— Я должен был оставаться на передовой, но обстоятельства заставили вернуться в Светелград. Пусть царь меня и не ждал, но гостю наверняка обрадуется. А я ему непременно расскажу, как меня тут встречают. Будто бы я чужак какой. Нехорошо! — Для пущей убедительности Яромир поцокал языком.

Мрак призадумался. Было видно, что он колеблется. С одной стороны, новый глава царской охраны упивался собственной значимостью и правом «не пущать», с другой — Яромир и впрямь был не абы кем.

— Ладно, щас доложу, — решил он, раздвинул полог, нырнул за дверь и пропал на три четверти часа.

Когда Яромир уже готов был ломиться в дверь, Мрак снова появился и буркнул:

— Царь тебя примет. Только смотри, близко не подходи! Не меньше пятнадцати шагов до трона чтоб оставалось.

— Это что ещё за новые порядки? — удивился Яромир.

Но Мрак вместо ответа снова решил позубоскалить:

— Мало ли… а вдруг ты чародей под личиной? Или вообще заразный? От всех, кто проводит много времени на передовой, навьим духом смердит.

— Ну и шуточки у тебя! — усмехнулся Яромир и только потом догадался, что Мрак не шутит.

— У нас говорят, многие за беспечность поплатились, подцепили хворь упыриную. Если слюна упыря али злыдня на кожу попадёт, человек не сразу чудищем оборачивается, но нутро уже гниёт. Нельзя допустить, чтобы какой-нибудь такой недомертвяк напал на царя.

— Не на кожу, а в кровь, — поправил Яромир. — Укусить упырь должен. А злыднями вообще не так становятся. Сперва человек помереть должен, а после…

— Ты мне зубы не заговаривай! — перебил его Мрак. — Мы тут поболе твоего знаем. Сказано не подходить к царю — вот и не подходи. А коли не нравится, катись отседа.

— Никуда я не уйду. У меня дело важное.

Яромир насупился. Да что этот Мрак о себе возомнил? Но правила есть правила, придётся соблюдать.

— Ща проверю тебя. Возьми в руку этот амулет. Кулак сожми крепче. Не жжёт? Ага, вижу, что не жжёт. Ну, значит, ты не вражина. Проходи. А, нет, стоп. Оружие сдай. — Мрак потянулся к его мечу.

Скрипнув зубами, Яромир отстегнул ножны от перевязи и оставил у двери, наказав:

— Только попробуй тронуть. Руки оторву!

Мрак скривился, будто полынного настоя хлебнул, и прошипел:

— Борзый ты больно, сын Защитницы. Смотри, как бы с тебя спесь не сбили…

— Ты, что ль, сбивать будешь? — Яромир сжал кулаки, готовый хоть сейчас драться, но его противник, пожав плечами, посторонился и кивнул на двери, ведущие в тронную залу:

— Иди уже. Царь знает, что ты здесь. А ждать он не любит.

И Яромир, походя толкнув Мрака плечом, вошёл.

В тронной зале ему доводилось бывать и прежде, но сейчас он едва её узнал. Когда-то тут было светло и на расписных стенах играли разноцветные блики — так золотой солнечный свет преломлялся в витражных стёклах. Сейчас же окна оказались закрыты ставнями, а некоторые и вовсе заколочены. В воздухе висел тяжёлый свечной запах, в лицо дохнуло затхлостью давно не проветриваемого помещения. «Как в склепе», — подумалось Яромиру.

Он остановился, как было велено, в пятнадцати шагах от двух пустых тронов — царя и царицы. Следом вошли двое молодцев, коротко кивнули, зачем-то заглянули за портьеры, затем под троны и замерли у их подножия, положив ладони на рукояти мечей. Им, значит, можно с оружием? Сердце кольнула обида. Пока одни воюют, другие в тылу отсиживаются, да ещё и новые порядки наводят. Взять бы этого Мрака — да на передовую! Яромир мысленно прибавил к списку дел, которые следовало обсудить с царём, ещё один пункт.

Время шло. Ратибор не появлялся. Яромир начал подозревать, что его нарочно заставляют ждать. Но зачем? Наверняка это тоже Мрак устроил…

Когда Яромир уже собрался покашлять, чтобы напомнить о себе, портьера зашевелилась, и в залу размашистой походкой вошёл царь. Лицо его было осунувшимся и каким-то землистым. На согбенные плечи словно давила непосильная ноша. Хмурый цепкий взгляд вперился в Яромира.

— Говори: зачем пожаловал? — Ратибор устало опустился на трон. Говорить ему приходилось громко, чтобы покрыть расстояние в пятнадцать шагов.

— Здравия желаю, государь! — поклонился Яромир. Тут, наверное, следовало бы справиться о здоровье самого царя и царицы, но перво-наперво с языка сорвалось другое: — Дозволь узнать о судьбе царевича Радосвета! Правду ли говорят, будто он в темнице, ал и шутят?

— Чистую правду. — Ратибор вцепился в подлокотники. — Не ждал я, не гадал, что мой собственный сын негодяем окажется. Печально сие.

У Яромира перехватило горло, и он выкрикнул:

— Не может такого быть! Я много времени провел близ царевича, но не слышал от него дурных слов и не видал дурных дел. Готов поклясться честью моего рода, именем матери — чем угодно!

Упоминание Лады Защитницы смягчило черты Ратибора, с его уст сорвался тяжёлый вздох:

— Как же нам не хватает твоей матушки… Будь она рядом, не допустила бы такого позора. Кто мог подумать! Единственный сын, моя кровь и плоть… Знаю, вы с ним дружны были.

— Мы больше чем друзья — побратимы.

— Вот и скажи мне, побратим, как такое могло произойти? Тебя я не виню, ибо знаю о твоей преданности царевичу. Верные люди нынче на вес серебра. Но и ты меня пойми: я ведь не только отец, но и царь. И как быть? Ты уж поведай без утайки, как же так случилось, что оступился Радосвет? Сердце у меня не каменное. Авось найдёт для сына оправдание, ежели ты поможешь.

Тут до Яромира наконец-то дошло. Видно, прознал царь про связь царевича со смертной девицей Таисьей и про девчонку-бастарда. Немудрено, что рассердился. Яромир и сам от этих новостей в восторг не пришёл. Эх, надо было Радосвету сразу во всём признаться! Царь, может, и строг, но милостив — глядишь, не засадил бы в темницу. Но ничего не поделаешь, придётся теперь друга выручать.

— Я сам недавно узнал. — Яромир опустил голову. — Но не подумай, царь-надёжа, я себя не выгораживаю, а за царевича радею. Смени гнев на милость. Не было в той истории никакого злого умысла, только любовь шальная, ранняя…

— Какая ещё любовь? — вытаращился Ратибор.

— Знамо какая: к девице смертной, кою Таисьей кличут. Говорят, зело красива, вот Радосвет и влюбился. Нет в том его вины — сердцу ведь не прикажешь. А что они девчоночку прижили…

— Девчоночку… Как её там зовут? — Царь улыбался, но взгляд его был тёмным, недобрым. Наверное, из-за недостатка свечей так казалось.

— Аннушка. Внучка ваша. — Яромир счёл важным это подчеркнуть. А ну как смягчится дедово сердце? — Вы не смотрите, что полукровка. Я сам сперва насторожился, но Радосвет говорит, они хорошие люди. А я ему верю.

— Полукровка?! — Ратибор аж словом поперхнулся. Потом шумно втянул воздух, раздувая ноздри, как разъярённый бык, и вдруг затопал ногами. — Так он ещё вдобавок ко всем грехам девицу смертную обрюхатил? Хорош наследничек!

Яромир сдавленно охнул, поняв, что сболтнул лишнего. Хотел помочь другу, а вместо этого ещё больше насолил. Не ведал царь про девицу из Дивнозёрья. Но если дело не в Таисье и Аннушке, то в чём же тогда?

— Каким таким грехам? — голос предательски дрогнул. Яромир за себя так не волновался, как за царевича.

— А таким, что твой ненаглядный Радосвет заговор за спиной отца замыслил. Собирался меня со свету сжить, — процедил сквозь зубы Ратибор. — Только не притворяйся, что ты ничего не знал. Тебе мой сын уж точно доверился бы.

Яромир набычился. Семейное упрямство часто проявлялось некстати, но сейчас — другое дело. Он готов был гнуть своё хоть до смерти.

— Неправда! Оговорили его! Всё это время царевич был верен царю и Дивьему краю!

— Не отпирайся! — Ратибор рявкнул так, что заложило уши. — И смертной девкой с её приплодом незаконным с мысли не сбивай: малая вина большой не исключает, а токмо усугубляет. Лучше признайся во всём, облегчи свою душу и участь царевича. А коли будешь врать да упорствовать…

— Дивьи люди не врут! — вспыхнул Яромир.

Царь расхохотался. Смеялся он долго, громко и как-то… нездорово.

В голове мелькнула мысль: «Да он безумен!» И Яромиру стало страшно. Вообще-то он был не робкого десятка: в бою один пятерых стоил и не побоялся бы выйти на огнепёску с голыми руками, а тут вдруг как ледяной водой окатили — застыл столбом. Не может же быть, чтобы царь рассудка лишился? Или всё-таки может? Разве станет нормальный правитель прятаться в наглухо затворённых палатах, белым днём свечи жечь да испытанных соратников держать на расстоянии, опасаясь несуществующей упыриной хвори?

Ратибор смеяться уже перестал и надсадно закашлялся, а Яромир всё ещё лихорадочно соображал, что же делать. На ум пришли слова Радмилы: мол, судьба решила — тебе ехать. А вдруг монетка потому и направила его в Светелград, что лишь ему одному под силу достучаться до царя? Что ж, не попробуешь — не узнаешь. Возможно, начинать разговор стоило не в лоб, а издалека, но с этим у Яромира всегда были сложности. Он говорил, что думает, или молчал, если сказать было нельзя. В самом крайнем случае — менял тему на более безопасную. Вот и сейчас решил пойти по третьему пути:

— Я тут новость принёс. Небось, не слыхал ещё, государь? Проклятый Кощеевич чародея Весьмира победил и увёл в полон. В скором времени собирается выкуп требовать.

— Ничего он не получит, — отмахнулся царь.

Услышав такой ответ, Яромир немного повеселел:

— Вот и я так думаю. Неча Кощеевичу потакать. Нужно послать бравых ребят, чтобы отбили Весьмира!

— И где ж я тебе этих бравых ребят возьму? У меня все при деле. — Теперь Ратибор глядел на него снисходительно, как на дитя неразумное. — Все, кто есть, подступы к столице защищают. Воевода Веледар давеча к вам отправился с наказом оборону укреплять.