Кощеевич и война

Высказанная Огнеславой мысль казалась Яромиру чуть ли не кощунственной. Он привык думать, что Кощеевич кровожаден и злобен, в точности как его проклятый папаша.

— Я тоже видела. И сколько их там? Две-три дюжины? Ничто в сравнении с общей численностью навьего войска. Причём часть из них вообще не похожи на воинов. Возможно, это люди, умершие от голода и холода. Они могли встать из могил и сами.

— Но в том, что у нас голод и холод, виноват Лютогор!

— Я его не выгораживаю. Просто задумайся. Может, есть какой-то другой путь, кроме войны?

Яромиру не нравился тон, с которым Огнеслава с ним говорила. Таким голосом уговаривают беспокойных больных, чтобы не вздумали вставать с постели, а лучше приняли горькое зелье. Да и смысл слов тоже был не по душе.

— Ты не разбираешься в войне, целительница. — Возможно, это прозвучало грубо. Но воины должны сражаться, а целители — лечить. Он же не поучает её, как выхаживать раненых.

— Пусть так. Зато я разбираюсь в людях. Мы устали и терпим неудачу за неудачей. Но наш противник, может статься, тоже устал. Не лучше ли сесть за стол переговоров и сохранить людские жизни?

— Предположим, только на мгновение, что ты права. Сейчас не лучшее время для переговоров. — Яромир помассировал виски. От этого спора у него уже начинала болеть голова. — После стольких поражений мы в заведомо невыгодном положении и просто выставим себя трусами. Навь подумает, что мы молим о пощаде. Лютогор будет диктовать нам условия. Это не то, что нужно Радосвету в самом начале правления. И не то, что нужно дивьему народу.

— Так идите и победите! — отрезала Огнеслава. — Ибо если что и нужно дивьему народу, так это мир. И весна, которую он принесёт.