Кощеевич и война

* * *

На закате Лис связался с Энхэ, верным соглядатаем в дивьем стане, и без лишних приветствий спросил:

— Где вы сейчас?

— На Коловершьей горке. Не вздумай идти по тракту, княжич. Заметят.

— Я карту видел, чай, не слепой, — буркнул Лис. — А как там старый форт? Не весь ещё развалился?

— Кое-где пришлось подлатать. Частокол цел, но внутри холодно, как в заднице Кощея.

Будто в подтверждение своих слов, Энхэ поёжился и надвинул на нос меховую шапку.

— Тьфу ты, опять дивьих ругательств нахватался! — Лис неодобрительно поцокал языком, и соглядатай ахнул:

— Прости, княжич. Не подумавши сморозил.

— Да брось, я не сержусь. Что у нас ещё плохого?

— Лучники. Подошло подкрепление из Светелграда. Не воины, а охотники. Ловчие, то бишь. Привыкли бить утиц к царскому столу, так что стреляют метко. А стрелы у них против упырей, с серебряными наконечниками. Коли решиться на штурм, жди больших потерь.

— Зачем штурмовать, когда можно взять в осаду? Я, конечно, хочу побыстрее закончить войну, но не настолько, чтобы лезть на рожон. С припасами-то как?

— Неплохо. Салфетки-самобранки спасают. Плюс северяне прислали несколько обозов муки. А на склоне ещё и молочный источник бьёт. Даже зимой, представь себе, не замерзает. Дивьи же не просто убегали, теряя портки, а заранее продумали отступление.

— И ты молчал?!

— Мне не сказали, — пожал плечами Энхэ. — Это не Веледара идея была, а Северницы.

Лис присвистнул:

— Умная девица! Не знаешь, доставили ей моё письмецо?

— Доставили! — хохотнул Энхэ. — Родичи твоего упыря так разобиделись, что аж дезертировали.

— Пустячок, а приятно, — потёр ладони Лис. — А какие вообще настроения среди Дивьего люда?

— Разные. Молодёжь зелёная рвётся в бой. Иные ропщут: мол, чё отступаем да отступаем, когда уже наступать начнём? Но с ними царь поговорил, так они и успокоились.

— Неужто Радосвет ещё на передовой?

— Был, но вчера ночью улетел на симаргле. Говорят, в Светелград направился по срочному делу. — Энхэ протёр зеркало рукавом, смахивая снежинки. — Метель начинается, княжич. Холодно под ёлками на морозе торчать, да и хватиться меня могут. Пора бы возвращаться.

— Погоди. Что за дела у Радосвета в столице? — насторожился Лис. — И с собой ли у него перстень?

— Того не ведаю. Даже мой дружище Веледар не знает, а то непременно рассказал бы. Яромир, царёв побратим, наверняка в курсе. Ведь и симаргл-то его. Но у этого молчуна разве чего выведаешь?… Они тут, кстати, с Веледаром поцапались. Воевода его на дух не переносит.

— Да твоему Веледару не угодишь, — усмехнулся Лис. — А из-за чего хоть поцапались? Можно ли из этого какую-нибудь пользу извлечь?

Энхэ, призадумавшись, почесал в затылке, а потом мотнул головой:

— Даже не знаю. Яромир, похоже, бражки перебрал. Выдвинул глупую идею. Мол, твои умруны не такие, как Кощеевы. Те кровожадные были, а эти людей почём зря не губят, воевать не хотят, по кустам отсиживаются.

— Быть того не может! — возмутился Лис. — И очень скоро мы это докажем. Где же видано, чтобы упыри крови не хотели?

— Воевода ему так и сказал. Ещё и добавил: поди проспись. Упыри — твари, конечно, трусоватые. Но, коли зазеваешься, мигом тебя на зуб попробуют.

Лис слушал и кивал, а сам думал: подозрительно это. А вдруг с упырями и впрямь что-то не так? Может, Третий предателем был и нашёл способ противостоять хозяйской воле? Выходит, Демьян не зря его слопал?

За размышлениями он слегка упустил нить беседы и очнулся посреди фразы:

— …стало быть, скоро он совсем наш будет. Бодряк-трава — дело такое. Ну и я буду начеку.

Княжич хотел переспросить, кто будет наш и при чём тут бодряк-трава, но Энхэ вдруг заозирался по сторонам:

— Сюда идут. Потом доскажу.

И зеркало погасло. Лис ещё некоторое время пялился на своё отражение. Заострившиеся скулы, мешки под глазами и землистый цвет лица делали его похожим на Кощея, и это ему совсем не нравилось.

— Надо выспаться, — сказал он вслух сам себе. — Утро вечера мудренее. Потом всё придумаю: и как обуздать упырей, и как выкурить дивьих из коловершьей норы. Им всем не помешает хорошая встряска-а-а… — зевнул Лис. Потом, не раздеваясь, рухнул ничком на постель и заснул прежде, чем голова коснулась подушки. К счастью, на этот раз обошлось без сновидений.