Кощеевич и война

* * *

— Княжич! — позвал из темноты Энхэ.

Лис с трудом разлепил глаза. Он лежал в своём шатре. Пахло благовониями и какими-то зельями.

— Сколько времени прошло? — Он приподнялся на локте, ожидая боли, но её не было. Видать, целители хорошо постарались.

— Ты провёл в беспамятстве четыре дня.

— Ну, спасибо, что не шестнадцать зим, — усмехнулся он, глядя на свои ладони. На коже виднелись подживающие ожоги. — А Оджин?

— Погиб… — вздохнул Энхэ. — Ты, княжич, его собой закрыть пытался. Да, видно, от судьбы не убежишь…

«Дышло в глотку этой судьбе! Вернее, одной из её ипостасей».

От неожиданно злой мысли Лис аж вспыхнул, и Энхэ всполошился:

— Может, воды?!

— Потом. Лучше доложи, какие новости.

— Форт сгорел, дивьи отступили. Не знаю, как так вышло, но многие из них спаслись. Мы больше людей потеряли. Но хоть разорили это коловершье гнездо. Теперь дорога на Светелград открыта, княжич. Но без тебя я не осмелился дать команду наступать. Ты побереги себя в следующий раз, а?

Лис сел на кровати.

— Не беспокойся. Больше я так подставляться не буду. Что ж, выходит, твоя взяла, а? Теперь ты мой советник.

— Выходит, так.

Энхэ поклонился. Ишь, сияет, как медный таз! Добился-таки своего. Впрочем, Лис больше не чувствовал досады. Верные люди на дороге не валяются. Особенно когда дело в сущности дрянь. «Дорога на Светелград открыта» — ага, как же!

— А где этот твой воевода? Как там его?…

— Веледар. Ждёт, когда ты пожелаешь его увидеть.

— Тогда зови. — Лис потянулся, хрустнув суставами. Да, его словно жернова перемололи. Но жить будет — куда он денется?

— Может, повременить? Ты же едва очнулся!

— Зови, я сказал! Только сперва помоги мне одеться. — Княжич встал, опираясь на плечо новоиспечённого советника, и вдруг хохотнул. — А чары-то ты не подновляешь уже? У тебя макушка темнеть начала.

— Так я же теперь среди своих. — Энхэ протянул ему рубаху, помог надеть тунику и пояс. Потом кликнул стражников, и те привели Веледара.

Скрестив руки на груди, Лис смотрел на Дивьего воеводу. Да, жизнь того явно потрепала. У громадного детины тряслись руки, глаза покраснели, будто в них насыпали песка, а лицо отекло, как у пьяницы. Он едва стоял на ногах, и Лис повелел:

— Сядь.

Веледар опустился на скамеечку (та хрустнула под его весом) и закрыл лицо руками. Наверное, ему было стыдно.

— Давно он такой? — шёпотом уточнил Лис у Энхэ, и советник кивнул.

— С той самой ночи. То рыдает, то вещами швыряется. От еды отказывается. Это уже конченый человек, княжич. Его, кроме бодряк-травы, ничего не интересует.

— Ну, рассказывай. — Лис уселся напротив и наконец-то взял чашу с водой, что протягивал ему Энхэ.

— А что рассказывать? — отозвался Веледар, не отнимая ладоней от лица. Его голос звучал глухо и бесцветно.

— Поведай княжичу то же, что и мне, — подсказал Энхэ из-за плеча.

Бывший воевода наконец опустил руки.

— Ты, Яснозор, гнида. — Он шумно вздохнул. — Да и я, кажись, теперь тоже. Ох, горе мне, горе…

— Говори по существу, — поморщился Лис. Ему совсем не хотелось слушать чужие причитания.

— А отвару заветного мне потом дадут?

— Дадут, — успокоил его Энхэ. — Если сделаешь всё, что велено.

На мгновение лицо Веледара исказила плаксивая гримаса, губы задрожали. Он обхватил плечи могучими ручищами и, раскачиваясь, словно баюкая сам себя, начал монотонный рассказ:

— Хотел я, значица, девку энту подставить. Ну, полукровку. Дескать, она ворота открыла. Яснозор сказал, коли так, дело будет шито-крыто, и мне удирать не придётся. Да нашла коса на камень. Вызвал я её, значица, к воротам. А эта курица первая на меня напустилась. Мол, я украл бодряк-траву, веры мне больше нет, и сейчас она шум поднимет. А я ей: давай, шуми! Посмотрим, чьё слово больше весит. Скажу людям, что навью соглядатайку поймал. На тебя, смеска проклятого, и так люди с презрением смотрят да вслед плюют…

— Но-но! — Энхэ бросил опасливый взгляд на Лиса, но тот пожал плечами:

— Пф! Дивьи полукровок ненавидят — тоже мне новость! Веледар, продолжай.

Воевода некоторое время блуждал глазами по узорчатым коврам на стенах. Его мысли явно ускользали. Похоже, до безумия и впрямь оставались считаные дни.

— Эх, жалко, я эту лису не прибил…

Пленник начал тереть глаза. Хм, а может, и не дни, а часы.

Энхэ подошёл к нему и похлопал по щекам, приводя в чувство.

— Какую ещё лису?

— Ну, бабу энту рыжую.

— А что ж не прибил?

— Дык не успел. Откуда ни возьмись Яромир выпрыгнул. Я ему грю: о, братушка, смотри — вот навка зловредная! А он мне: твоя ложь не поможет, я за соседним шатром схоронился и всё слышал. Ещё и псина с ним. Зубы — во! — Веледар показал длину, явно преувеличивая. — И в этот самый момент мне ещё и ворона на голову нагадила.

— Псины, вороны… — Лис чувствовал, что теряет нить повествования, но Энхэ и тут пришёл на помощь:

— Дай я объясню. Псина — это симаргл. А ворона просто мимо пролетала. Дурная птица. Увидела блестяшку в ухе Огнеславы и набросилась. Но это нас и спасло. Пока Яромир помогал девице отбиваться, Веледар через приоткрытые ворота утёк. А тут и наши подоспели.

— Не люблю ворон… — пробормотал воевода, раскачиваясь на стуле.

Больше от него не удалось добиться ни слова, и Лис махнул рукой:

— Уберите этого болвана с глаз долой! Смотреть на него тошно.

И только когда Веледара увели, обессиленно откинулся на подушки. Он так слаб, а ему многое ещё предстоит разузнать и обдумать. Похоже, с наступлением придётся повременить.