Когда наступает рассвет

Так беседуя, они вернулись к Космортову, который вчерне набросал уже портрет Домны.

Собираясь уезжать, Латкин сказал Гыч Опоню:

— Вот тебе, Афанасий Петрович, небольшой задаточек, остальную сумму привезу через несколько дней. Обещаешь подождать?

— Подождать можно, почему не подождать.

— Не обманешь? Мне кирпич нужен…

— Коли пообещал, так и будет, Степан Осипович, — заверил Гыч Опонь. — Только вам уступаю по этой цене, из уважения к вашему семейству… Может, съездимте к нам в Кочпон, обмоем это дело?

Он вздохнул, сокрушенно покачал головой, изобразив на лице смирение.

Гости не отказались. Гыч Опонь проводил господ к пролетке, помог им сесть, сел сам и взялся за вожжи:

— Можно ехать?

— Одну минутку! — остановил его уездный агроном и, повернувшись к Домне, сказал игриво:

— Слушай, как тебя зовут, чернушка?

— Домной зовут, — сдержанно ответила та. Она стояла в сторонке в ожидании приказа хозяина.

— Хочешь с нами прокатиться до Кочпона? — предложил ей Латкин.

Домна отказалась:

— Я на работе.

— А мы попросим твоего хозяина.

— Все равно не поеду, — грубовато отрезала Домна и, встретившись с наглым взглядом агронома, вспыхнула, но не отвела глаз, не опустила их.

— Ох и злюка, видать, — усмехнулся Латкин. — Ладно, не надо. Думал попросить проводить нас. Заработала бы на леденцы. Да глаза твои слишком уж сердитые. Не люблю таких…

Легкая пролетка покатила по пыльной дороге к видневшейся вдали деревне.