Осенние

Заснула, показалось, на пару минут. Вскочила так активно, что Мурзила глянул на меня с одеяла – и так откровенно вздохнул, что пару минут я давилась от смеха, глядя на него, обиженного.

Обычно я звоню Тане минут за десять до выхода. Обычно не люблю говорить по мобильному на ходу. А сейчас…

В длинном плаще, в ботинках и в привычной джинсе, я мчалась по улице и поспешно говорила в трубку:

- Таня, давай встретимся в книжном магазине – ну, он через дорогу и чуть дальше вашей библиотеки… Ага, он ещё раньше всех в городе открывается – в половине девятого. Мне там кое-что нужно… Ну да – и карандаши тоже.

Привычно прохладного, даже холодного утра я как-то не замечала. Шагала быстро и радовалась, что Танина библиотека недалеко от старого огромного сквера, куда можно пойти сразу после посещения книжного магазина. Специально вышла из троллейбуса пораньше, чтобы прогуляться пару остановок, и улыбалась так, как будто «Ура! Склад нашли!» И утро как по заказу – солнечное, хотя вечером намёк был на облачность. Но здесь, где у дороги ряд лип, с сухими, невзрачными, но так сладко пахнущими листьями под ними, а от дворов сметает ветром яркие кленовые листья, улица, даже с хмурыми поутру, озабоченно идущими по ней прохожими, казалась праздничной.

Таня нашла меня в отделе канцтоваров, где я уже приценивалась к настоящим краскам, но очень сильно сомневалась. Зато к двум пачкам цветных карандашей я купила акварельные мелки, которые так любит Женя! Вот уж что близко к цветным карандашам, а значит, постепенно начну пробовать себя в разных рисовальных техниках.

- Привет, это что у тебя?

Озадаченная Таня вытащила у меня из-под мышки огромную книгу-альбом.

- «Самоучитель по рисованию карандашом», - прочитала она и снова уставилась на меня. – А зачем тебе? Ты же умеешь!

- Я очень хочу понимать, как я рисую, - объяснила я. – И я хочу научиться рисовать профессионально (насчёт вчерашнего срыва решила не говорить). Пока деньги есть, буду покупать пособия и учиться.

- А сможешь? – засомневалась Таня. – Сейчас желание есть, а потом? Вдруг потом не захочется?

Совершенно обалдевшая, я неприлично уставилась на неё. Те свои черты характера, которые я восприняла как открытие ночью, для подруги были давно известными?! Для Тани не секрет, что я лениво плыву по течению жизни?! Хотя… Говорили же как-то об этом… Но опять всё это прошло мимо моего сознания…

Уже мрачно и решительно сказала:

- А я Женьке скажу про самоучитель! Пусть он меня ругает время от времени – тогда хоть с его помощью чему-нибудь научусь!

- Женьке? – задумчиво переспросила Таня. – Это да… Он обругает.

Не совсем поняла, что подруга имеет в виду, но, когда вышли из магазина и обнаружили, что время ещё есть, я показала ей остальные покупки. Уже в любимой кафешке. Сначала Таня скептически скривила ротик на все разговорники, а потом надула губки, размышляя.

- Хочешь выставляться за рубежом?

- Фи! А чего нам, красивым девушкам, не выставиться? – засмеялась я, вдруг впервые поняв, что передо мной – целый мир, а я этого и впрямь не замечаю. А потом подумала: а вдруг не получится в Канаду съездить? И добавила: - А не выставлюсь – плохо ли языки знать? В любом случае – пнём замшелым на месте стоять не буду! Вот!

Странно. Чувствуешь себя взрослой, а некоторые истины только-только начинают открываться, как… как будто пелена с глаз спадает медленно и не всегда вовремя.

Мы наперебой болтали, шутливо обсуждая возможность выставиться в наших художественных музеях и в выставочных залах, хотя иной раз и со смехом – я всё-таки пока смущалась думать о таком грандиозном, пока терпение не лопнуло у Тани:

- Да ведь помечтать-то не вредно! Тебе что – за всё то время, которое у тебя сейчас есть, трудно нарисовать ещё несколько картин? Люди и с несколькими картинами попадают во всякие галереи Уффици, а ты!..

- Откуда ты знаешь про Уффици? – поразилась я.

- Ну, когда у тебя начало получаться с портретами, я кое-что почитала, - смущённо сказала Таня. – Не про галереи, а вообще… Интересно же, что моя подружка такая талантливая, оказывается. Ну и посмотрела, где чего.

- Тань, - таинственно сказала я, - а у меня скоро не только выставка.

- А что ещё? – жадно спросила подружка.

- Мне уже вот что сказали… У меня одну картинку, из выставочных, купят! В частную галерею! Вот!

Таня всплеснула руками и закрыла ладонями рот, хотя часть торжествующего визга прорвалась. Мы пригнулись от ужаса, хотя счастливый смех обеих и продолжал рваться наружу! Но в кафешке с утра был только один посетитель – кажется, студент, только и посмотревший на нас с недоумением и снова уткнувшийся в разложенные перед ним тетради. А продавщица взглянула в нашу сторону, улыбнулась нашей радости и больше не отвлекалась от работы – наклеивала этикетки перед пирожными в витрине.

- Слушай, а что у вас с Костей? – снова смущённо спросила Таня. – Мне сплетничать, конечно, не хочется, но…

- Пока ничего неизвестно, - бодро сказала я. – Но, думаю, пока всё хорошо.

- Ладно, не будем об этом, - решила Таня. – Слушай, дай ещё поглядеть этот твой самоучитель – мне теперь тоже хочется попробовать порисовать, хоть и никаких талантов нет.

- Не зарекайся, - уже задумчиво сказала я.

И мы вместе поразглядывали толстую, большущую книгу, переворачивая плотные листы и шёпотом комментируя рисунки в ней. А потом спохватились – Таня опаздывает! Быстро похватали то, что съесть не успели, и помчались из кафе. Я проводила её до библиотеки, и здесь Таня спросила:

- А ты сейчас куда?

- В сквер. Пока буду рисовать так, как есть, а потом – поеду домой изучать самоучитель, - сказала я, мельком решив, что домой – это в том случае, если Костя не позвонит приехать к нему.

Дверь за подружкой хлопнула с одновременным звонком моего мобильного. Прихватив в охапку все свои вещи, я вынула телефон. Дрожащими от радости пальцами ткнула в кнопку панели и тут же сунула его к уху.

Улыбка счастливого предвкушения начала медленно таять с первых же слов, сказанных бесстрастным женским голосом. Сама не понимая, отчего, но не отключая мобильного телефона, я побрела к остановке. Здесь поставила на скамейку сумку и пакет с покупками. Наконец, собравшись с мыслями, перебила сплошной поток матерщины:

- Вера, зачем ты звонишь?

- Последнее предупреждение, - монотонно сказала она. – Ещё раз увижу или узнаю, что ты с ним… - Далее опять последовала матерная тирада, в общем и целом в которой прозвучало, что мне не жить.

И – гудки.

Машинально сунув мобильный в карман плаща, я оглядела скамейку. Сухая. Чистая. Кроме нескольких липовых листочков, на ней ничего нет. Села чуть боком к поставленным сумкам…

Голова пустая. Даже не то что думать – я как будто ослепла. Слишком внезапным был переход от состояния счастливого полёта к низменному… Вздрогнула, когда что-то промелькнуло перед глазами, и махнула рукой, ловя нечто… Снова кленовый лист. Он спас меня от состояния ошарашивающей бездумности. Первым делом я начала – точней заставила себя начать – рассуждать. Этот лист – опять привычных мне тёмно-красных оттенков, только по краям – радостно оранжевого, не подсказка ли? Кленовый лист. Канада. Костя… Следует ли принимать угрозы Веры всерьёз? Ну, позвонит она ещё раз. Ну, может, не только раз… Говорить ли о ней и её звонках Косте? Смысла нет. Отвлекать его. Ещё решит, что настраиваю против неё. И вообще скандалистка…

И снова задумалась. Это я додумываю ситуацию. А нужно ли? Нужно ли воспринимать Костю именно таким? Неприязненно думающим обо мне, если я расскажу о звонках Веры?.. Ладно. Сделаю серединка на половинку: подумаю ещё, рассказывать ли…

Что-то как-то не очень мне удобно сидеть. Ощущение, что в спину ткнули чем-то нехорошим. Или смотрят. Обернулась. Прикусила губу.

Вера стояла у следующего после остановки дома, на стоянке перед продовольственным магазином. Лица мне не разглядеть. Но фигурку в белом узнать нетрудно. Да и машина, рядом с которой она стояла, тоже белая. Значит, разговаривая со мной, она всё это время была рядом?

Снова звякнул мобильный.

- Солнышко, ты где? – задал Костя стандартный вопрос всех имеющих мобильный телефон. Правда, в его устах, даже несмотря на ситуацию, этот вопрос прозвучал райской музыкой. Хотя сейчас даже одно звучание его голоса, низкого, спокойного, привело меня в приподнятое настроение.

- Я на остановке – напротив того сквера, из которого ты однажды меня увёл в парк, - послушно ответила я, чуть улыбаясь, чтобы он слышал.

- Хм… Вот как. И как ты сейчас? Опять настроена против паркового кафе?

- Ну как сказать?.. – начала было я слегка кокетливо, но вовремя вспомнила, что ему наверняка некогда распинаться передо мной. Он голоден, а времени, как всегда, маловато. И ради него я потерплю. – С тобой – нет, не настроена!

- Сейчас подъеду! – уже деловито сказал он и отключился.

Быстро взглянув в сторону не шелохнувшейся фигурки в белом, я хотела было набрать его номер и попросить не приезжать – сама приеду! – и вдруг мысленно плюнула на всё. Пусть приезжает! Пусть Вера видит! Не виновата я, что он выбрал меня!

А то, что выбрал, – я уже нисколько не сомневалась. И главным аргументом в моей убеждённости был именно звонок Веры! Не беспокоилась бы она – я бы и не поняла, что Костя настроен серьёзно! Что его тянет ко мне!

Так что до его приезда я устроила покупки в пакете удобней, чтобы пакет не был громоздким, встала и пошла навстречу (усмехнулась ещё – навстречу!), когда он завернул в переулок между домами, рядом с остановкой, где сидела я.

Он вышел, забрал мои сумки, поцеловав легонько – приветствие при встрече! Всего лишь коснулся холодной щеки тёплыми губами, а мой рот разъехался в неудержимой улыбке. Я счастлива. И пусть только попробует кто меня этого счастья лишить!

И я села в машину, где мне на колени немедленно водрузили охапку хризантем, которые пахли сырым сентябрьским утром и в которые я с удовольствием погрузила нос.