Осенние

- Здрасьте.

Как хозяин обрадовался!

- Здравствуйте-здравствуйте, девушка! Что мы ищем? Чего хотим?

С сомнением и неловкой же усмешкой глядя на него (неужелипусть даже в своём магазине он наизусть знает, какие у него вещи есть?), я всё же объяснила:

- Мне нужна юбка на нынешнюю погоду. Цвета осени.

Он смешно надул губы, возведя глаза к потолку, а потом поднял палец с выразительным: «О!» и пропал в каком-то из одёжных коридоров. Удивлённо похлопав глазами вслед пропавшему хозяину, я шёпотом позвала:

- Таня-а! Ты где-е?

И услышала жалобное:

- Я ничего не могу найти для тебя, но для себя… Ы-ы… Пашка меня убьёт!

Она вынырнула из одёжных джунглей почти одновременно с хозяином – только с другой стороны «опушки». Хозяин спешил ко мне, торжествующе потрясая вешалкой с чем-то пёстрым. От вида этой вещи ещё издалека я замерла на полушаге к Тане. Проследив мой взгляд, подружка восхищённо выдавила:

- Ой, блин!

Подойдя ко мне, хозяин вручил мне прямую, корректно короткую юбку с потрясающей расцветкой: на чёрном фоне, с еле заметными вкраплениями тёмно-зелёного, летели оранжево-коричневые листья!

Разглядев ткань, я уже со страхом («Хочу! Но ведь…») сказала:

- Мне нравится. Но… Я цену не потяну!

Хозяин магазина снисходительно улыбнулся и вытащил этикетку. Таня первой разглядела цифру и завизжала от восторга:

- Всего лишь?!

Мы с хозяином посмотрели друг на друга.

- Понимаете, - нерешительно сказала я. – Мне бы теперь к этой юбке подобрать комплект. Ну, всё остальное.

- Девушка, назови пределы суммы – и мы тебе всё устроим как в европейском бутике, - спокойно отозвался хозяин.

И устроил. Да ещё на кассе сказал, что, как первым покупателям, он сделает нам скидку, а потом – как покупателям, набравшим определённую сумму, – опять скидка! И, лишь когда самолично упаковал наши покупки, добавил, что нам повезло на скидки, потому что сегодня он, хозяин, сам в магазине.

Счастливая Таня пританцовывала на улице, а потом на остановке, где мы ждали троллейбуса – ехать ей на работу. Успокоившись, она спросила:

- Алён, а почему ты решила купить всё в оттенках осени?

- Костя мне нравится – скажу правду. Не знаю, что там у нас в будущем и могу ли говорить о будущем. Не знаю даже, могу ли объединять его и себя – в нас… Но пока есть возможность быть с ним… В общем, где-то я однажды прочитала: хочешь, чтобы человек чувствовал себя рядом с тобой уютнее – будь ближе к нему хотя бы в его любимых цветах. Ну и… Если быть честной до конца, мне нравятся эти оттенки.

- Они тебе не просто нравятся, - задумчиво сказала Таня. – Ты ещё и сама в них хороша – правда-правда! – А после молчания и вглядывания в дорожную даль, не идёт ли нужный транспорт, неожиданно добавила: - А ведь Пашке я так и не довязала свитер – тот самый, который серо-голубой. А ему очень нравится этот цвет. И костюм у меня голубой… - И погрузилась в думы.

Выжидая, пока выйдут из троллейбуса пассажиры, Таня вскользь и мечтательно заметила мне:

- Волосы не распускай! К этому – только что-нибудь небрежное на голове!

И уехала, бережно прижимая к себе несколько пакетов.

Время поджимало: предстояла ещё работа от Порфирия. Но, перед тем как поехать домой, я заскочила всё-таки в ближайший «Книжный» и прикупила несколько больших листов ватмана, а также ещё одну пачку цветных карандашей.

Я словно качалась на какой-то странной волне, вздымающей меня и моё внутреннее состояние. Она несла меня, едва я вспоминала Костю. И эта волна придавала странно восторженное впечатление всему, что встречалось мне. «Книжный» казался мне необыкновенно воздушным, пронизанным солнечными лучами. Пассажиры в троллейбусе – все поголовно загадочно улыбались, таинственно притихнув. Я не ходила – летала. И ничто не могло испортить этого странного состояния, когда летящие по довольно сильному ветру листья казались чуть не родными.

И даже машина у подъезда, у которой нервно постукивал кулаком по дверце Михаил, меня не напугала. Хотя я сразу увидела внутри салона белую девушку.

- Мы хотим поговорить с тобой! – заявил Михаил. Кажется, он-то как раз говорить не хотел, потому что смотрел на меня чуть не испуганно и постоянно морщился. Он даже приказывать толком не мог, хотя явно хотел. – Сядешь в машину?

- Вы мне – не нужны, - спокойно сказала я и села на приподъездную скамейку. – Это я вам нужна. Поэтому будем говорить, сидя здесь. Что вы хотите?

Белая девушка неохотно выбралась из машины. Садиться на скамью она не стала. Очень уж удобная получилась для неё позиция – смотреть на меня сверху вниз. Но ещё раньше я разглядела её и поняла, что рано или поздно Константин перестал бы, мягко говоря, поддерживать с нею отношения. Называйте меня самоуверенной или возомнившей о себе невесть что, но я была убеждена, что белая девушка не то, что надо Косте. Она была слишком… инертной, что ли. Вся какая-то томная, вялая. Если в первый раз, увидев её издалека, я решила, что она очень красивая, то теперь я не могла даже оценить, какая она. Меня поразил её рот. Губы вывернуты, как у американской актрисы Анджелины Джоли, но у Джоли рот выглядит при этом как-то естественно. А у белой девушки они казались бесформенно-мясистыми. Честно говоря, её рот отвлекал мой взгляд от её внешности в целом. Уже потом, вспоминая эту встречу, я поняла, что отчётливо запомнила только губы, а саму девушку воспринимала в целом как нечто неповоротливое, хотя и была она очень элегантно одетой и с хорошенькой фигуркой – особенно в обтягивающей меховой курточке и в белых джинсах. И поначалу я сидела, удивлялась, как вообще Костя мог с нею ходить – это он-то, такой энергичный!

- Я не буду с тобой говорить, - вяло сказала белая девушка, перемежая обычные слова откровенным матом (я поморщилась из-за контраста внешности и издаваемых ею слов). – Только хочу, чтобы ты знала: тебя рядом с Константином не должно быть. Иначе испорчу тебе жизнь. Миша!

Михаил суетливо вынул из кармана куртки целую пачку фотографий.

- Вот! – торжествующе сказал он, стараясь не слишком близко подходить ко мне. – Вот это Костя получит, если ты не отстанешь от него.

Ладно хоть, в отличие от девицы, он не употреблял мата.

Я взяла у него снимки, чего он никак не ожидал, – даже вытянула из пальцев. И стала рассматривать. Я и Женька плечом к плечу сидим в его машине. Он целует меня.

- Это появится в телефоне Константина, если ты не отстанешь от него.

Посидела, глядя на фотографии, потом посмотрела на этих, ухмылявшихся мне в лицо, и хладнокровно сказала:

- Если он поверит этому, это будет не Костя. А на ваше мне – «отстань»… Михаил, скажи откровенно: Косте нравится со мной бывать. Что будет, если я заявлю ему, чтобы он больше не появлялся в моей жизни? Ты же его брат, ты его хорошо знаешь. Ну? Что будет? - Парень замер. Лицо его сразу вытянулось, стало каким-то жалобным. И пожала плечами и закончила: - Вот именно. Всё зависит не от меня. Всё зависит только от него.

- Ты… - Белая девушка как-то странно пожевала губами. – Ты не понимаешь, с кем связалась. Девочка, это чужой тебе мир. – Она говорила снисходительно, хотя я предполагала, что она младше меня. – И, если я уж захотела чего-то, будет по-моему, а не по желанию какой-то замухрышки.

И важно поплыла к машине.

Михаил неуверенно протянул руку к снимкам.

- Зачем тебе Костя? - негромко спросил он. – Если у тебя уже есть дружок?

- Это не дружок. Это друг и коллега. Он всего лишь поцеловал меня в щёку, потому что я согласилась помочь ему с делом.

- Вера испортит тебе жизнь, - как-то безнадёжно сказал Михаил. – Она из очень богатой семьи, а они там привыкли, что всё по их идёт. Откажись от Кости. Иначе она сломает тебя. Говорить-то она не умеет, зато действует на раз.

- Ты не понял, Михаил, - пожала я плечами. – Не в моих силах изменить ситуацию. Здесь главная не я. – Но, договаривая, поняла, что и его мнения изменить не смогу.

Они уехали, оставив осадок опустошённости и какой-то безнадёги. Белая девушка по имени Вера не умела профессионально запугивать. Но в её убеждённости, что она сумеет испортить мне жизнь, сомневаться не приходилось. Она всё-таки хоть немного, но напугала меня...

Но она же и прояснила мне ситуацию – для меня самой. Да, я мало знаю Костю. Но мне хочется, чтобы он остался со мной. Мне нравится мужчина-осень. Рядом с ним я чувствую себя уверенно и спокойно. И, если будет возможность, я буду защищать своё место рядом с ним.

Уже очутившись дома и разгрузив сумки, я напрочь забыла о своём желании померить ещё раз свои новые покупки. Я убрала всё со своего письменного стола, расстелила на нём лист ватмана, побежала на кухню наточить цветные карандаши.

Сегодня автописьмо впервые настигло меня за обычным рисунком. Я не помню, как рисовала. Помню только сумасшедшее впечатление бушующей метели, которая меня закружила, помню свежие запахи палой листвы, её пьянящую и возбуждающую горечь.

… Спустя два часа я повесила на стену, над письменным столом, лист, на котором по увядшей зелени стремительно шёл мне навстречу Костя, а вокруг него буйствовало всеми оттенками багрянца яркое лиственное разноцветье!