Осенние

- Никогда не думал, что такое может произойти с моей конторой. Алёна… Даже не знаю, как сказать такое. – И он замолчал, упорно глядя на стол.

- Порфирий Иванович, говорите уж сразу, - тихонько попросила я.

- Вчера мне позвонили на домашний и велели тебя уволить, - негромко сказал Порфирий. – Слова сказать не дали. Добавили: если не уволю, конторы нашей не будет. Что мне делать? У меня около сотни человек работает… - И он сгорбился.

Я смотрела на него и не верила своим ушам. Меня – уволить? Этот Константин – он же извинился!.. И тут же шантаж… За что?! Чего он добивается? Мстит за то, что я предугадала аварию?!

Оглушённая, я собралась с силами и, откашлявшись, сказала:

- Порфирий Иванович… Раз так… Что уж – увольняйте.

- Кому ж ты, Алёна, дорогу перешла? – вздохнул он и выложил на стол мои уже оформленные документы.

Минут через десять я привычно завернула было к скверику, но на полдороге встала. Это больше не мой сквер. Надо забыть о нём. С трудом повернулась к дороге, по которой обычно ходила на работу. Птиц жалко, хоть и не пропадут… Вяло подумала: «Его номер остался. Послать, что ли, ему эсэмэску – сволочь, мол, ты?.. А смысл? Ничего не изменить…»

И куда теперь деваться? Время – десятый час. Утро. А домой я вечером прихожу. Сказать родителям об увольнении? Я гордо вздёрнула подбородок! Ну уж нет! Найду работу – тогда скажу! Так… Работу. Вот где можно отсидеться! В библиотеке у Тани! Она работает в одной из городских библиотек – добраться до неё несложно. А газет с объявлениями по поиску работ у неё много выписывают.

Я немного взбодрилась и быстро вышла на остановку. Предстояла поездка с тремя пересадками. Но ничего. Доеду.

В троллейбусе забилась на переднее одиночное сиденье и постаралась думать бесстрастно. Итак, он меня уволил. Вчера цветы – сегодня оставил без работы. Холодно подумалось: а потом что? Опять цветы будет дарить за неудобство? Приеду домой – выброшу букет! И снова, как вчера, поднялось тёмное, когда совсем уж угрюмо подумалось: а если и я так? Возьму – и порежу его лицо на тех листах, на которых так трепетно пыталась прописать ему здоровые глаза!

От обиды чуть не разревелась. Но губы покривила-покривила и взяла себя в руки.

А тут ещё мобильный промурлыкал. Женя.

- Привет, ты на работе?

- Нет. Я теперь безработная.

- А подробней?

Я и рассказала. Женя выслушал спокойно, без вопросов, только раз сказал, когда у меня голос задрожал и я замолчала, боясь зарыдать:

- Ничего. Всё пучком будет. Ты в это воскресенье собираешься на Арбат?

- С ума сошёл?

- Нет. Я рассчитал. Поскольку у тебя автописьмо бывает раз в несколько месяцев, то на этот раз мимо должно проехать. А ты сейчас не при делах. Деньги-то нужны?

- Нужны, - машинально подтвердила я.

- Ну и сама понимаешь.

- Я… подумаю.

- Думай. Пока.

И отключился.

А я и в самом деле начала думать. Если до конца месяца работы не получу, моих нынешних денег хватит обманывать родителей месяца три. Это с выплатой как пособия по увольнению, так и с теми арбатскими деньгами, которые у меня есть с прошлого раза. Родителей-то обманывать в любом случае придётся: у мамы плохо с сердцем, а она и так за меня переживает, что работа не солидная.

Хороший повод встряхнуться – думать не о своих бедах, а о другом человеке.

Приехала я в библиотеку с уже сложившимся планом. Буду сидеть в библиотеке подружки каждый день – типа, на работу хожу. А сама в это время буду искать работу.

Таня встретила меня радостно: с утра посетителей нет, можно поболтать в пустом читальном зале. Выслушала она меня с огромным изумлением. Особенно, как я и предполагала, её поразил контраст между вчерашним цветочным подарком и сегодняшним увольнением.

- Не понимаю. Значит, сначала он осознал свою вину и извинился за то, что обидел, - пыталась рассуждать она. – А потом доехал до дома и уже там сам обиделся на тебя. Жуть… Ничего не поняла. Слушай, а у тебя деньги есть? Хочешь – немножко дам?

- Тань, не сходи с ума. Есть у меня деньги, - хмуро сказала я.

Таня подумала ещё немного, а потом озадаченно спросила:

- Слушай, Алён, а он хоть симпатичный? Есть из-за чего расстраиваться?

- При чём тут симпатичный или несимпатичный? – теперь поразилась уже я.

Таня подумала ещё немного и вздохнула.

- Ну, не знаю я ничего. Не понимаю. Слушай, пошли в кондитерскую? Самое то – заесть плохую новость сладеньким.

- Пошли! – решилась я. Хоть время до конца работы, которой нет, протянуть.

Кажется, это сладенькое стало первым звоночком к какому-то просвету. К контрабандному. Вечером позвонил Порфирий.

- Алёна, ты там ещё работы не нашла?

- Нет. А что?

- Я вот тут подумал… - Он как-то смешно крякнул и высказал: - Дочку свою я записал на твоё место. Мы тут с матерью, с супругой моей, покумекали и что решили: будут приносить заказы – я их сканировать буду и сканы тебе на почту слать. Ну а ты – печатай себе, а потом файлы присылай нам. Номер твоего счёта у меня есть – буду зарплату дочкину посылать сразу туда. Такого работника, как ты, ещё поискать. И свои клиенты у тебя уже есть, которые только с тобой работать хотят. Не хочу остаться без клиентов. Только молчок. А там посмотрим. Стаж всем нужен. Может, и пристроим куда.

- Порфирий Иванович… - выдохнула я, еле удерживая слёзы.

- Да ладно. Пережуём, - вздохнул он своё любимое, перековерканное «переживём».

- Спасибо!

Родителям я объявила, что перешла на дистанционную работу в той же конторе. Обоснование привела: типа, там места не хватает, а у меня для отдалённой работы дома персональный компьютер есть. Приняли новость спокойно. А я, поняв, что теперь хоть в деньгах нуждаться не буду, стала смелей смотреть на жизнь.

Перезвонила Тане – она порадовалась со мной и велела не забывать, что в воскресенье на Новый Арбат идём вместе.

… Спускались по улице пешеходной дорожкой, а не между рядами – Таня вызвалась быть моей телохранительницей. Спускались, пиная ворохи листьев. Я смотрела на кленовые и размышляла о том, что осень была дождливой. Из-за этого кленовые листья только желтели, а красных и оранжевых мало. И, только додумала до этого момента, как под ноги свалился именно багряный – цвета и оттенков моих роз, которые так и остались в вазе на моём столе. Я подобрала листок и некоторое время смотрела на него. Потом хотела выбросить, но передумала. Цвет необычный. Так и пошла дальше, помахивая им.

Нас уже ждали. Хм… Женька мне привёл двух своих телохранителей – первокурсников, которые ещё робели рисовать по заказам, но которым было интересно с профессиональной точки зрения всё, что происходит на Арбате. Им и было велено сесть рядом со мной для наблюдения за всеми вокруг. Втихомолку Женя сказал, что о моём автописьме они не знают, зато оба ходят в какую-то драчливую секцию. Очарованная странной, но увлекательной ситуацией, Таня немедленно уболтала моих «телохранителей», рассказывая им байки Арбата, которых за время его существования она знала множество. А я, сначала робея, но постепенно оживая, принялась за рисование.

Как и предполагал Женя, сегодня, кажется, автописьма и в самом деле не ожидалось. Но… Ещё не вечер? Я строго следила за собственными руками и пальцами, старалась писать портреты медленно и стеречь каждое своё движение. Но один за другим подсаживались на камень «натурщики», и всё было просто замечательно.

Вскоре улыбалась и я, хотя было ещё страшновато – не спугнуть бы удачу и счастье! Когда однажды бросила взгляд на Женю, выяснила, что он следит за мной. Кивнул сразу и, вскинув кулак, показал большой палец. Я улыбнулась.

И перевела взгляд на человека, только что севшего на мой камень.

Константин.

Карандаш выпал из пальцев.

Он нагнулся и поднял, передал мне. Я вскочила и попятилась.

- Что вам здесь надо?

- Того же, что и остальным, - спокойно сказал он. – Мне хочется иметь свой портрет – пусть и написанный руками дилетанта.

За мной встали первокурсники. Женька насторожился, выглядывая меня за спинами людей, праздно бродящих по рядам ярмарки мастеров.

- Я не хочу рисовать вас. Здесь каждый волен рисовать или нет. Я – не хочу.

- Почему? – как ни в чём не бывало спросил он.

А я смотрела, смотрела на него и вдруг поняла, что уже прикидываю, как бы его нарисовать. Сердце стукнуло. А ведь мне хочется его рисовать… Очень хочется. Те портреты, которые дома, они какие-то не те. Слишком уж я с ними намучалась. А вот нарисовать его таким – каким-то лёгким в этой куртке нараспашку, очень свободным… Что за чёрт… Нашла о чём думать.

- У тебя проблемы, Алёна? – холодно спросил Женя, очутившийся рядом.

- Нет. Никаких проблем, - неожиданно надменно сказала я. – Сейчас нарисую этого типа – и закончу на сегодня.

- Свистнешь, если что, - в том же тоне сказал Женя и ушёл на своё место.

- Защитники? – невозмутимо спросил Константин.

- Защитники, - подтвердила я.

- Есть от кого защищать? – полюбопытствовал он.

- Как недавно выяснилось – есть, - независимо сказала я, и мой карандаш коснулся чистого листа.