Это всё ты

35

У меня есть три недели, чтобы настроиться на разговор. © Юния Филатова

Ян Нечаев: Две ночи, и я забыл, как засыпать одному. Ты что натворила, зай?

Юния Филатова: Ян…

Юния Филатова: Прекрати, пожалуйста)))

Быстро набивая текстовые сообщения, вся пылаю. И, как бы я ни ругала себя, осознаю, что в этом жаре не просто смущение кипит, а самый настоящий восторг.

Ян Нечаев: Не могу)))

Ян Нечаев: Честно? Пиздец как не хватает твоей ляжечки на бедре.

В груди все в жгучий моток скручивает, а внизу живота так щекотно становится, что я не могу сохранять неподвижность. Дернув ногами, перекатываюсь на кровати в надежде, что давление матраса на переднюю часть моего тела приглушит все эти вибрации. Но оно как-то совсем наоборот срабатывает. Кажется, будто внутри меня лопается шар. По организму разлетаются колючие искры пьянящей энергии. На коже проступают мурашки.

Ян Нечаев: Тупо звучит, да? Я не знаю, как это иначе описать.

Ян Нечаев: Ю… Прямо сейчас у меня, трындец, аритмия. Из-за тебя. А ты ведь даже не рядом. Просто в моей голове.

Ян Нечаев: Да, блядь… Если быть откровенным, в каждой клетке моего гребаного организма.

Ян Нечаев: Я хочу тебя.

Прочитав это, охаю и сразу же задыхаюсь.

Ян Нечаев: Э-эм… Сорвалось. Не дописал.

Ян Нечаев: ХОЧУ ТЕБЯ УВИДЕТЬ.

Переведя дыхание, прячу в подушку глупую улыбку.

Пока лежу так, во Вселенной, которую открыл за моей грудиной Ян, происходит масштабный звездопад.

Когда улавливаю очередное жужжание мобильника, по телу прокатывается свежая волна дрожи.

Ян Нечаев: Давай встретимся сейчас.

Ян Нечаев: Я приду на старую площадку. Выйдешь?

«Ох, Ян…» – вздыхаю мысленно, разрываясь между безумным желанием встретиться и пониманием, что это сейчас недопустимо.

Ну как я выйду? Что скажу родителям?

Еще не все задания перед завтрашним учебным днем разгребла. Вроде и попала домой еще утром… Но много времени съела бытовая суета. Нужно было до возвращения родителей разобрать сумку, перестирать и пересушить одежду. Особенно в этом плане подгоняли футболка Нечаева и платье, которое я одолжила у вокалистки. Не могла допустить, чтобы эти вещи кто-то увидел. Только спрятав их, немного расслабилась. Искупалась, высушила феном волосы, привела в порядок брови, в кои-то веки сделала маску для лица и маникюр… Мне хотелось быть красивой.

Стыдно признаться, чуть позже, валяясь на кровати, я даже наделала пачку селфи.

Зачем?

Боже… Я отправила три фотографии Яну, стоило ему только написать и спросить, чем я занимаюсь. Понимала, что не должна так делать. Но остановить себя не могла. Счастье, которое меня наполнило после того, как Нечаев прислал мне пылающее сердце, а за ним собственное забавное селфи с красноречивой мимикой, как он заценил и впечатлился, стоило всех мук совести.

Потом приехали мама с папой и Агния. Пришлось рассказывать им о своем выступлении, матче и в целом о поездке. К слову, я так далеко от дома была впервые и эмоций, даже при учете тех, о которых нельзя рассказывать, привезла немало.

Ян Нечаев: Не молчи, Ю.

Ян Нечаев: Хочу забрать тебя.

Ох, Ян…

Вздохнув, с болью набираю причину отказа на встречу. В груди все аж звенит от острого сожаления. Кажется, словно что-то на осколки разлетелось. Но я и правда не могу себе позволить эту вылазку.

Отправить сообщение не успеваю.

Тихий стук в дверь заставляет подхватиться и воровато спрятать телефон под подушку. Оборачиваясь, обмахиваюсь ладонями. Прикладывая их к щекам, надеюсь, что визуально те не так сильно горят.

Прочищаю горло.

– Входите.

Порог переступает Агния. Ничего не могу с собой поделать: вздыхаю с облегчением, что это не мама и не папа… Не в том настроении, чтобы выслушивать очередные наставления.

Улыбаюсь Агусе, когда она забирается на мою кровать и ложится рядом. Однако эту эмоцию быстро замораживает шок, стоит сестре прошептать:

– Ты изменяешь Святу?

– С ума сошла? – выпаливаю так же тихо, но в предательской панике крайне задушенно. – Что несешь?!

– Хм… – выдает Ага, поворачиваясь на бок и подпирая голову ладонью. Ей только недавно исполнилось четырнадцать, но порой кажется, что она старше меня. Яркая и чрезвычайно эффектная для своего возраста. Да и уверенности у нее намного-намного больше. Даже когда между собой разговариваем. – В блоге вашей футбольной команды появился пост об этом выездном матче. Там странные фотки. Нечаев держит тебя на руках и как будто целует… – в конце оставляет многозначительную паузу.

В моей голове что-то взрывается. Уши закладывает от этой волны ужаса.

Не сказав Аге ни слова, резко вытаскиваю из-под подушки телефон и принимаю сидячее положение. Плевать, как это выглядит со стороны. Сердце бьется где-то в горле, пока захожу в приложение и открываю нужный аккаунт.

– Боже…

На первой же фотографии в посте запечатлен один из самых прекрасных, но определенно компрометирующих меня моментов. Столкнувшись лбами, смотрим с Яном друг другу в глаза. И при этом поймавшая кадр камера захватывает его номер и фамилию на моей спине.

– Боже… Боже… – бормочу в панике, пока пролистываю остальные снимки в карусели.

Юния Филатова: Привет! Убери, пожалуйста, все фотографии со мной из поста.

– Ты не любишь Свята? – выдает Агния не столько вопросительно, сколько осуждающе. Вздыхает огорченно. А потом и вовсе сердито отчитывает меня: – Если Свят увидит эти кадры, ему это разобьет сердце! Ты это понимаешь?! Как ты можешь так?! Не любишь, так не морочь ему голову! Честно скажи!

– Конечно, люблю! Что ты такое говоришь?! – прикрикиваю на нее шепотом.

– Не любишь, – шипит Ага. – Иначе бы не смотрела так на Нечаева!

– Послушай… – начинаю я.

Но отвлекаюсь на входящее сообщение.

Мадина Скоробогатова: Ну что такое, ма-харошая? Красивые же фотки! И все более чем прилично.

Юния Филатова: Ты не понимаешь! У меня из-за них будут огромные проблемы! Убери, будь человеком. Прошу!

Мадина Скоробогатова: Ладно… Будешь должна.

Юния Филатова: Конечно.

Хвала Богу, через пару секунд все фото со мной исчезают. Проверив несколько раз, вздыхаю с облегчением.

Но…

Когда вскидываю взгляд на Агу, обнаруживаю совершенно нетипичную ситуацию – лицо сестры залито слезами.

– Я от тебя такого не ожидала… – бормочет она, дрожа губами. – Вся такая… Идеальная… – икая, прерывается. Чтобы через мгновение с широко открытыми глазами выпалить: – И вдруг ТАКОЕ!

– Ничего ТАКОГО мы не делали! – защищаюсь в отчаянии. И сама себе не верю. – Не делали! Не целовались… Ничего!

– Я не верю тебе!

– Агусь… – тяну я.

Но она слетает с моей кровати и убегает, громко хлопнув дверью.

Сразу после этого меня накрывает самыми кошмарными эмоциями. Падая на подушки, чувствую себя так, словно бы умираю.

Толку от того, что мое сердце остается целым, когда кроет на кусочки душу?

Ян Нечаев: Почему ты не отвечаешь, Ю? Хах. Хоть пошли меня. Только давай без игнора. Выйдешь?

Это сообщение отзывается во мне неоднозначно. Мне дико больно и вместе с тем так головокружительно хорошо, что впору окончательно сойти с ума.

Юния Филатова: Не могу. Извини.

Как мне хочется удалить это написанное! Сильнее всего на свете это желание сейчас. Но я закусываю губы до крови и сдерживаюсь.

Ян Нечаев: Понял. Не вопрос.

Дурь! Какая же дурь то, что меня так расстраивает его ответ!

Юния Филатова: Спокойной ночи, Ян!

Он присылает мне подмигивающий смайл. И на этом все.

Надеюсь, сможет уснуть. А вот меня определенно ждет бессонная ночь.

Стараюсь не плакать. Заставляю себя мыслить трезво.

Как мне выпутаться из этой паутины боли?

Даже если предположить, что смогу полностью прекратить общение с Яном… Боже… Это ведь не облегчит мне жизнь. Проще терпеть поцелуи Свята не станет. Они будут вызывать отторжение и дальше. С каждым разом больше и больше. Да, я люблю его и не хочу ранить, но все мое естество против повторяющихся экзекуций. Сколько я еще выдержу? Кажется, что нисколько! Что-то важное уже разлетелось вдребезги.

Надо сказать ему, что больше мы не должны целоваться… Не можем быть вместе, как парень и девушка… Никогда не поженимся, потому как физическая близость с ним, Боже мой, совершенно точно уничтожит меня полностью!

Но как такое преподнести???

Когда понимаешь, что мама, папа, бабушка, сам Свят… Всех заденет мой эгоизм.

Страшно просто до ужаса. И вместе с тем впервые за долгое время я чувствую какое-никакое умиротворение из-за правильно принятого решения.

Разорвать отношения со Святиком – единственный выход.

У меня есть три недели, чтобы настроиться на разговор. Я обязательно придумаю, как сообщить эту информацию, чтобы не сильно ранить каждого.

А пока… Мне нужен мой реактивный Ян Нечаев, чтобы отвлечься от всех тягостных мыслей, иначе я до утра себя сожру.

Юния Филатова: Ян…

Отправляю только это сообщение, когда замечаю, что на часах уже перевалило за полночь.

Черт… Будить его звонком я не осмеливаюсь. За прошлый раз стыдно.

И потом… Задыхаясь, резко сажусь, когда в голову ударяет мысль, что он снова может быть не один.

Благо не успевают разгуляться мои нервы, как прилетает ответ.

Ян Нечаев: Куда за тобой подъехать?

И знаете… В этот момент я позволяю себе заплакать. Потому что этим сообщением сказано все. Оно характеризует не только отношение Яна ко мне. Но и самого Нечаева, как мужчину.

Я в восторге от него. Я покорена им. Я его люблю!

Юния Филатова: Я выйду к футбольной площадке.

Ян Нечаев: Ок. Минут через десять буду.

Одухотворяющий шквал эмоций подбивает меня соскочить с кровати и быстро заметаться в сборах по комнате. Раньше я бы тысячу раз задумалась, что делаю. Но сейчас никаких шатаний в моем сознании нет.

Чтобы не шуметь в прихожей, одеваюсь в комнате полностью. Хорошо, что в шкафу хранятся новые зимние курточка и ботинки. Для них еще рановато. Но пусть лучше мне будет жарко, чем я стану рисковать, копаясь на выходе из квартиры.

И вроде крадусь, как мышка, но, едва удается открыть главную дверь, позади раздаются шаги.

От страха все внутри замирает.

– Ничего плохого, говоришь, не делаешь? – расстреливает сестра шумным шепотом прямо мне в спину.

– Я все решила… – сообщаю, не оборачиваясь. – Не осуждай меня. Я поговорю со Святом, как только он вернется. Прикроешь?

Следует долгая пауза, в которой я слышу, что Агуся дышит так же тяжело, как и я.

– Иди, – выталкивает она, наконец.

И я сбегаю.

Выскакивая на улицу, не замечаю мелкой измороси. На всех парах несусь к футбольной площадке.

А когда вижу Яна… Издаю какой-то странный звук одуряющей радости. Он со смехом ловит меня и, подхватывая на руки, заставляет обвить себя ногами.

– Трижды, – хрипит, глядя мне в глаза.

– Что «трижды»?

– Столько раз останавливалось мое сердце, пока я думал, что ты не придешь.

Жду, что рассмеется, как обычно, смазав все впечатление. Но Ян сохраняет серьезность. Напряженно вглядываясь в мои глаза в свете уличных фонарей, отрывисто дышит.