Это всё ты

42

Торчу от тебя, Ю. © Ян Нечаев

– Не-е-ет, – выдыхает Ю задушенно, выкатывая такие глаза, что не заржать от умиления попросту невозможно. – Я не могу такое надеть… Он же… Он слишком обтягивающий, Ян!

– Ты же хочешь, чтобы я тебя покатал, – неосознанно встаю в позицию «взрослый-ребенок», используя те фразы, взгляд и назидательные интонации, которые обычно доходят до моих братьев. – Конец ноября. На улице хоть и нет мороза, но достаточно холодно. Без теплой экипы нельзя садиться на мотоцикл. Сама подумай, зай. На скорости задубеешь в своих колготках. Да и… Сейчас в принципе не сезон, Ю. Я обещаю быть внимательным и осторожным, но без защиты ты не сядешь.

– Я понимаю, – бормочет она с таким несчастным видом, что сразу обнять охота. Что я и делаю, пока она не выталкивает мне в грудь: – Может, найдется все-таки что-то посвободнее?

Прижимая ее крепче, вовсю смеюсь.

– Ты бесподобна, Бесуля…

– Просто мне всю жизнь говорили, что вещи не должны подчеркивать… мм-м… выпирающие части тела. Иначе я буду выглядеть вульгарно.

– Забудь, – роняю коротко и несколько резко.

С трудом сдерживаюсь, чтобы не дать нелицеприятную оценку тем людям, которые внушили ей этот бред.

– Ян…

– Со мной все можно, помнишь? Этот костюм – обычная одежда для езды на байке. Ничего вульгарного в нем нет. Смотри, мы же не в секс-шопе. Это обычный магазин.

– Боже, Ян…

Краснея, Юния выхватывает у меня экипировку, чтобы юркнуть с ней за дверь примерочной кабинки и тем самым убежать от неловкости.

Провожаю ее смехом.

– Если вдруг понадобится помощь, я готов, – выкрикиваю, глядя в потолок. – Зови.

И хоть Ю на предложение не отзывается, уверен, что она в этот момент краснеет и задыхается от волнения. Буквально вижу это в своем личном кинотеатре.

Снова смеюсь.

Ловлю свое одуряюще-счастливое отражение в зеркале и, отшагивая, на кураже боксирую воздух.

– Воу, – все, что закручиваю, когда Юния показывается из кабины. Я, конечно, представлял всякое. Но подобные формы вообразить все-таки не мог. – Зай… – сиплю и сам от этой хрипоты вздрагиваю. По коже, стартуя от затылка, бешеные мурашки летят. Низ живота сокращается и стынет в одном болезненном положении. За грудиной будто кто-то хлопушку дергает. Только засыпает не бумажками, а самими настоящими искрами. – Ты круче, чем я думал, Ю, – признаю это и сразу же шагаю к ней. Опускаю руки на бедра. Вдавливая пальцы в теплую кожу штанов, сдерживаюсь, чтобы не скользнуть ладонями конкретно назад – к ягодицам. – У меня нет слов, зай. Ты офигенная! Красивая, сексуальная… Пиздец, какая горячая, – начинаю заикаться и изъясняться на матах, потому как дыхание перехватывает, а мозг замыкает. Стараюсь, конечно, смотреть в глаза, но пару раз взгляд сам собой соскальзывает к обтянутым кожаной курткой троечкам. – Эм… Ю… – облизываю губы, которые в этот самый миг вдруг ощущаются такими горячими, словно у меня реально разворачивается лихорадка. – При всем при этом ты остаешься собой, Одуван. Клянусь. Никакой вульгарщины. Ты невинная. Нежная. Моя зайка. Я от тебя без ума!

– Значит… – шепчет она, все еще теряясь в сомнениях. – Берем?

Перекидывает принятие решения на меня. Но я не против.

– Берем, – заключаю с улыбкой.

И наклоняюсь, чтобы ласково изнасиловать ее рот. Из-за этого мы, конечно, немного выбиваемся из графика. А еще лишаем меня нескольких лет жизни, потому что я после этого поцелуя даже если не дымлю физически, то однозначно горю внутри.

– Что ты придумала для своих? – спрашиваю, пока едем ко мне, чтобы сменить машину на мотоцикл.

Знаю, что сегодня тот дурацкий день недели, когда вся ее родня собирается поесть холодца и обсудить краеугольную важность образования в стране. На эти сходки попадал Усманов, он и рассказывал, потому что я, ревнивая скотина, завидовал и расспрашивал.

– Ну… Я почти не врала, – успокаивает саму себя, вызывая у меня улыбку. – Сказала, что у нас с Валиком и Викой срочный проект по экономтеории. Это правда. Просто я свою часть работы сделала ночью.

– Серьезно? Ты не спала ночью, чтобы сделать эту хрень раньше и провести день со мной?

Лицо Ю пунцовеет. Она явно стыдится этого поступка, но открещиваться не пытается.

– Да… Я хотела провести с тобой как можно больше времени.

– Воу! Как тебя не поцеловать?

– Ян… – протестует слабо.

Но я, пользуясь тем, что на светофоре стоим, уже наклоняюсь и неспешно, со жгучим удовольствием перебираю губами ее губы.

Пока доезжаем до гаража, целуемся еще пару-тройку раз. В общем, при каждой более-менее удобной возможности.

– Ты же не будешь переодеваться прям здесь?.. – точит Ю тоненьким взволнованным голосом, когда выбираемся из тачки.

Я усмехаюсь и распускаю ремень.

Она закрывает глаза руками и отворачивается.

– Ну, где мне еще переодеваться, Ю? – выбиваю, глядя на изгибы ее охрененного тела сзади.

Особенно заостряю внимание на попке. То ли дело реально в штанах этих кожаных, то ли она все-таки круглее и больше, чем я предполагал. Член молниеносно принимает это на личный счет, как вызов, натягивая ткань боксеров настолько, что, не отвернись Ю, мне бы, возможно, было бы даже неловко. Хотя кому я пизжу? Я, блядь, мечтаю продемонстрировать ей свой стояк. Примитивно впечатлить, как самец впечатляет свою самку. Надо же как-то двигаться к тому самому процессу спаривания.

– Все. Игра в прятки закончена, – поддеваю со смехом, давая понять, что одет.

Ю оборачивается, спешно скользит по моему телу взглядом и, к моему удивлению, вновь краснеет.

Ума не приложу, что ее смущает. Я-то в своей экипировке однозначно выгляжу обыкновенно.

– Пойдем, – киваю в сторону байка.

Слышу, что следует за мной, как только идти начинаю.

Помогаю Ю надеть шлем, натягиваю свой и седлаю мотоцикл.

– Садись, не бойся, красивая, – подгоняю на приколе, наблюдая за ней в зеркало заднего вида. Подмигиваю, когда встречаемся взглядами. – Блин, зай, дрожишь, как первый раз.

– Ну так давно не ездили…

– Угу. Давай, запрыгивай. Не обидим.

Ю вздыхает, опускает визор, кладет руку мне на плечо и, наконец, заскакивает.

Обнимая, сходу прижимается.

В моей башке резко становится шумно. Сердце наваливает, вынуждая тело гореть. Но адреналин и всякие там эндорфины заставляют от этих реакций люто торчать.

Смахиваю свой щиток, проворачиваю ключ, бросаю кисти на грипсы и слегка наклоняюсь вперед.

– Готова? – прогазовываю.

– Да…

Киваю и срываю байк с места. На выезде из гаража притормаживаю только для того, чтобы закрыть с пульта ворота.

А после… Летим с Ю, забывая обо всех и обо всем.

– Держишься?

– Да!

– Сейчас особо крепко держись, ок?

– Я-я-ян… – протягивает с паническими нотками.

– Просто держись, зай.

– Хорошо… Хорошо!

На открытых участках дороги не лихачу. Но, едва попадаем в сухой туннель, накручиваю рукоять газа и подрываю мотоцикл на заднее колесо. Вцепляясь в меня руками и ногами, Ю визжит, как в тот самый первый раз. Упиваясь собственными гормональными выплесками, прекрасно понимаю, что Ю в этот миг тоже кайфует.

– У меня сейчас сердце разорвется… – признается она, когда останавливаемся на смотровой площадке за городом.

– Чувствую, ты вся дрожишь… – смеюсь, поглаживая ладонями обхватывающие меня бедра. Перчатки успел снять, могу наслаждаться по полной. Ю тоже сняла, ловлю ее пальчики на своей груди, чтобы переплести со своими и крепко сжать. – Иди сюда, зай. Кое-что покажу.

– В каком смысле?

– Слезь с байка.

Это указание выполняет быстро. Растерянно замирает рядом, пока я, немного продвигаясь по сиденью, освобождаю место в передней его части. Сжимая талию Ю, тяну ее на это место. Лицом к себе.

– Ян… – выдыхает она, как обычно, взволнованно.

Но ногу перекидывает и, в конце концов, седлает не только мотоцикл, но и меня.

Шлемы не снимали, но визоры подняли. Глаз достаточно, чтобы увидеть: она сконфужена и взбудоражена.

– Знаешь, моя маленькая Ю… – проговариваю намеренно вкрадчиво. – У мотоциклистов есть одно золотое правило. Села – дала.

Зрачки Юнии, выражая панику, стремительно расширяются.

– Что это значит?.. – рискует пропищать.

Поглаживая ее бедра, с трудом сдерживаю смех.

– Покатались – переспали.

– Ян…

– Ты мне сколько раз должна? Сколько раз катались?

– Я не помню… – толкает задушенно, явно принимая ситуацию всерьез.

И тут я не выдерживаю. Ржу так, что в груди гремит.

– Я шучу, зай. Шучу.

– Фух… – выдыхает с облегчением. А следом и с надеждой: – Нет такого правила?

– Есть. Просто отдашь мне все разы позже.

– Ян… Ты…

Возмущение Юнии обрывается, едва я сжимаю ладонями ее задницу. Дергаю сначала полностью на себя, заставляя почувствовать промежностью член. А затем, когда за грудиной у обоих взрывается по резервуару с топливом, отсаживаю на бак, чтобы лечь сверху и, зажав тормоз, резко разгазовать мотор байка.

Подгоняемые ветром клубы дыма окутывают нас с Ю белым облаком. Заднее колесо юзом идет, но я держу равновесие и продолжаю накручивать, пока раскричавшаяся зая не обвивает меня ногами и руками. Сбрасываю газ, когда слышу, что она затихает. Отрывисто дыша мне в шею, также застывает физически.

Глушу мотор, но выданная им мгновение назад мощность, продолжая курсировать по телу, не позволяет успокоиться. Сердце тарахтит на повышенных оборотах.

Каждая вена вибрирует. Каждая мышца дрожит. Каждая, сука, клетка трепыхается.

С надрывом перевожу дыхание.

Стянув шлем, бросаю его в сухие остатки травы. Туда же отправляю головной убор, снятый с Юнии. Дергаю ее вместе с собой ниже, чтобы, мазнув взглядом по одурманенным адреналином глазам, наброситься на рот.

И целовать, целовать… Уложив спиной на бак, проникать так глубоко и так жадно, что все эти влажные и свирепые действия на первых порах никак иначе, как сексуальной атакой, не назвать.

Юнию трясет. Чувствую все эти перекаты в ее теле так точно, словно они пробивают целостность ее плоти и проникают электрическими зарядами в мою.

Никакая экипа не спасает… Мать вашу, конечно же, нет.

Ю прижимает меня крепче, напряженнее, отчаяннее… Я терзаю ее рот интенсивнее, яростнее, бесстыднее.

Отлипаю, когда в груди собирается жжение из-за недостатка кислорода. Срываясь на животные повадки, контролировать его поступление попросту нереально. Приходится идти на одышку.

Глаза в глаза. И градус резко вверх летит.

Я ведь все еще лежу на ней. Пусть членом не касаюсь, так как Ю выше моего паха лежит, но этих бешеных поцелуев, давления грудных клеток, судорожного сплетения пальцев и молний между нашими телами достаточно, чтобы засвистеть так высоко, что голова кругом наворачивает, и в глазах на долгий миг тухнет свет.

– Еще… – сипит Ю, вынуждая меня резко прозреть. Смотрю на нее, но с явным непониманием. – Поцелуй меня еще, Ян…

Не успевает закончить, кидаюсь выполнять желание, которое отзывается во мне как второе пришествие.

И знаете… Ни один секс, ни одна самая откровенная ласка не дарили мне того удовольствия, которое я чувствую в настоящем, целуя свою Ю.