Анонимные грешники

Глава тридцать вторая

— Проснись и пой, невеста!

Я приоткрываю веки при звуке жизнерадостного голоса Амелии. Она стоит в изножье кровати с бокалом шампанского в руке и улыбкой на лице.

— Наконец-то настал твой знаменательный день!

Во имя святого фламинго. Я хочу перевернуться на другой бок и зарыться головой в подушки, но, к сожалению, это не входит в повестку дня на сегодня. Вместо этого я стискиваю зубы и скатываюсь с кровати, меня уже охватывает жгучая ярость. Проходя мимо Амелии, направляясь в ванную, я выхватываю бокал у нее из рук и выпиваю его залпом. Сегодня мне понадобится жидкая храбрость.

Ее шаги скрипят по половицам, поэтому я быстро запираю за собой дверь ванной.

— Эй, где ты была прошлой ночью? — кричит она в замочную скважину. — Ты исчезла где-то в девять вечера.

Вместо того, чтобы придумать дурацкое оправдание, я вхожу в душ и позволяю горячей воде обжечь мое тело. Я поворачиваю регулятор ещё на несколько градусов и прищуриваюсь, стараясь не морщиться, когда вода обжигает мою кожу.

Интересно, в аду будет так же?

К тому времени, как я вытираюсь и надеваю свежую шелковую пижаму, я вполне ожидаю, что Амелия поняла намек и ушла. Увы, она этого не сделала. Она все ещё топчется у двери, только теперь улыбка застыла на ее лице.

— Мы должны быть в Visconti Grand в двенадцать.

Я молчу.

— Аврора…

Она тянется к моему запястью, когда я прохожу мимо нее, но я быстро убираю его из ее досягаемости. Это резкое движение, заставляет ее вздрогнуть.

— Оставь меня в покое, — рявкаю я. — Ты скажешь мне, что делать, и я это сделаю. Но я не собираюсь притворяться, что это самый счастливый день в моей жизни, поэтому я бы предпочла, чтобы ты прекратила нести чушь и тоже перестала притворяться, что это так.

Она потрясенно смотрит на меня. Мои брови взлетают вверх.

— Поняла? — я шиплю.

Она кивает.

— Хорошо. Итак, куда мне идти?

Проходит несколько секунд.

— Прическу и макияж будут делать в гостиной.

Я хватаю свою сумочку и вылетаю из спальни, не сказав больше ни слова.

Внизу царит хаос. Доставщики приходят и уходят, заказы скорее выкрикиваются, чем произносятся вслух, и каждый, кто пересекает фойе, делает это бешеной трусцой, а не ходьбой. Я останавливаюсь на верхней площадке лестницы, переминаясь с ноги на ногу. Мой план основан на возможности, поэтому мне нужно быть на чеку. Хотя дверь широко открыта, на крыльце стоит группа мужчин в костюмах, и когда один из них поворачивается, его наушник поблескивает под резким зимним солнцем.

Пока нет, Рори. Ещё не время.

Я набираю полную грудь воздуха, спускаюсь по лестнице и врываюсь в гостиную. По залу прокатывается волна аплодисментов, хор возгласов и свистков группы женщин, которых я едва знаю. Тут визажист, парикмахер и портниха, все они больше общались с Амелией, чем со мной. А ещё тут кузины. Загорелые женщины с шелковистыми черными волосами и осуждающими взглядами. Они пришли на первую примерку, где только и делали, что разговаривали по-итальянски, и держали напитки своими идеально наманикюренными руками.

Они тычут и подгоняют меня, как корову, которую готовят к выставлению на аукцион. Мои волосы болят, когда их заплетают в косу, мое лицо щиплет от нанесенного на него макияжа толщиной в дюйм. Затем на меня надевают корсет, затем платье, а затем все хихикают и кричат, когда портниха надевает кружевную подвязку мне на бедро.

Я стискиваю челюсти и обвожу комнату взглядом. Они все сообщники, и я ничего так не хочу, как бросить сюда гранату и убежать.

Портниха перестает возиться с моим подолом и резко выпрямляется.

— Все закончено! Ты прекрасно выглядишь, — воркует она, складывая руки вместе. — Смотри.

Нежно положив руки мне на плечи, она разворачивает меня лицом к зеркалу в полный рост, прежде чем я успеваю запротестовать. Мои глаза сталкиваются со своим отражением, и я чувствую себя так, словно мне выстрелили в живот. Я действительно прекрасно выгляжу. Любой посторонний подумал бы, что я непорочная невеста, которая вот-вот пойдет к алтарю и найдет любовь всей своей жизни, ожидающую ее в конце. Мои волосы заплетены в длинную французскую косу, украшенную бриллиантами. Платье объемное, вырез бардо обрамлен пышными кружевными рукавами, а юбка достаточно большая, чтобы спрятать под ней бомбу.

Я выгляжу красивой, но я не похожа на себя.

Жар покалывает мою кожу под колючей тканью, распространяясь по ключице, как сыпь. У алтаря должен был быть он. Он должен был быть тем, кто оденет мне кольцо на палец.

Я сдерживаю эмоции, подступающие к моему горлу. Нет, не должен был. Но по какой-то жалкой причине я хотела бы, чтобы это было так. Несмотря на то, что он использовал меня, оттолкнул и нарушил свое обещание, если бы в конце прохода меня ждал Анджело, я бы не искала возможности сбежать.

Как будто подарок от самой судьбы, моя возможность появляется в тот момент, когда я открываю глаза. Мой взгляд переходит с моего отражения в зеркале на переднее крыльцо. Там пусто.

Спокойствие охватывает меня. Изобразив улыбку, я разглаживаю платье и слезаю с выступа.

— Спасибо вам всем. Мне просто нужно в уборную.

— Я пойду с тобой…

Я бросаю на Амелию убийственный взгляд.

— Я справлюсь, — ледяным тоном отвечаю я.

Схватив свою сумочку с кресла, я выхожу из комнаты, пребывая в замешательстве, и с колотящимся в груди сердцем резко поворачиваю направо к двери. Ветер поздней осени действует против меня, пытаясь сдуть обратно в дом, но я хватаюсь за ткань своего платья, опускаю голову и срываюсь на бег.

Гравий хрустит у меня под каблуками, кровь стучит в висках. Это происходит. Это происходит на самом деле. Но мое извращенное возбуждение обрывается, когда в поле зрения появляется пара блестящих мужских парадных туфель.

Я замираю. Подавляю панику и поднимаю глаза, чтобы посмотреть, кому они принадлежат.

Тор. Он прислонился к своей машины, выделяясь четкой фигурой в смокинге. Зажженная сигарета уже на полпути к его губам, но он останавливается, чтобы окинуть меня подозрительным взглядом.

Мы смотрим друг на друга три мучительно долгих секунды. Он проводит языком между зубами. Делает глубокий вдох и бросает мрачный взгляд в сторону дома. Затем он отталкивается от своей машины, щелчком выбрасывает сигарету и бросает что-то к моим ногам.

— Упс, — равнодушно протягивает он, не глядя на меня. — Кажется, я только что уронил ключи от машины, — его плечо задевает мое, когда он проходит мимо. Я чувствую его горячее дыхание у своего уха. — Надеюсь, их не найдет сбежавшая невеста.

Он оставляет меня, задыхающуюся и сбитую с толку. В искаженном отражении дверцы машины я вижу, как он входит в дом, даже не оглянувшись.

Мой взгляд опускается на серебро, поблескивающее на гравии. Спасибо тебе, спасибо тебе, спасибо тебе. Коктейль из неверия и адреналина разливается по моим венам. Я хватаю их и сажусь за руль, бросая сумочку и туфли на пассажирское сиденье.

Я никогда не водила ничего, кроме потрепанного Land Rover моего отца и гольфмобиль, оба из которых далеко не такие изящные и мощные, как эта. Когда моя босая нога нажимает на педаль газа, двигатель протестующе ревет, и я наклоняюсь вперед. Святой ворон. Мой взгляд скользит по всем трем зеркалам, убеждаясь, что я не привлекла нежелательного внимания, а затем я пробую снова, на этот раз медленнее. Мне нужно просто вести машину спокойно, пока я не выеду за пределы территории, а потом разогнаться, чтобы добраться до обрыва.

Ещё один подарок судьбы: ворота распахнуты, вероятно, из-за всех доставок, поступающих сегодня. Охранники настолько сосредоточены на том, чтобы смотреть на тех, кто въезжает, что и глазом не моргают, на выезжающую машину Тора.

Ладно, я справлюсь с этим. Облегчение отчасти снимает напряжение с моих плеч, когда я сворачиваю на прибрежное шоссе, и Бухта Дьявола становится пятнышком в зеркале заднего вида. Путешествие проходит как в тумане, потому что я слишком сосредоточена на пункте назначения. Я еду далеко не так быстро, как Анджело, и все же кажется, что спустя несколько минут я подъезжаю к иве рядом с кладбищем.

Вот оно. План, к которому я никогда не думала, что мне придется прибегнуть. Я наполняю машину горьким смехом, вспоминая, когда этот момент был не более, чем больной фантазией. Настолько больной, что я позвонила в Анонимные грешники, чтобы признаться, что я просто думала об этом.

Хотя я думала, что это будет ощущаться по-другому. Я думала, что у меня будут дрожать ноги, когда я буду пробираться к краю обрыва. Я думала, мне будет страшно. Но когда я стою на краю, каблуки погружаются в грязь, а под пальцами ног рассыпается галька, я чувствую себя живой.

— Меня зовут Рори Картер, и я совершаю плохие поступки.

Как всегда, ветер срывает слова с моих губ, унося их прочь от края утеса и над неспокойным морем. Я всегда говорю это здесь, просто чтобы посмотреть, какова на вкус правда, и сегодня она восхитительна.

Я ещё на шаг ближе к краю. Ткань моего платья колышется, порыв ветра забирается мне под юбку.

В первый раз, когда я стояла на этом утесе, я сказала это. К этому все и шло. Я, стоящая на краю самого высокого утеса Дьявольской Ямы и думающая о плохих мыслях.

Я пыталась делать что-то хорошее, но хорошее, похоже, никогда не отменяет плохого.

Сжимая в кулаках кружево своего платья, я закрываю глаза. Я поднимаю ногу и подношу ее ещё на дюйм к краю, пока под моей ногой не остается ничего, кроме воздуха.

Адреналин пробегает у меня по спине. Я готова. Я открываю глаза, но прежде чем успеваю оглядеться в поисках своей сумочки, меня отбрасывает назад с такой силой, что из меня выбивается дух.

Какого черта?

Горячие руки обжигают мою грудную клетку, сильные и теплые. Знакомый запах, который у меня ассоциируется с опасностью, поражает мои чувства.

— Клянусь Богом, Рори. Тебе лучше знать, как летать, потому что, если ты упадешь, я последую за тобой.

Паника пронзает меня изнутри, но она быстро сменяется облегчением, таким сильным, что у меня перехватывает дыхание. Анджело. Я прижимаюсь головой к его груди, накрываю его руки своими и задыхаюсь. Это большие, отчаянные глотки соленого воздуха. Пуговицы его рубашки холодят мою спину, но его затрудненное дыхание согревает мою шею.

— Что ты здесь делаешь? — тяжело дышу я.

Мои ноги отрываются от грязной земли, когда он хватает меня за бедра и оттаскивает ещё дальше от края. Даже если бы я захотела прыгнуть, его тело обвилось вокруг меня так крепко, что я бы никогда не смогла вырваться из него.

— Хочу убедиться, что ты не наделаешь глупостей, — рычит он мне на ухо. Яд волнами скатывается с его языка.

Он дает мне ровно столько места, чтобы я могла повернуться в его объятиях и посмотреть ему в лицо. Я поднимаю на него глаза и на мгновение упиваюсь чертами его красивого лица. Темная ярость, которая скрывает это. Святой ворон. Каждая клеточка моего тела гудит от желания поцеловать его. С надеждой.