Анонимные грешники

Глава двадцать третья

У меня в бардачке лежит конверт, пистолет засунут за пояс, а под задницей только что зажженный фейерверк.

Это гребаное свадебное платье. Мне хотелось сорвать его с ее тела и запихнуть Большому Алу в глотку, пока он не подавится им. Ее вид в нем кажется достаточной причиной, чтобы начать войну, но, конечно, это было бы мелочно.

Капо не могут быть мелочными. Они также не могут быть импульсивными, вот почему мне потребовалась целая неделя, чтобы привести себя в порядок.

Из меня вырывается пламя, когда я заезжаю через ворота особняка в Бухте. Это будет последний раз, когда они останутся открытыми для меня, это уж точно.

Подъезжая к краю подъездной дорожки, я глушу двигатель и смотрю на дом. Я играл в прятки в его самых темных уголках, проплыл миллион кругов в его бассейне. Люди внутри него — семья, и я собираюсь разорвать эту связь самыми острыми ножницами.

Кто бы мог подумать, что все когда-нибудь будет так? Только не я. Я всегда думал, что если вернусь в Дьявольскую Яму, то объявлю об этом за сигарами и виски, оброню это в непринужденной беседе с ухмылкой и нерешительным пожатием плеч. Все бы аплодировали, поднимали тост за меня. С распростертыми объятиями приветствовали бы возвращение Порочного Висконти.

Но все будет совсем не так. Вместо этого они вот-вот узнают, насколько порочным я могу быть на самом деле.

Выпятив грудь, я иду по гравию и поднимаюсь по ступенькам к дому, перепрыгивая через две за раз. Прямо за порогом бушует буря, гул панической активности. Проходя мимо, Амелия хватает меня за руку.

— Ты видел Аврору? Мы потеряли ее! — наши взгляды встречаются, и она тут же отшатывается, увидев выражение моего лица.

Я вхожу в столовую. Альберто вскакивает на ноги, но не скрывает своего разочарования, когда понимает, что это я. Рядом с ним Тор притворяется безразличным, но то, как подрагивает кадык у него на горле, выдает его. Ублюдок. Я хочу всадить ему гребаную пулю в голову, но, к моему удивлению, гнев, который я испытываю по отношению к нему, быстро проходит. По дороге я понял, почему он сказал Рори, что я уехал из города. Он не хотел выбирать между мной и своим отцом и думал, что Рори просто согласиться на свадьбу, если будет думать, что я не вернусь, и все вернется на круги своя. Но тот факт, что он отдал ей свою машину и сказал об этом мне, как только я появился у дома, означает, что он передумал.

Я все ещё собираюсь надрать ему задницу, но я не собираюсь его убивать.

— Эта глупая маленькая сучка сбежала, — рычит Альберто, разглаживая свой жилет спереди. — Ты хоть понимаешь, как это чертовски унизительно для меня?

Мои пальцы дергаются от желания схватить его за горло. Господи, я не могу поверить, что Рори все это время планировала столкнуть его со скалы Дьявольской Ямы, но я не могу сказать, что виню ее.

— Альберто. Тебе, Тору и Данте нужно встретиться со мной в вашем офисе, — меня встречают непонимающим взглядом. — Сейчас.

Не дожидаясь ответа, потому что я, блять, не задавал ни одного вопроса, я поворачиваюсь и прохожу в фойе и иду в кабинет Альберто. Через несколько секунд входит Альберто, Тор сразу за ним.

Он протягивает руки.

— Какого хрена, малыш? Лучше бы это было важно, потому что прямо сейчас нам нужно разобраться с кучей дерьма.

Я бросаю взгляд через его плечо на Данте, стоящего в дверях. Он замечает меня и замирает, его глаза становятся черными как смоль.

— Я должен был догадаться.

— Догадаться о чем? — Альберто рычит: — Кто-нибудь, введите меня в курс дела, сейчас же!

Дверь снова открывается, и за ней появляется Донателло, а Амелия в панике тянет его за руку.

— Подумай о ребенке! — умоляет она.

Когда дверь снова распахивается, я толкаю ее ногой.

— Донателло, я буду с тобой откровенен. Ты честный парень, у тебя красивая жена и, судя по всему, на подходе ребенок, — Амелия съеживается, защитно положив руку на живот. — Я бы предпочел не пускать пулю тебе в лоб. Сегодня свадьбы не будет, и если ты не будешь мешать, мы останемся в хороших отношениях, — я понижаю голос. — И поверь мне, ты захочешь сохранить со мной хорошие отношения.

Прежде чем он успевает ответить, я захлопываю дверь. Запираю ее. А когда я оборачиваюсь, то обнаруживаю, что смотрю в дуло пистолета Данте.

— Я, блять, так и знал, — шипит он. — Я видел, как ты на нее смотрел. Ты действительно собираешься развязать семейную войну из-за какой-то девки, Анджело?

Позади него Альберто стонет, опускается в свое рабочее кресло и проводит жирной рукой по лицу.

— Ты, должно быть, шутишь, — бормочет он в ладонь. — Анджело, скажи мне, что это неправда.

Мой пристальный взгляд не отрывается от Данте, и мое молчание говорит моему дяде все, что ему нужно знать.

— Gesù Cristo. Ты мой племянник. Скорее как сын. Ты бы никогда не сделал ничего подобного.

— Это всегда те, от кого меньше всего ожидаешь, не так ли? — протягиваю я, обходя пистолет Данте и направляясь к столу. Я кладу ладони на поверхность и возвышаюсь над ним.

— Мы можем сделать это легким или трудным путем. Я обратно беру бразду правления над Дьявольской Ямой. Заповедник Дьявола — моя территория, и Аврора теперь моя девушка. Прими это, и я позволю тебе продолжать пускать дерьмо через мой порт, а сам уйду отсюда, — я переключаю свое внимание на Данте, который все ещё целится в меня из пистолета. — Черт возьми, я даже пожму тебе руку, если тебе повезет.

Альберто стучит кулаком по столу и хмуро смотрит на меня, в его глазах плещутся яд и предательство.

— Я, блять, не могу в это поверить.

Позади меня срабатывает предохранитель.

— Я выбираю трудный путь.

Я лениво поворачиваюсь лицом к своему кузену, но, хотя его пистолет направлен на меня, его взгляд — нет. Он слишком занят, пристально глядя на Тора, который тихо сидит в тени.

— Ты что, также не собираешься доставать свой гребаный пистолет?

Он не двигается ни на дюйм.

— Трудный путь мне тоже подходит, — я вытаскиваю из нагрудного кармана конверт и поднимаю его, как будто представляю улику в зале суда.

Весь воздух покидает легкие Альберто, и когда я смотрю на него, он взволнован. Таким уязвимым я его никогда не видел.

— Нет, — бормочет он, поднимаясь на ноги. — Нет, нет, нет. Черт, пожалуйста. Забирай ее, забирай девчонку…

— Я не спрашиваю твоего разрешения, — рычу я, внутри меня вспыхивают искры раздражения. Я поворачиваюсь обратно к Данте, к замешательству, смягчающему его хмурый взгляд.

— Что происходит?

— Ваш отец был довольно настойчив в своем стремлении получить разрешение на строительство в Заповеднике. Настолько, что его последняя отчаянная попытка включала в себя небольшую взятку, — я рывком открываю конверт. — Изменение в завещании.

Данте бледнеет.

— Это правда?

Ответа не следует и его пистолет переводится с меня на его отца.

— Ты…?

— Да, вычеркнул тебя из своего завещания, — протягиваю я, изображая скуку. — Всех вас. Когда Большой Ал умрет, вся империя Бухты перейдет ко мне.

Рычание срывается с его губ. Сидящий в углу Тор ничего не говорит.

— Отец, это правда?

Тело Альберто напрягается, защищаясь, но затем его плечи опускаются.

— Это всего лишь бизнес. М-мой адвокат сказал мне, что это сработает. Я собирался сразу же написать тебе об этом после того, как куплю лес…

Но Данте на это не купился. Не после пьяной выходки его отца на ужине в прошлую пятницу. Ярость и унижение мелькают в его глазах, когда они мечутся между мной и Альберто.

Он стискивает челюсть.

— К чему ты клонишь, Анджело? Это не стоит и клочка бумаги, на котором написано, по крайней мере, пока жив мой отец.

Тогда, я полагаю, сейчас самое подходящее время это изменить. Я выхватываю свой пистолет и делаю один выстрел. Черт, спустя столько времени мой прицел по-прежнему острый, как бритва, потому что пуля проходит прямо через висок Альберто. Он не предвидит, что это произойдет, и я помню, что мой отец тоже этого не предвидел. Я думаю, ты никогда не ожидаешь пули в голову от члена семьи.

— А теперь?

В моем голосе слышится безразличие, но внутри я чувствую себя живым. Мои нервные окончания гудят от удовлетворения, потому что, черт возьми, мне не терпелось сделать это с тех пор, как я увидел синяк под глазом Рори.

Теперь Тор вскакивает с кресла и достает свой пистолет.

— Какого хрена, Анджело? — Данте смотрит на меня слишком долго, застыв в шоке. И именно в этот момент я понимаю, что Альберто был прав: из этого мудака никогда не получится хорошего Капо. Я уже давно мог бы всадить пулю ему в голову.

Я делаю легкий шаг назад, на всякий случай.

— Ты только что убил моего отца, — в конце концов хрипло произносит Данте. Его взгляд скользит по безжизненному телу, навалившемуся на стол. Разбитое пресс-папье валяется на полу, а кровь капает, капает и капает на ковер. Здесь пахнет железом и опасностью, и я наслаждаюсь каждой гребаной секундой этого.

— Да, думаю, что так.

Он снова направляет на меня пистолет, на его лице появляется новообретенная решимость, когда он делает глубокий вдох.

— Так что же мешает мне убить тебя? — рычит он, слюна летит из уголков его рта. — Я всажу тебе гребаную пулю в голову, а потом найду эту тупую шлюху и всажу такую же в ее голову!

— Ммм. Видишь, вот тут-то и придется быть бизнесменом. Если я умру, Раф и Габ станут наследниками по моему завещанию. Который теперь… — я снова поднимаю конверт. — Включает в себя все бары, рестораны, казино и отели в Бухте Дьявола, — я делаю шаг вперед, моя рука с пистолетом безвольно опущена вдоль тела. — Ты также собираешься выступить против них обоих? По-моему, это не очень хорошая идея, особенно если учесть, что Тор тоже собирается покинуть корабль.

Данте хмуро смотрит на своего брата, который все ещё смотрит на безжизненное тело Альберто. Выражение его лица невозможно прочесть.

— Соглашайся на сделку, Данте.

Молчание долгое и тяжелое, растягивающееся между нами. Это кажется бесконечным, и моя челюсть болит от того, что я ее стискиваю, к тому времени, как он неохотно кивает мне.

Оно такое незаметное, что я бы не увидел его, если бы моргнул.

Я тоже киваю, засовывая конверт обратно в карман и отходя в сторону двери.

Я останавливаюсь в дверях и одариваю Данте ухмылкой.

— Поздравляю с тем, что ты наконец-то стал Капо. Может быть, мы сможем как-нибудь обменяться советами.

В вестибюле светло и тихо, он заполнен замершими слугами и дальними родственниками, которые слышали выстрел. Я игнорирую каждую пару устремленных на меня взглядов и направляюсь прямиком к своей машине.

Возвращаясь в Дьявольскую Яму, я чувствую усталость. Отделенную от своего тела, после того, что только что произошло в кабинете Альберто. Его кровь забрызгала мою белую рубашку, и звук выстрела все ещё звенит у меня в ушах.

Когда я въезжаю на подъездную дорожку, входная дверь распахивается, и Рори выбегает из-под навеса. Блять. Моя грудь сжимается при виде нее, босой и закутанной в один из свитеров, которые я оставил здесь. Слава богу, никакого гребаного свадебного платья. Мы смотрим друг на друга через лобовое стекло, и я даю себе молчаливую клятву: Ничто и никто, черт возьми, ни за что на свете больше не причинит ей боли. Ни Альберто, ни Данте. Ни я.