Анонимные грешники

Глава четвёртая

Бар на цокольном этаже залит слабым освещением, беззаботной болтовней и новыми гостями, которых считают недостаточно важными, чтобы присутствовать на настоящем ужине. Музыка сменилась с классической на джазовую, просачиваясь из динамиков за отделанной дубом стойкой бара.

За зелеными бархатными кабинками и диванами, двери от пола до потолка ведут во внутренний дворик, где Тор и Донателло увлеченно беседуют под лампой с подогревом.

Меня бесит, что я сразу же оглядываюсь в поисках Анджело. Когда вглядываюсь в море лиц и не замечаю ни его, ни моего отвратительного жениха, если уж на то пошло, паника зигзагами пробегает по моему позвоночнику. Что, если Анджело затащил его в сигарную или игровую комнату и рассказывает ему о том, что он видел? Потому что, конечно, после моей вспышки гнева он теперь понял что к чему.

Я бросаю взгляд в сторону сигарной комнаты и вижу Данте, стоящего за закрытой дверью, одна рука в кармане, в другой он сжимает стакан с виски. Он нервно расхаживает взад-вперед.

Данте Висконти не из тех мужчин, которые нервно расхаживают взад-вперед.

Тяжело сглотнув, я проталкиваюсь к бару и проскальзываю рядом с Амелией. бармен оборачивается, пристально смотрит на меня и смеется.

— Рори Картер, — мурлычет он, протирая тряпкой пивной бокал изнутри. — Слышал, ты тусуешься с Висконти. Не поверил.

Я прищуриваюсь от янтарного сияния и понимаю, что это Дэн. Он работает с моей подругой Рэн в Ржавом якоре, портовом баре в Дьявольской Яме.

Инстинктивно я убираю руку со своим обручальным кольцом со стойки бара.

— Дэн, привет. Что ты здесь делаешь?

— Подрабатываю несколько дополнительных часов в частном баре, — он перекидывает салфетку через плечо и прищуривается. — Я и не думал, что ты одна из этих девушек.

У меня стучит в висках. Одна из этих девушек. Мне даже не нужно оглядывать бар, чтобы понять, о каких девушках он говорит. В Дьявольской Яма ходит шутка о том, что жизненная цель каждой девушки либо выбраться из Ямы, либо выйти замуж за Висконти. И если вы не можете заполучить Висконти, то, по крайней мере, одного из очень богатых людей, которые могут позволить себе часто посещать заведения, принадлежащие Висконти, в Бухте Дьявола.

Я всегда была в первой группе девушек, моей целью было выбраться из неё, как только мне исполнится восемнадцать. Полагаю, жизнь не всегда складывается так, как тебе хочется.

— Что я могу тебе предложить?

Всё, что заставит меня ничего не чувствовать.

— Джин с тоником, пожалуйста.

— Сделай два, — вмешивается Амелия, подходя ко мне. — Эти пятничные вечера такие скучные, не правда ли? Я почти могу смириться с ужином, но эти вечеринки после… — она подавляет зевок. — …они просто бесконечны.

— Знаю, — стону я, наклоняясь, чтобы потереть свежий волдырь на пятке. — Я бы всё отдала, чтобы прямо сейчас оказаться в своей пушистой пижаме и смотреть Анатомию Страсти.

Она недоверчиво окидывает меня взглядом.

— Ты не производишь на меня впечатления девушки, у которой есть пушистая пижама. Держу пари, ты спишь в Шанель № 5 и выходишь на утреннюю пробежку в платье от Versace.

Моё фырканье отвратительно, и если бы Альберто был свидетелем этого, он бы провел своим кольцом по большей части моего тела. Я хочу сказать ей, что всё, что она видит перед собой, создано по образу и подобию Альберто. Что эти чертовы стринги разрезают мою задницу пополам, и я потеряла счет тому, сколько раз слишном тугие молнии натирали мне кожу. Но даже несмотря на то, что Амелия — моя единственная связь с нормальным миром за воротами этого особняка, она всё ещё часть семьи. Поэтому я улыбаюсь и качаю головой, мое фырканье превращается в милый смешок, который мне удалось отточить за последние два месяца.

Мы берем наши напитки и усаживаемся на диван у дверей во внутренний дворик. Как только мы плюхаемся на сидения, Донателло и Тор неторопливо входят в двери, оба с широкими улыбками на лицах.

— Дамы, мы принимаем ставки. Хотите присоединиться? — спрашивает Тор.

Амелия хмуро смотрит на своего мужа.

— Клянусь Богом, Донни. Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты перестал ввязываться в эти дурацкие ставки? Твоя семья — кучка мошенников, ты никогда не выиграешь.

Донателло наклоняется, чтобы чмокнуть её в подбородок.

— Расслабься, mio amore. Мы делаем ставку на то, как долго Данте простоит перед сигарной комнатой, прежде чем выломает дверь.

Я оглядываюсь. Данте всё ещё расхаживает взад-вперед, и теперь что-то бормочет себе под нос.

Тор смеется.

— Он зол, что его не пригласили на встречу.

— Какую встречу? — спрашивает Амелия.

— Отец там, с Анджело. Очевидно, он хотел поболтать наедине.

Тор засовывает два пальца в рот и свистит. Данте поднимает голову и свирепо смотрит на него, но когда он подзывает его, тот подходит.

— Что? — рявкает он.

Тор кладет руку ему на плечо.

— Ты знаешь, как жалко ты выглядишь, стоя там, брат? Как будто ты учишься в старшей школе, а у твоей девушки семь минут в раю4с другим чуваком.

Раздается взрыв смеха, и тепло наполняет мой желудок, зная, что в кои-то веки это происходит не за мой счет.

— Отец всегда был одержим им, — рычит Данте, ещё раз украдкой бросая взгляд на дверь. — О чём, блять, они должны разговаривать? В наши дни он едва ли человек мафии, — допив оставшуюся в стакане коричневую жидкость, он с грохотом ставит его на ближайший стол и рычит: — К черту. Я иду внутрь.

Мы наблюдаем, как он стремительно направляется к двери сигарной комнаты. Тор смотрит на часы, ухмыляется, затем протягивает руку. Донателло хмыкает и достает из нагрудного кармана зажим с деньгами. Он одними губами извиняется перед Амелией, которая выглядит так, словно хочет врезать им обоим.

— Ему, блядь, тридцать два, — хихикает Тор, пересчитывая купюры в руке. — И он всё ещё держит обиду.

— На что? — я ловлю себя на том, что задаю этот вопрос.

Тор смотрит на меня сверху вниз и ухмыляется.

— Анджело трахнул его спутницу на выпускной.

— Зачем?

Он смотрит на Донателло, и они в унисон говорят: — Потому что он Порочный Висконти.

Волосы у меня на затылке встают дыбом.

— Порочный?

— Да, он мерзкий ублюдок, — усмехается Тор. — Ну, он был таким до того, как встал на правильный путь, — подталкивая Донателло под ребра, он добавляет: — Помнишь, как он прострелил коленную чашечку своему водителю, потому что тот свернул не туда?

Донателло кивает.

— Мммм. И когда он запер всех этих портовых рабочих в транспортном контейнере и взорвал его, всё из-за одного судового журнала, который они не смогли учесть, — он качает головой в неверии. — Из всех людей, созданных для того, чтобы поступать правильно, я никогда не думал, что это будет Порочный.

Тор хлопает Донателло по спине.

— Кстати, о спутницах, мне, наверное, следует найти Сару.

— Скайлер, — поправляет его Амелия, закатывая глаза. — Её зовут Скайлер.

— Неважно. Я давно её не видел. Вероятно, она прибрала к рукам фамильный фарфор.

И с этими словами Тор проходит сквозь толпу тусовщиков и исчезает. Бросив извиняющуюся улыбку Амелии, Донателло следует его примеру.

— Итак каждый раз, — бормочет Амелия, протыкая кубик льда соломинкой.

Но я не слушаю. Вместо этого я наблюдаю, как Данте колотит кулаком в дверь сигарной комнаты. Она распахивается, и виден маячащий силуэт Альберто. У них происходит короткая, бурная дискуссия, прежде чем Данте поворачивается и пронзает меня обжигающим взглядом.

Я замираю, мой бокал на полпути к губам, и когда он направляется прямо ко мне, мои ладони начинают потеть. Это нехорошо.

— Ты, — рычит он, останавливаясь всего в нескольких саантиметрах от того места, где я сижу. — Он хочет поговорить с тобой.

Моё сердце замирает.

— Со мной? — говорю я хриплым голосом.

Но Данте уже на полпути к бару, а Амелия теперь яростно стучит пальцами по экрану своего мобильного. Мой желудок сжимается, и на краткий миг я подумываю о том, чтобы выскользнуть через двери патио и исчезнуть на пляже, но нетерпеливая гримаса, появившаяся на лице Альберто, говорит мне, что моё присутствие не подлежит обсуждению.

Я оставляю свой напиток и направляюсь в сигарную комнату, мои каблуки угрожают сломаться на плюшевом ковре. Альберто делает шаг в сторону, обнимает меня за талию и запечатлевает холодный, скользкий поцелуй на изгибе моей шеи, как будто это не его рука сжимала мою челюсть, когда он брызгал мне в лицо слюной и ядом менее десяти минут назад.

Он заталкивает меня в комнату. Когда Грета, старшая экономка, впервые показала мне поместье Висконти, она сказала, что женщинам сюда вход воспрещен. Это для мужчин. Но я не так уж много пропустила — это просто уменьшенная версия офиса Альберто. Шкафы из красного дерева и мягкие кресла — всё это окутано густым облаком табачного дыма.

Он выглядит ещё меньше, когда Анджело Висконти еле умещается в кресло у камина.

— Аврора, я не имел удовольствия официально представить тебя Анджело за ужином.

Позади меня со щелчком закрывается дверь, погружая нас в оглушительную тишину.

За то короткое время, что я была помолвлена с главой Коза Ностры, я исполняла этот танец бесчисленное количество раз. Разные мужчины в одинаковых костюмах. Поцелуи на тыльной стороне моей ладони, застывшая улыбка на моих губах. Но на этот раз всё по-другому.

Такое чувство, что мне тяжело дышать. Почему? Потому что по какой-то необъяснимой причине я скорее брошусь со скалы в Дьявольской Яме, чем станцую этот танец с Анджело Висконти. Порочным Висконти.

Делая глубокий вдох для храбрости, я заставляю себя оторвать взгляд от ковра.

Тяжесть давит мне на грудь, когда мои глаза встречаются с его тяжелым взглядом. О, святой ворон, он красив. Может быть, это потому, что он больше не стоит в опасной близости от края обрыва, или, может быть, из-за того, как он откидывается в кресле, с раздраженным оскалом на лице, но я не могу поверить, что никогда не догадывалась, что он Висконти. Зеленые глаза сверкают на фоне его загорелой кожи, а чёрные волосы, похожие на шёлк, поблескивают в свете ламп, встроенных в низкий потолок. Эта челюсть и эти скулы, они такие же острые, какими я их помню, и от них до сих пор у меня перехватывает дыхание.

Он прекрасен в самом неприкасаемом смысле. Не то чтобы я хотела к нему прикасаться. И даже если бы и хотела, судя по презрению на его лице и предшествующей ему репутации, он бы поломал мне пальцы, если бы я даже попыталась это сделать.

— Анджело, познакомься с моей невестой Авророй, Аврора познакомься с Анджело. Он мой любимый племянник. Конечно, — добавляет он со смешком, — не говори Рафаэлю или Габриэлю, что я тебе это сказал.

Не знаю, кто они такие, и не хочу спрашивать. Вместо этого я отрываю взгляд от Анджело, потому что беспокойство, ползущее вверх по моим рукам, говорит мне, что произойдет что-то плохое, если я этого не сделаю. Но затем моё подпитываемое алкоголем упрямство заставляет меня поступить наоборот. Я проглатываю комок в горле и поднимаю подбородок выше, усиливая зрительный контакт.