Дело о золотой маске

Глава 6

— Установили личность убитой? — спросил Итен, отгоняя непрошенные мысли.

— Самоубийцы, ты хотел сказать? — уточнил Лидар.

Итен поморщился и махнул рукой. Пожалуй, можно и так. Вряд ли дрянь, надевшую маску и знавшую об условиях, стоило называть убитой, потерпевшей или как-то вроде. Из-за нее едва не исчез в небытии целый особняк, полный гостей, и чуть не пострадали прилегающие к нему кварталы со многими проживавшими там ни в чем неповинными людьми. Из-за нее чуть не погиб Рожьэ, и древняя карга стала сильнее, а значит, на шажок приблизилась к выходу в реальность. Но… считать ее соучастницей и преступницей не выходило тоже.

В дверное оконце ударила невесть откуда взявшаяся пурга. Когда выходили из дома, день стоял вполне ясный и теплый. Однако таков был Гранвиль — город-порт, столица Челии. Он расположился посреди погодной аномалии и постоянно «радовал» жителей такими вот сюрпризами. Те, кто не обладал чувствительностью к магии, приобретали погодные амулеты, позволявшие не замерзнуть, когда на смену зною придет мороз, и не упариться, если посреди зимы начнется лето.

— Хина Патьяр, — сказал Лидар, не дождавшись ответа, — работала в прачечной, в которой прислуга Дракаретта изволила отстирывать грязное белье своего господина.

— Интересно… хочешь сказать, она сумела разговорить какую-нибудь рептилию?

Лидар покачал головой.

— Вряд ли. Служат в доме аристократа в основном рептилии, конечно, но всегда есть кто-нибудь из людей. Просто исходя из выгоды: приплывцы с жабрами и перепонками меж пальцев обходятся подороже.

— Не знал… — Итен хмыкнул.

— Я не уверен, будто и сам лорд в курсе: не он же нанимает слуг, этим наверняка занимается управляющий. А людская прислуга обычно глаза не мозолит и не портит своим видом настроение хозяину, обладающему утонченным вкусом драконородного в неизвестно каком поколении.

— Что не мешает ей подсматривать, подслушивать, интересоваться личной жизнью всех вокруг и втайне обсуждать работодателя.

— Само собой, дружище. А кроме прислуги означенного лорда в той же прачечной появлялись и прочие слуги знатных господ. Не иначе, о бале разговоры заходили регулярно. А где разговоры, там и зависть. Девка аж кушать не могла, как на маскарад хотела. И то не мои слова, а ее подружки по ремеслу.

Самоходка снова подскочила на неровностях дороги. Сидящий за рулевым колесом водитель громко извинился за неудобства. Итен чуть ослабил сферу неслышности, уверяя, что они не пострадали, и вновь усилил артефакт.

— Что б мэра кто-нибудь загрыз за его заплатковый способ починки дорог, — прошипел Лидар. На этот раз плечом и макушкой приложился он. Итен согласно кивнул, искренне пожалев о том, что пожелание вряд ли настигнет градоначальника. Политиканы и чиновники — отдельная категория дряни, к которой проклятия пристают крайне плохо. — Казнокрад, лентяй, пройдоха…

— Значит, в данной истории нет ничего сверхординарного, — не обращая внимания на ругательства, произнес Итен. Он не расстроился очередному доказательству отвратительности человеческой природы: ожидал чего-нибудь очень похожего. — Насколько помню, прошлые жертвы… — да, Лидар, то, что они сами виноваты, еще не лишает их такового прозвания — двоюродная племянница лакея, пасынок конюха, дворничиха… вполне могли входить в компанию любителей пообсуждать, кого не следует, и не блистали ничем выдающимся.

— Кроме зависти.

Итен кивнул снова.

— Вот только на них, — заметил Лидар, — компания и кончилась.

— А подружка?

— Попросила посадить ее в камеру и подержать некоторое время. Я, разумеется, отказал. Девица была очень напугана, видать сосчитала два и два, поняла, что раз все, с кем водилась, умерли, то и ее ничего хорошего не ждет; обещала вернуться к себе в деревню, как подкопит денег. Я ждать не захотел и помог, связавшись с вокзалом и заказав билет до ее Куличей.

— Это где? — поинтересовался Итен.

— Дней пять на скоростном траке: примерно на средине пути между Гранвилем и Дарвейном.

Итен в задумчивости побарабанил пальцами по дверце.

— Точно уехала?

Лидар кивнул.

— Я к ней соглядательницу подсадил в купе. Потому, Ит, не сомневайся.

— Знаешь… Устранить потенциальную «бабочку» из столицы было верным решением, но… мы могли бы попытаться использовать ее в данном деле, — проговорил Итен.

— Не вышло бы, — заверил Лидар. — Ты не видел ее взгляда, а я оценил. Если бы не сбежала, плакала б по ней клиника для душевнобольных слезами горькими.

— Тебе виднее. Значит, кто станет следующей бабочкой, неясно. Компания распалась.

— Кое-кого забыл. Среди простолюдинок затесалась одна девка аристократического, но разорившегося рода, — припомнил Лидар, потирая макушку. — Она в компанию не входила, даже знакома с ними не была.

— Маска пойдет блуждать по аристоократам? Час от часу нелегче.

— Вполне может.

— Френ Бокс, так, кажется?

Лидар кивнул.

— Девица сильно не хотела выходить замуж по расчету, меняя текущую в жилах якобы драконью кровь на кошелек богача, пожелавшего примазаться к высшему свету.

Итен хмыкнул.

— Я не поклонник великосветской дряни, — заметил он. — Однако волей-неволей начнешь огрызаться, если прыгнуть тебе в постель стремятся только лишь титула ради.

— Спорно, Ит, — сказал Лидар. — Вот совсем.

— Полагаешь?

— Наша жизнь сродни игре. Есть определенный набор карт, который имеется у всякого человека. И приходится играть тем, что уж выпало. Глупость наказуема всегда. Даже если человек красив, богат и образован. Но у такого есть шанс: кто-то на эдакий «багаж» может клюнуть и создать «питомцу» идеальные условия содержания, в которых его беспросветную тупость, замешанную на непонимании жизни, окружающих и себя, станут называть очаровательной наивностью, утонченностью и возвышенностью. Такой человек станет сродни кадагейке в клетке. Тому, кто о такой заботится, нравятся песни и вид приобретения, птичка вполне довольно чирикает, существуя на всем готовеньком и на волю не стремится. А вот когда не свезло… Помнишь Лаурелию Бердам?

— Воровку, ставшую женой вирэйского магната? Еще бы.

Лидар кивнул. Когда-то он поймал Лаурелию… вернее, Лаурку-невидимку — лучшую домушницу центрального и прилегающих районов — за руку и едва не приволок в управление. Девчонка сумела уболтать ее отпустить, о чем Лидар пожалел почти сразу, поскольку Лаурка мгновенно записала «сурового господина-полицейского» в число покровителей и начала обращаться к нему нечасто, но в особенно трудные дни, случавшиеся у нее регулярно. Несколько раз Лидар вытаскивал Лаурку из передряг, способных окончиться крайне невесело, ловил с ее помощью барыг, приторговывавших краденым, а то и кого похуже. Разбогатев, Лаурка о своем «друге» не забыла: вела активную переписку, поздравляла с праздниками и присылала дорогие подарки, которые не могли восприниматься взятками по причине ее отсутствия в Гранвиле.

— У нее ведь тоже род был аристократический, но обедневший. Настолько, что воровать пришлось не из-за любви к авантюризму, а чтобы банально не сдохнуть с голоду и холоду. — В Гранвиле последнее отнюдь не воспринималось речевым оборотом: погодные амулеты стоили пусть недорого, но и не сущую мелочь. — И красавицей ее назвать не вышло бы, один нос чего стоил, не говоря про бородавку на щеке, — рассказывая, Лидар не пытался скрыть улыбки. — Ну и как такой устраиваться в жизни? Связей и друзей семьи нет. Ярких талантов нет. Образования — само собой. Откуда бы ему взяться? С помощью нарядов и украшений внешность не поправить, не говоря про магические вмешательства в образ. Казалось бы, есть отчего впасть в уныние. Однако при всем багаже доставшихся ей от предков некрасивостей, светлый и практичный ум сиял, как удается не всякому бриллианту. Магната она влюбила в себя накрепко уже после заключения якобы фиктивного брака, должного прекратиться через полгода. Десять лет уж минуло, а они все никак не разбегутся. Лаурелия теперь сама держит пару заводиков, от мужа не зависит, но посылать того, кто женился только из-за драконьего родства, не спешит.

— Молодец…

— Просто снобизм до добра не доводит, — сказал Лидар. — Причем никого и никогда. Той дуре не стоило считать себя королевой в изгнании, а сесть и подумать, какой у нее расклад и как бы сыграть так, чтобы оказаться в выигрыше. Но это я так… с точки зрения деревенщины сужу. Я человек приземленный, мне до любовей некоторых к летанию в облаках дела нет.

— Есть, — возразил Итен: — Ты дирижаблей боишься.

Лидар скривился.

— Нашел, о чем вспомнить. И не боюсь, а не люблю, — поправил он. — Потому как вдруг падать придется, а у меня крыльев нет. Что касается прачки, она тоже не блистала красотой и прекрасно о том знала. Три года назад прибыла в Гранвиль из какой-то провинции… — он замолчал, припоминая. — Лохор — это на юге. Единственная прелесть данной глухомани — прекрасный морской климат и много солнца. Гранвиль тоже город-порт, но у нас погодная аномалия. Неудивительно, что девица очень скоро затосковала, тем более, приезжала, рассчитывая устроиться, а оказалась никому ненужной: из жалости взяли прачкой практически за кров и еду.

— И чего не вернулась, раз оказалось так плохо? — проворчал Итен. — Или не подалась куда-нибудь еще?

Пурга за оконцем утихла. Самоходка выехала под яркие солнечные лучи, и город засиял, заискрился, вмиг наполнился сочными красками. И как только Гранвиль мог кому-то не понравиться? Итен принялся рассматривать то ли прохожих, то ли все-таки пассажиров, перемещавшихся по самодвижущемуся тротуару со скоростью не столь и малой. Самодвижущиеся дороги считались последним писком техно-магической моды. Их устанавливали на центральных улицах. Передвигаться с их помощью действительно было комфортнее. Поговаривали, будто в скором времени они заменят обычные тротуары, но Итен в подобное не верил.

— А как же престиж? — усмехнулся Лидар.

— Прачкой за еду и кров, но в Гранвиле быть лучше нежели горничной на приличном жаловании в городке попроще? — поинтересовался Итен. Он не слишком дорожил статусом столичного жителя, при этом Гранвиль любил. Домишко, доставшийся от отца, пусть и не потрясал размерами, зато располагался в центральном районе и стоял на тихой зеленой улочке. Если открыть окно, не сразу и сообразишь, что совсем рядом проходит главный имперский проспект, полный самоходок, трамваев, толп праздно и по делу шатающегося народа. Разве лишь иногда до слуха донесется нежный перезвон трамвайного колокольчика.

— Поверь деревенщине, именно так и думает большинство идиотов, которых Гранвиль перемалывает в своих жерновах, — сказал Лидар. — И вполне заслуженно, к слову.

Он знал, о чем говорил, и в свое время прибыл в столицу отнюдь не в поисках лучшей доли и столичного лоска. Уж кто-кто, а Лидар Мастерс являлся одним из немногих, кто, не кривя душой, мог утверждать, что устроился в Гранвиле не благодаря чему-то, а вопреки.

Взгляд Итена упал на бегущего против движения тротуара мужчину в шляпе-котелке, на златокудрую девицу в пышном платье с лиловым зонтом-тростью в руке, шедшую ему навстречу, ловко лавируя между теми, кто предпочитал стоять и любоваться видами, пока механизм подвозил их к месту назначения. Подумалось, как бы эти двое не столкнулись, но самоходка уже пронеслась мимо, не дав Итену убедиться в предположении. В конце концов, с чего он взял, будто они знакомы и точно не разминутся?