Дело о золотой маске

Глава 22

Коридор ничуть не изменился, дверь — тоже. В этот раз Итен никого не преследовал, шел первым, показывая дорогу. Разумеется, дама Киршиц могла бы сделать это лучше, как и ее супруг, но Ирвина, вышедшая в сопровождении пятерых магов усиления прямо из стены комнаты уже через пять минут после активации амулета связи, их услугами не воспользовалась. С супругами Киршиц она оставила полицейского крючкотвора: якобы для выяснения подробностей и составления бумаг, главной из которых было личное согласие новых аристократов на разбирательство полиции Гранвиля без привлечения секретной имперской службы.

Хотя догадывался Итен, что супругов попросту постарались держать в отдалении от выхода в тонкий мир. Так было проще обеспечить их безопасность и вместе с тем не позволить натворить глупостей.

— Здесь, — Итен остановился возле двери и немедленно отступил в сторону, предоставляя пространство для работы другим, уже имевшим опыт обезвреживания зеркальных комнат.

Двое магов усиления заняли места по обе стороны от двери. Через призму магического зрения легко удавалось рассмотреть синие искры, висящие на кончиках пальцев одного, и алые — другого. Некие полярные заклинания — лед и пламя или вихри, заверченные в противоположные стороны — готовы были сорваться с них. Реальности они не нанесли бы никакого вреда, поглотив друг друга, но оказавшись в ином пространстве и не подчиняясь более физическим законам, лишь удвоили свою мощь, если не уничтожив или отбросив пришельца из тонкого мира, то хотя бы позволив магам выиграть время. Третий устанавливал на пороге универсальный маяк для тех, кто войдет в комнату.

— Будь здесь.

Итен вздрогнул. Он слишком погрузился в свои мысли, а потому не услышал, когда Ирвина подошла и встала рядом.

— Нет, госпожа начальница. Я из присутствующих единственный сноходец и скорее сориентируюсь.

— Вот только именно тебя стремились заманить туда воплоти, — спорить или приказывать Ирвина пока не собиралась. За столько лет работы бок-о-бок Итен научился разбираться в ее интонациях. Глава полиции скорее советовалась, а еще спешила до приезда секретной службы. Ее сотрудники попросту разломали бы комнату. Для них зеркала не представляли ни малейшей опасности. Но и девчонку они не вытащили бы.

— С Киршицами находится Варен, но он в пекло и не полезет: резерв худший, чем у всех присутствующих.

— Зато знает все инструкции, законы и способен сколько угодно о них рассуждать, запутывая и усыпляя бдительность. Если нагрянут коллеги, он выиграет время. Девчонка слишком много знает, чтобы терять ее, не попытавшись заполучить.

— На приеме присутствует… — начал Итен, но Ирвина перебила его прошептав:

— И Адель тоже придержит своих.

«Значит, Адель», — Итен понятия не имел, к чему ему знать имя спасшей его незнакомки, но запомнит его навсегда.

— Ларг и Кадьвин держат пространство. Ферв следит за маяком. Одвиц нужен как наблюдатель, — принялся перечислять он.

— Никого другого я не смогла собрать настолько скоро, — Ирвина, разумеется, не оправдывалась, просто объясняла. — И ошибаешься: наблюдателем будешь ты. Одвиц станет меня страховать, а в лабиринт отправлюсь я сама. Надеюсь, рыцарские чувства в тебе не взыграют?

В последнем вопросе, заданном, вроде бы, в шутливом тоне, послышалась угроза. Ирвина не терпела тех, кто пытался ее опекать.

— Надеюсь, такое распределение ролей устраивает тебя, старший инспектор?

Итен склонил голову, мысленно пожелав удачи.

— Готово, — практически бесцветный, светлоглазый и сероволосый, выше Итена на полторы головы и шире приблизительно во столько же Ферв отскочил от двери с поразительной сноровкой и быстротой.

Чтобы рассмотреть цветное пламя на руках Ларга и Кадьвина, больше не требовалось прибегать к магическому зрению. Одвиц подошел к Ирвине и опустился перед ней на колени. Два паса вокруг ее талии, и Ирвину окутала сеть тонких белых нитей, свивающихся толстыми жгутами, выходящими из запястий мага.

— Готово, моя госпожа.

— Пожелай мне удачи, Ит, — бросила Ирвина и шагнула к медленно, зловеще скрипя, открывающейся двери.

— Удачи.

Почему-то ведя коллег сюда, Итен ни разу не подумал о том, что способен ошибиться. И только сейчас представил, как было бы забавно после всех приготовлений обнаружить обыкновенную спальню. Госпожа Блакарди убила бы его уж точно, затем вернула и повторила процедуру минимум четырежды.

«Напьюсь сегодня», — посетила его нежданная, будто вложенная в голову кем-то посторонним мысль, еще более странная от того, что напиться боевому магу практически невозможно. Его тело и силы — универсальное оружие, которое не должно терять контроль и идти в разнос. Вот только желание никуда не делось.

Ирвина вошла.

С мгновение ничего не происходило, а затем ярчайший свет резанул по глазам, заставив заслониться рукой. Рядом скрипнул зубами Одвиц, шире расставил ноги, отклонившись назад. Натянулись нити, связавшие мага с Ирвиной. Итен вцепился ему в плечи и сам присел. О том, что легче Одвица и любого из присутствующих, он не подумал, однако его никудышного веса оказалось достаточно. Одвиц встал нормально, вытер со лба пот.

— Спасибо, Ит, — отдуваясь, прохрипел он. — Ирвину там не иначе радужный ящер проглотил.

Ферв — ярко-рыжий здоровяк с косой до пояса, в которую заплетал бороду, —хихикнул, видимо, представив.

— А что? — Одвиц заулыбался шире. — Я таких ловил, когда на южных пляжах отдыхал. Твари может и небольшие, но я ж на них ходил не ради пропитания, а любви к рыбалке. Как схватит наживку и потянет… Ух! Бывало полдня одного ящера выуживаешь. Потом победишь и отпускаешь, конечно. Зато удовольствие! Будете в отпуске…

— Нет уж, спасибо, — откликнулся Ларг, Кадьвин согласно кивнул. — Нам и здесь нескучно. Вон какая наживка: сама госпожа начальница!

Со стороны могло показаться, будто маги расслабились. Словно и не происходило ничего особенного, тем более опасного. Если бы некто из гостей дома забрел в этот коридор по случайности, точно не понял бы, что к чему. Однако при первом же намеке на опасность беспечность слетела бы с полицейских туманном при поднявшемся ветре. А пока… пока можно было и шутить, травить байки и анекдоты, вспоминать забавные истории.

Боевые маги по праву считались самыми добродушными и уравновешенными людьми. Вечные заводилы, хохмачи, отличные рассказчики. Если кому нужно поднять настроение, позовите боевого мага: от уныния не останется и следа. Потому что по-другому быть не могло: универсальные машины уничтожения иначе сломались бы, а то и обернулись против тех, кого обязаны защищать.

А вот у Итена быстро переключаться из боевого режима в состояние покоя не выходило никогда. Если случалась проблема, он на ней зацикливался, думал и думал, стремясь из множества вариантов решения найти оптимальный. На то он и инспектор, должно быть: стремится расследовать дела, докопаться до сути. Но как же порой становилось сложно. Как сейчас: стоять, пялиться в уже не настолько слепящий свет, как вначале, и ждать. Снова и снова перебирая в голове, что способно пойти не так. Ведь, если способно, то обязательно пойдет — один из законов подлости, все же. И он работал слишком часто…

— Ит!

— Эй! — Одвиц сжал его плечо настолько сильно, что Итен вскрикнул.

— Вот и ставь вас, головастых, наблюдателями, — проворчал маг. — Ты вообще-то тут стоять должен. И не стыдно?

— А что я? — не понял Итен и лишь затем огляделся. Сам того не заметив, он обогнул Одвица и преодолел половину расстояния до двери. — Вот же…

— Угу.

Итен вернулся на прежнее место, шепча проклятия.

— А вот еще, значится, случай был…

Минуты текли часами. Для Итена они и вовсе превратились в вечность, но вот снова натянулись жгуты на запястьях Одвица. Маг напрягся, но сопротивления, как недавно, не ощутил. Итен, прищурившись, разглядел черную точку на фоне белого сияния. Та росла и росла. Стали видны два силуэта. Он кинулся к двери, но на этот раз никто не подумал его удерживать, ухватил под руку Ирвину, помогая переступить порог, а затем втянул в коридор худое и костлявое тело, в котором не сразу признал чумазую, растрепанную девчонку.

— Благодарю, — Ирвину била нервная дрожь, которую Итен ни в жизнь не заметил бы, не стой он почти вплотную. — Ну я вам скажу, это был тот еще номер.

Одвиц подтянул ее еще дальше от двери. Ларг и Кадьвин синхронно повернулись к белому свету, спуская заклинания с поводков. Итен закрыл глаза, но получил удар и сквозь веки, вскрикнул, но не от физической боли: жаром опалило сознание. Кровь застыла на языке, минуя уши, в голове закричали сотни голосов, в которых отчетливо солировал знакомый женский, обещающий прийти во что бы то ни стало и отомстить. Отомстить ему, паршивому недомагу, посмевшему воевать с женщиной: несчастной, одинокой, лишенной поддержки и возможности опереться на сильное мужское плечо.

Кажется, Итен рассмеялся, услышав весь этот бред. Кажется, древняя карга обиделась на него еще сильнее, а под-антипод всмотрелся внимательнее. На миг перед внутренним взором возник зал, заполненный туманом, пустой камин и зеркало в нем. Перед ним застыла светловолосая женщина в бальном платье. Горели свечи. Из зеркала смотрел… Итен не мог разглядеть ничего, кроме мглистого силуэта и алых угольков на месте глаз.

***

Оплеуха привела его в чувства.

— Ну ты… милый мой… — он, оказывается, сполз по стене и теперь валялся в коридоре. Ирвина сидела на нем и отвешивала одну пощечину за другой. Нитей на ней уже не было, как не присутствовало в коридоре ни боевых магов, ни спасенной девчонки. Дверь в бывшую зеркальную комнату отсутствовала. Комната поражала голыми стенами и отсутствием мебели. Пол усеивал невесть откуда взявшийся песок и мелкие камни… вернее, галька.

— Водами космического океана намыло.

— Что? — град ударов прекратился.

— Гальку, — пояснил Итен и прикрыл глаза.

Щеку снова обожгло. Несильно.

— Нашел место и время падать в обморок!

«Действительно, — Итен мысленно с ней согласился. — Да как я только посмел?»

— Ненужно меня больше бить, госпожа Блакарди, мне нехорошо и без этого, — столь длинную фразу, произнесенную совершенно спокойным, без малейших эмоций голосом, Итен выдал неожиданно и для самого себя. Начальницу же он, похоже, напугал.

Только этим он мог объяснить то, что Ирвина мгновенно перестала злиться (а жаль, от нее исходило приятное тепло с ароматом чего-то копченного, острого, тормошащего обоняние и не позволяющего отрешиться от всего сущего; кажется, он впитывал ее эмоции, вдыхая и через кожу), прикоснулась ладонью к его лбу, а затем к виску, прикрыла глаза, что-то проверяя.

— Так… — наконец, произнесла она. — Это ты, а не кто-то другой.

— Я, — подтвердил Итен. Голос по-прежнему звучал ровно и… совершенно мертво. Так, должно быть, мог разговаривать камень. — Поклянусь, чем скажете.

— Уже неплохо. Где болит?

Итен прислушался к себе и ощутил лишь безграничную усталость. Не болела даже душа, хотя ей имелось от чего разрываться на части.