Дело о золотой маске

Глава 2

— А господин Сайвич сказал: «Если господин инспектор не будет есть, то долго еще не поправится», — передать интонации врача у Элли получилось идеально. Она лишь на последнем звуке не выдержала и рассмеялась. Итену даже послышалось жестяное дребезжание в голосе, которого у хорошенькой молодой медсестры попросту не могло быть.

— А я — уже, — усмехнулся он и сладко потянулся, на излете движения ухватив Элли за руку. Ему всегда нравилось к ней прикасаться.

Ему вообще нравилась эта миловидная блондинка. А особенно — как она всякий раз краснеет от якобы случайных прикосновений, хотя знает его, можно сказать, вечность. И далеко не всегда эта вечность оставалась целомудренной. Когда Элли улыбалась, на ее пухлых щечках появлялись очаровательные ямочки. А ее загадочный, воистину колдовской, несмотря на полное отсутствие способностей к магическому искусству, взгляд не раз поднимал Итена с глубин отчаяния. Он ведь терпеть не мог болеть, а уж клиники не выносил на дух. Лишь общество Элли заставляло его смиряться и доводить лечение до конца, а не сбегать тотчас, как очнется, отлеживаться дома, а потом пугать сослуживцев бледным в прозелень цветом лица, а Ирвину Блакарди доводить до белого каления, ядоизлития и ярости.

— Что-что, инспектор? Здоровы? Я не ослышалась? — Элли нахмурилась, даже не думая сердиться всерьез.

— Уже поправился. И намерен покинуть сие гостеприимное заведение еще до вечера, — сказал Итен.

Элли тяжело вздохнула и покачала головой:

— Как всегда…

Итен кивнул. По его меркам он и так задержался непростительно долго.

— Ах, господин Сирен, — проронила Элли, подражая то ли героине какого-нибудь модного ныне спектакля, идущего на подмостках всех столичных театров, то ли опять же героине, но очередного нового романа из тех, какие нравятся хорошеньким незамужним барышням любого возраста. — Неужели я настолько вам неугодна, что вы стремитесь сбежать уже через день?

— Через три, — уточнил Итен. Два он провалялся в беспамятстве, но это не означало, будто не присутствовал в клинике. Опять же, упустил время, а его постоянно не хватало с тех пор, как в Гранвиле вновь появилась золотая маска, где-то схороненная или спящая целых… два или три столетия.

Он поднимал архивы и выяснил, что несколько веков назад артефакт уже наделал дел. Правда не в Гранвиле — тогда столицей Челии являлся исчезнувший с карт, но не из Истории город Аркатра, ставший со временем едва ли не легендарным: людям свойственно преувеличивать важность утраченного.

В мемуарах очевидцев катастрофы, до которых сумел добраться Итен, говорилось о первом магическом университете, находящемся именно в Аркатре, из которого выпускались маги, почти не уступающие по могуществу драконам (почему после гибели столицы магическое обучение деградировало, автор, разумеется, не рассказывал, только намекал будто бы все преподаватели погибли вместе с родными стенами). Там же располагалась величайшая библиотека древних знаний и врата, пройдя через которые удалось бы не только воплоти выйти в тонкий мир, но и вернуться обратно по своим следам. Вероятно, это и привело к печальным событиям, приведшим к уничтожению города: казненная хозяйка маски искала способы вернуться из небытия в реальность.

Итен верил в прогресс и не слишком проникался россказнями о величии предков. В Аркатре некогда стоял императорский дворец, а казненная была любовницей императора. Вот она и стремилась, так сказать, вернуть отнятое. То, что трон занимал уже не тот монарх, с которым она имела дело, не было важно.

Являлась ли Аркатра величайшим городом, Итена не слишком волновало. Хватало факта: древняя столица оказалась уничтожена благодаря проклятому артефакту, нынче объявившемуся в Гранвиле.

«Объявившемуся, — со злостью подумал Итен. — Вполне возможно, не сама собой маска возникла из небытия. Некто отрыл ее в каких-нибудь развалинах. И если этот «кто-то» не стал первой жертвой, я найду его и заставлю пожалеть о рождении на свет!»

— Вот именно, — расстроенно протянула Элли: — Не-у-год-на.

— Конечно же нет, сударыня! — заверил Итен, запрятав подальше в глубину души кровожадные мысли. Не одна Элли умела подражать героям спектаклей и книг, потому, произнеся избитую фразу, он поднес к губам ее пальцы. — Но у меня слишком много работы, ты ведь знаешь.

Она знала. И давно. Лет восемь назад, когда Итен впервые домагичил до больничной койки, а Элли только устроилась на службу в эту клинику, они попытались закрутить роман. Разумеется, ничего путного из этого не вышло. Инспектор и медсестра вместе? — невозможно и невыносимо — они оба слишком много времени уделяли работе и слишком мало друг другу, а хотелось больше. Очень хотелось. Даже слишком. И при том бросать работу они не желали и не собирались, не представляя, как сумеют жить в ее отсутствие. Никогда — ни раньше и ни позже — Итен не ощущал столь сильного душевного раздрая. В конце концов, промучившись около полугода, они расстались. В этом отношении чуда не произошло. Зато случилось в другом: они умудрились сохранить теплые дружеские отношения. Если плохо становилось Элли, она тотчас бежала к нему, и Итен находил для нее и слова, и время. Наоборот — тоже. Именно Элли выхаживала его, приободряла и провожала напутственным: «И чтоб глаза мои больше тебя здесь не видели!»

— В одном этот старый маразматик, Сайвич, прав. Ты — тень себя прежнего, — безапелляционно заявила Элли.

Итен пожал плечами и попробовал переменить тему:

— Зачем тебе здесь работать, если он маразматик?

— Без меня начнется полный кавардак, — заявила она зло.

— Но у тебя и образование, и опыт, и умения. Ты уже не та, едва окончившая академию девочка, какой переступила порог… мягко говоря, далеко не лучшей клиники в Гранвиле. А этот старикашка держит тебя в медсестрах лишь потому, что вбил в голову, будто врач обязан быть сильным магом.

— Если наша клиника далеко не лучшая, чего же здесь забыл ты? — сощурившись, спросила Элли.

— Ах, — Итен дурашливо закатил глаза к потолку и коснулся ладонью лба, — несравненная госпожа, вам же прекрасно известно из-за кого я вынужден появляться именно здесь.

— Конечно! Из-за своей инспекторской должности, — она прыснула в кулачок, видимо у Итена вышло скорчить по-настоящему забавную рожу. — Во-первых, управление полиции заключило договор именно с Сайвичем, а во-вторых, ты не умеешь вовремя остановиться и всякий раз не просто опустошаешь резерв, еще и жизнью рискуешь.

«Каков смысл беречь себя, если особняк перестал бы существовать?» — мог спросить Итен, но предпочел сказать другое:

— Просто я очень хочу тебя видеть. Но хорошо бы не здесь. Правда. И ты — отличный специалист.

Он возвращался к этому разговору не впервые, но раньше говорил, не имея четкого плана действий. Теперь же Элли могла уйти не в какую-то еще клинику, а в лучшую: на прошлой неделе Итен переговорил с Варгатом и заручился его полной поддержкой. Доктор Дофин искал толковую ассистентку, а на магическую одаренность ему давно и основательно было плевать. Он предпочитал иметь дело с механизмами, а не с заклятиями; с хирургией, а не с настройкой магических потоков; с людьми, любящими лечить, а не с теми, кто вынужденно применял лекарские способности лишь потому, что заполучил таковые в момент рождения.

— А еще я женщина с весьма легкомысленной внешностью, — напомнила Элли, заправив за ухо выбившийся из прически золотой локон.

— Не наговаривай на себя. Ты очаровательна, но совершенно не легкомысленна, — Итен выпустил ее руку, оставив меж пальцев бумажный клочок с начертанным на нем знаком магического вызова: три пересекающихся дуги с кругом, заключенным в ромб.

— Это?..

— Поговори с доктором Дофином.

— Кем?.. Да ты…

— Ага. Я. В своем репертуаре. Не решишься сама, и он свяжется с тобой дня через три, — сообщил Итен, усмехнувшись. — Но все же лучше дай о себе знать первой, а то можешь создать неправильное впечатление.

— Ой, словно я сама не понимаю! — воскликнула Элли и убрала бумажку в карман на груди. — Нехорошо набивать себе цену таким вот вульгарным образом. И отказываться не собираюсь. Только ты…

Итен рассмеялся.

— Мог бы предупредить! А если я не справлюсь?

— Справишься, — уверенно заявил он.

— Я… правда благодарна и очень хотела поменять место работы, но… — Элли вздохнула, — думала о чем-то… ну… попроще. Варгата Дофина ведь знают все, и он… потрясающий!

Если бы не дружеские чувства, которые он испытывал, не собственное участие в судьбе Элли, не искреннее желание ей счастья пусть и с кем-то другим, Итен, должно быть, ощутил укол ревности. Слишком счастливым стало ее лицо, заблестели глаза, приоткрылись в улыбке чувственные губы.

— С тебя сейчас нужно картины писать, — сказал он.

— Просто… это же Варгат Дофин. Я зачитывалась его трудами еще в академии! Только…

— Не нужно тебе попроще, Элли. Попроще у тебя имелось все эти годы.

— Да?.. — задумчиво проговорила она.

Итен кивнул.

— Ну… хорошо. Спасибо. Но!.. — она рассмеялась. — Не пытайся сбить меня с настроя поставить тебя на ноги!

Итен поднял руки, показав ей открытые ладони:

— Сдаюсь. Я весь и полностью в твоей власти, несравненная госпожа.

— Врешь!

— Вру.

— Еще и есть отказываешься, — она всплеснула руками и спросила: — Вот чего мне с тобой делать?

— Поцеловать и пожелать всего наилучшего.

Она оборотила взгляд к потолку; затем, словно опомнившись, кинулась за ширму к своей сумке, и уже через мгновение на кровати Итена стояло большое блюдо со сладкой выпечкой. Сдоба, крендели, пирожки, печенье, бисквит… — сложнее было перечислить, чего на нем не было. Итен в свою очередь посмотрел на потолок, не нашел на нем ничего интересного и простонал:

— Я же лопну.

— Когда съешь, можешь выметаться, — строго произнесла Элли. — Но не раньше. Проверю. И обижусь, если применишь свои магические штучки. В следующий раз привезут тебя бледного и бесчувственного, даже не подойду.

— Ты ведь сама пекла, я не посмел бы, — заверил Итен со вздохом. Он терпеть не мог сладкого. Он говорил об этом постоянно: и Элли, и друзьям, и всем прочим, кто намеревался отблагодарить господина инспектора таким вот непредосудительным для закона образом. Тщетно. То ли ему не верили, то ли не запоминали слов, то ли подобное не укладывалось у них в головах: боевой маг, ненавидящий сладкое, казался им нонсенсом, значит, его попросту не могло существовать.

Элли направилась к двери, потом сжалилась над ним и сказала:

— Лидар в коридоре, не кисни. Ему это блюдце — на один зуб. Но, пожалуйста, съешь хоть один крендель. Я ведь действительно для тебя пекла и очень старалась.

Итен взял самый верхний, понюхал, блаженно прикрыв глаза. Аромат корицы ему нравился в отличие от сладкого и мучного. И откусил немаленький кусочек.

— Слушаю и подчиняюсь, моя госпожа, — пробормотал (уж насколько вышло) он с полным ртом.

Она фыркнула.

— Правда, Элли. Спасибо.

Она рассмеялась.

— Доедай и выметайся, — напутствовала она. — И чтоб глаза мои тебя здесь не видели!