Дело о золотой маске

***

— Надеюсь, хоть чешуей обрастать не начну? — спрашивал он месяц спустя, когда слабость окончательно осталась в прошлом, а сам Итен наконец-то почувствовал себя живым в полной мере этого слова.

Он стоял перед ростовым зеркалом в старой медной раме и рассматривал кривой шрам на правой ноге. Тот начинался практически на боку и тянулся по внешней стороне бедра до колена. Пожалуй, не вмешайся в лечение дракон, провалялся бы Итен еще долго, если бы вообще не пересел в механическое кресло на несколько лет. И тогда о работе в городе можно было бы забыть также на несколько лет, если не навсегда.

Еще он изменился внешне. Лицо вытянулось и стало уже, насыщено-карие глаза пожелтели, волосы потемнели чуть ли не до черноты. После ранения он стал выглядеть старше, что не могло не радовать. Итен не считал себя красавцем и по его личному мнению ничего важного не потерял. Гораздо сильнее его тревожила неприсущая магам стройность. Итен теперь выглядел, как в юности до поступления в учебку. «Кожа да кости», — сказали бы кумушки, живущие по соседству, а бледность, наверняка, сравнили бы с аристократической. Как в таком виде он покажется в неблагополучных кварталах, пусть и в форме полицейского патрульной службы, Итен представлял плохо: чего не хватало, действительно, за аристократа примут и если не попытаются ограбить или похитить ради выкупа, то вполне могут начистить физиономию, поскольку там напыщенных богатеев очень не любят.

— Фактов обращения людей в инорасников лично я не знаю, — ответил Варгат Дофин, присев на стул возле пустой теперь кровати и закинув ногу за ногу.

Он продолжил возиться с Итеном, когда тот уже вполне пришел в себя, наотрез отказавшись отпускать того домой до полного выздоровления или спроваживать в клинику поскромнее, с которой у полицейского управления был заключен договор на оказание медицинской помощи. Отчасти по просьбе Ирвины Блакарди, являвшейся его старинным другом, но в гораздо большей степени из личного интереса. Доктор Дофин вот уже скоро полторы сотни лет интересовался драконами и всем, с ними связанным. Случай же с Итеном оказался нетривиальным. Учитывая обстоятельства ранения, инорасник не просто зализал рану, способствовав заживлению, он влил в Итена драконью кровь. Такое, если и случалось, то лишь в древних легендах с героями, которых величали драконородными по крови. Аристократы Челии тоже уповали не свою драконородность, но иного рода. Будучи перевертышами, способными принять любую форму, драконы не считали неестественными связи с представителями иных рас, от которых, временами, рождалось жизнеспособное потомство, способное к магии.

— Это не может не радовать. Не скажу, что был бы против крыльев, но… — Итен выдохнул с облегчением, но, по-видимому, зря.

— Я, правда, не припомню и случаев спасения людей драконами, — добавил Доктор Дофин. — В мире возможно многое, если не все. Наши знания или незнания вряд ли способны изменить это.

— Вы говорили, драконы не бросают союзников, — напомнил Итен.

— В боевой форме драконы не различают званий и почти не видят лиц, — заметил Доктор Дофин. — Будь на тебе полицейское облачение или повседневная одежда, дракону плевать… иногда огнем — чтобы уж наверняка.

Итен сглотнул и отошел от зеркала.

— Я стрелял в драконотварь. Успел нажать на курок, прежде чем оказался у стены в безобразном виде.

— Да-да, помню. И атаку на тебя дракон использовал для собственной… — задумчиво протянул Доктор Дофин и пожал плечами. — Возможно, дело в этом, но вряд ли я скажу наверняка. Магические существа имеют множество причин для невмешательства в дела прочих рас. Однако иногда они позволяют себе отмести их все. Видимо, дракон рассмотрел в твоем будущем нечто интересное, а может, попросту проявил сочувствие и милосердие, — он поправил очки и фыркнул. — Откуда мне знать? Может, пройдет лет пять, и ты станешь спасителем мира. Я утрирую, конечно.

Итен тоже пожал плечами. Мир, тем паче спасение оного, пока его не интересовали. Совсем. Хватило с него едва не окончившегося плачевно геройства.

— Не сочтите, будто я брюзжу или неблагодарен за лечение, но хотелось бы все-таки знать о возможных последствиях, — поспешил он вернуть беседу в прежнее русло.

— Твоя будущая жена снесет яйцо, из которого вылупится дракошонок.

Итен от неожиданности икнул, а затем принялся пристально вглядываться в доктора Дофина. Он знал за тем привычку неуместно шутить в совершенно неподходящих для того ситуациях.

— За нюхательной солью бежать? — осведомился тот.

— Нет, — ответил Итен. Голос почти не дрогнул.

Вероятно, прошла целая минута, прежде чем Доктор Дофин улыбнулся, а затем громко расхохотался.

— Ох, ну и лицо!

— Еще бы, — пробормотал Итен. — После таких-то известий.

— Посуди сам, — сказал Доктор Дофин, худо-бедно успокоившись, — у нас большинство аристократов и просто богатых людей только и заняты поиском доказательств своего родства с драконами. Для одних капли золотой крови в жилах считаются традиционной ценностью, для иных, наоборот, модной тенденцией, многие полагают их способом возвыситься над представителями своей расы и неплохо подзаработать, для остальных… ох, причин тысячи. Некоторые старинные семейства, между прочим, действительно имели сношения с перевертышами. Теория, по которой магический дар передался людям через любовные интрижки с инорасниками, вряд ли когда-либо будет опровергнута. Как, впрочем, и доказана.

— Мне сложно представить, — признался Итен, садясь на край бывшей своей кушетки. — Как можно иметь дело с… этим, тем более в интимном плане. А уж желать породниться…

— Ты вот уже, — заметил доктор Дофин.

— Не по доброй воле!

— Ощущаешь себя другим? Внутренне, не внешне?

Итен покачал головой.

— Тогда что же ты тревожишься, Итен? Над тобой довлеют плохие воспоминания, — покивал доктор Дофин чему-то своему. — Понимаю. Это ты пока ни одного представителя драконьей расы в человеческом обличие не видел.

— А вы?

За тонкими стеклышками очков промелькнуло мечтательное выражение. Варгат Дофин отвел взгляд.

— Не столь и большая редкость встретить дракона на Челии, Итен. Взять хотя бы тварь и того, кто ее сожрал с твоей помощью. Драконы — те еще гады и прекрасно умеют маскироваться под людей, если не желают быть узнанными. Думаю, на Рептии они столь же легко сходят за аборигенов; а на континенте Кшмури оборачиваются крылатыми кошками. Они ведь перевертыши — сама магия воплоти. Но! Есть общие для их расы черты.

— Какие же?

— Тсс-с… секрет, — усмехнулся доктор Дофин, коснувшись губ кончиком указательного пальца и хитро прищурившись. — Знают немногие.

— Не говорите, если не желаете, — сказал Итен.

— Не интересно с тобой, юноша, — посетовал доктор Дофин. — Совсем ты не реагируешь на подначки. С другой стороны, может это и правильная черта для полицейского. Но скучная!

Итен пожал плечами.

— Изящность телосложения, иногда даже субтильность. Такое ощущение складывается, будто огромные существа в драконьем обличие в человеческом стремятся стать как можно меньше и незаметнее, — все же начал рассказывать доктор Дофин. — Причем, замечу, у них недостаток массы на магическом потенциале не сказывается совершенно. В отличие от людей.

Итен, услышав, не сумел сдержать тяжелого вздоха. Доктор Дофин хмыкнул, покачав головой:

— В нашем обществе, особенно те, кто желает увеличить магическое дарование в детях, предпочтение отдают людям видным: повыше, посильнее, поплотнее. Оно и понятно: резерв больше, потенциал лучше, имеется неплохой шанс передать детям магические способности. Однако, если дракон пожелает, к нему сбегутся все. Обаяние этих существ зашкаливает. Впрочем, скоро убедишься.

— Я?! — проговорил Итен не понимающе. — Причем здесь я?

— А кто же? — удивился доктор Дофин. — Ты ведь теперь вполне можешь считаться драконородным: не через рождение, а напрямую.

Итен поежился.

— Да забудь ты о моей шутке! — воскликнул доктор Дофин. — Готов признать: она была плоха. Всякого рода полукровок известно не так уж и мало, особенно у моряков и рыбаков. Среди островитян их чуть ли не каждый четвертый и, замечу, ни одного свидетельства откладывания яиц или рождения чешуйчатых младенцев нет.

— Или о них не говорят! — в тон ему возразил Итен.

— Иглу не утаишь в матраце — кто-нибудь обязательно напорется, — сказал доктор Дофин и покачал головой.

— Или детеныши драконов очень умело маскируются, — возразил Итен.

— Тем более волноваться не о чем, юноша. Не все ли равно, имеется ли у младенца чешуя, если выглядит и ощущается он вполне обычным?

Итен вздохнул, не находя достойных аргументов против.

— Драконородный, значит? — переспросил он.

Доктор Дофин кивнул.

— Самый-самый, такой, о ком в деревенских сказках бают, глаголют в легендах, поют в песнях. Тебе ж непременно бабка рассказывала о Крайдухе, друге Вайтра-крылатого, которому последний перелил собственную кровь?

— Я жил с отцом.

— Бывает, но тем не менее. Можешь сватать любую великосветскую дурочку, семья против не будет, несмотря на твое плебейское происхождение.

— Вот уж чего не хватало, — скривился Итен. — Мне и НЕдурочек не нужно, знаете ли. При моей работе…

— Ты не стал ни выше, ни мощнее, — перебил доктор Дофин. — Скорее, наоборот. Могу утверждать, что полнота тебе теперь уж точно не грозит. Впрочем… если судить по конституции, и раньше к ней не имелось предрасположенности.

— Резерва почти нет, так откуда бы взяться полноте, — проворчал Итен, и зря он в этот момент не смотрел на Варгата Дофина, иначе непременно заметил бы хитрую ухмылку, коснувшуюся его губ.

— Голос у тебя прежний. Огнем не плюешься и вряд ли начнешь. Я если что и предреку, то лишь небольшие изменения внутреннего свойства. Драконы — существа магические. Потому страдать по поводу резерва можешь забывать уже сейчас. Очень скоро из постовых переведут в боевые, уж не знаю, утешит это тебя или расстроит.

— Расстроит?! — переспросил Итен. Он собственным ушам не поверил: — Да я… и мечтать не смел!

Доктор Дофин поморщился и тяжело вздохнул.

— Ну-ну… — протянул он. — Ты слишком молод, рано остался один, лишившись тех, кто мог бы испугаться за тебя. Вот и забил голову романтической чушью, пошел в полицию, не понимая, что окружать тебя будет только грязь, смрад и кровь. И станешь ты копаться в этом всем за отвратительно низкое жалование.

Итен открыл было рот, затем вспомнил, как пробовал переубедить Эрвина Мокау, произносившего похожие слова, и закрыл. Бесполезно. Никто никого ни в чем не переубедит, можно лишь испортить отношения, а это казалось Итену верхом неблагодарности.

— Тебе дали шанс на лучшее будущее, однако ты не хочешь ничегошеньки менять, — заключил доктор Дофин за него.

Итен согласно кивнул, сказав:

— Меня устраивает моя бытность.

— Жаль. Ты мог бы неплохо устроиться в жизни, став сноходцем.

— Кто? Я?! — удивился Итен. — У меня никогда не имелось соответствующих способностей, да и зачем?..