Дело о золотой маске

— Свои преступники у драконов тоже случаются, знаешь ли, — продолжала Ирвина, — только на сородичей охотиться — кишка тонка, вот и едут на соседние континенты. В чем ты успел убедиться. И не один лишь ты, к сожалению.

Итен кивнул:

— Я понял.

— Наверное, дракончики прибыли даже не сами собою, а с согласования их посольства с нашим правительством, — задумчиво проговорила она, наматывая на указательный палец черный локон. — Причем, если убийца еще мог просочиться незамеченным, то явившийся по его душу охотник — вряд ли. НО! Полицейское ведомство не поставили в известность. Лизоблюды-мошенники-бюрократы!..

— Ирвина, — доктор Дофин осторожно, кончиками длинных узловатых пальцев коснулся ее плеча, — юноша только очнулся. Для него и так многовато известий, не засоряй ему мозги руганью и политикой.

— Известий… — проворчала она. — Юношу мне искренне жаль, но потому, Варгат, я и пригласила тебя. Никто другой ему не помог бы или сделал калекой.

Итен вздрогнул, попытался шевельнуть ногой, желая убедиться в ее наличии, и ему это удалось. Он тотчас прикусил губу, ожидая вспышки боли, но ее не случилось. Доктор Дофин ободряюще положил руку ему на плечо и сказал:

— Глупости, Ирвина. Ты, юноша, ее не слушай. То, что сотворил дракон, ни один врач не испортит.

— Не могу быть столь уверена, как ты.

— Тебе и не нужно, Ирвина. Ты ведь руководишь, а значит, и отвечаешь за вертеп, по недоразумению названный полицейским управлением, — заметил он. — Тебе нельзя ничего брать на веру. Лучше сомневаться и проверить, чем не учесть.

Ирвина пожала плечами.

— Кровопотеря, конечно, нешуточная, — сообщил он Итену, — но она восполнима. Главное, кости и сухожилия целы. Если будешь меня слушать, не обзаведешься даже временной хромотой.

— Спасибо, — прошептал Итен, поскольку голос все же отказал.

— Не столько мне, сколько дракону. Все с тобой будет хорошо, — заверил доктор Дофин. — Рановато тебе гулять по звездным дорогам, будь добр, поживи пока здесь.

Итен уж точно не был против.

Самоходка качнулась, притормаживая, а затем и остановилась совсем. Послышались голоса. Дверцы открылись, и в глаза ударил яркий белый свет.

Наверное, Итен заснул, пока носилки с ним тащили в клинику и по коридорам, поскольку ничего не запомнил. В себя пришел уже в палате, огляделся, насколько мог себе позволить, лежа на спине. Комната, в которую его поместили, скорее напоминала те, которые можно снять в хороших гостиницах. Отсутствовал въедавшийся в сами стены резкий запах обезболивающих тинктур и обеззараживающих мазей. Стены и потолок в жемчужных тонах, а не слепяще-белого, до исступления раздражающего цвета.

— Среди медиков всех мастей бытует мнение, будто пациенты тем скорее поправятся, чем невыносимее их отношение к больницам, — сказал доктор Дофин. — Разумеется, вежливости персонала и качества оказываемого лечения это не касается, но вот обстановки — в полной мере. Но я не стремлюсь поскорее выгнать своих выздоравливающих и терпеть не могу работать в некомфортных условиях.

— Что, несомненно, не может не радовать, — прошептал Итен. — Почему…

Он хотел добавить «мне стало хуже», но не смог.

— Первая стадия отравления миновала, — правильно поняв вопрос, ответил доктор Дофин.

— Отравления?! — опешил Итен.

— Драконий яд в твоем случае — лучшее лекарство.

— Не сказал бы будто звучит интригующе.

— Благодаря ему ты не сошел с ума от боли и потрясения. И очнулся столь скоро — тоже.

— Означает ли это… — встревожено начал Итен, но доктор Дофин чуть сжал его плечо.

— Лишь то, что скоро сможешь снова поспать и проснуться почти выздоровевшим, — заверил он.

— Уверена, к этому приложили руку аристократы, — задумчиво, невпопад и совершенно не прислушиваясь к их беседе, произнесла Ирвина. — Какой-нибудь высокородный ублюдок решил заключить пари на то, кто скорее поймает тварь: мы или дракон. Потому меня и не поставили в известность. Вычислю и прокляну. Насмерть.

Она негодовала, и Итен прекрасно понимал почему. Заодно сделал зарубку на памяти держаться подальше от людей, мнящих себя аристократами. Благо, вход в высшее общество ему не светил.

— Прекрати, Ирвина, — осадил ее доктор Дофин. — Аристократия — гнусный пережиток нашего общества, цепляющегося за традиции сильнее, чем за здравый смысл. Положение вещей, когда большая часть обывателей живет по одним законам, а меньшая по другим — нонсенс. С этим согласятся все, кроме представителей высокородных семейств, но именно у них имеются деньги и связи. Когда-нибудь на этом континенте случится революция, но начнешь ее не ты и продолжу не я. Потому помолчи и позволь мне закончить свое дело.

— Заканчивай. Можно подумать, я мешаю тебе, — произнесла она и, прищурившись, посмотрела на Итена. — Признаться, я не понимаю, зачем дракон вмешался в твою судьбу. Обычно эти существа только к союзникам проявляют заботу.

— Я тоже пытался остановить тварь, — сказал Итен. — Даже стрелял.

— Даже, — передразнила Ирвина.

— А что ты смеешься? Юноша этим выстрелом дал понять, что не безвольная кукла и тоже желает остановить тварь. Либо же нашему скромному Итену Сирену суждено нечто особенное, и дракон отчетливо увидел это, —проговорил доктор Дофин, смешивая синюю и зеленую тинктуры. — Поживем — увидим.

Итен хотел спросить еще о многом, но голова закружилась. Боли он по-прежнему не ощущал, но свет начал меркнуть, а голоса отдаляться. Он из последних сил цеплялся за реальность, когда кто-то неизвестный прошептал ему на ухо: «Отпусти». И Итен рухнул в ласковую и добрую тьму.