Ни живые, ни мёртвые

XIV: Ни солнце, ни любовь

Мир всегда выглядит чуточку светлее, если мы делаем что-то друг для друга, а не для себя.

Чарльз де Линт

Усталость.

С этим чувством я уснула, с этим же чувством и проснулась, совершенно не набравшись сил. Уже плохо помню, что было вчера, лишь какие-то обрывки криков Мэри, хлопанье двери, разбросанные таблетки и одежда, смазанное лицо Канга — я пришла домой поздно вечером, пьяная, замёрзшая и разбитая вдребезги. Тягостность последних дней навалилась огромным комом грязи: он взорвался, завалив меня отходами подавленных эмоций, и превратился в сгусток душевной тяжести.

До чего же мерзопакостно было на душе.

И до чего же сильно не хотелось идти в институт. Но надо было — не стоило пропускать ещё занятия и терять авторитет. Я должна быть лучшей, несмотря на всё, что теперь творилось в моей жизни. Должна быть сильной, бесстрашной, гордой. Такова моя натура — не сдаваться никогда.

Усталость.

Это чувство не давало мне замотивировать себя двигаться дальше: что ни говори, что ни думай, а тело и душа всё же требовали отдыха. Но я пересилила себя и заставила для начала накраситься: уже даже тени залегли под глазами, но радовало, что не столь большие, как у Инграма.

Я судорожно вздохнула, сжав тушь для ресниц.

Не вспоминай.

Пожалуйста, не вспоминай.

Выбор одежды быстро увлёк мысли в позитивное русло. Шикарные наряды блестели в лучах утреннего солнца, оставляли разноцветные блики на пробковой доске и на корешках книг, пестрили узорами, бисером, рисунками — столь яркие и красивые, что я как ребёнок радовалась собственному труду. О Гуань Инь, какая же я всё-таки молодец! Иногда нужно хвалить себя — без этого процесс не пойдёт дальше. «Преодоление трудного начинается с легкого, осуществление великого начинается с малого, ибо в мире трудное образуется из легкого, а великое — из малого» — так говорил Лао-цзы, и я была с ним полностью согласна. Если не начнёшь с себя, никто не обратит на тебя внимание, не потянется за тобой, не приметит, не оценит — не сдавайся сам и тогда это обязательно увидят другие.

И чтобы меня сегодня точно все заметили, я решила надеть платье, больше напоминающее ханьфу, однако по длине достигало лишь чуть ниже колен. По цвету — чёрно-серебристое с расписными из блестящих камней драконами и облаками, а чтобы подчеркнуть талию, я затянула ремень и набросила пару цепочек сверху для более дорогого образа. Волосы собрала в высокий хвост, дабы открыть длинную шею и показать серёжки с китайскими иероглифами. «До чего же я красивая», — с этой мыслью подкарашивала губы, не переставая собой восхищаться.

Ни один человек со мной не сравниться.

Наконец собравшись, я вышла из своей комнаты и тихонько спустилась вниз. И без того плохое настроение опустилось ниже плинтуса — бесполезно было рассчитывать, что приёмные родители ещё спали. Матушка уже стояла в коридоре, поджидая меня с новыми угрозами, и смерила самым грозным взглядом, на какой была способна.

Правда, её жалкое существование никогда меня не пугало.

— Я в институт, — лучше сразу напасть, чем получить удар под дых.

— Ты никуда не пойдёшь.

— И почему же? — я говорила максимально высокомерно. — Давай, просвети меня, пещерная женщина.

На удивление, на лице Мэри даже не проскользнула и тень злости: решение остановить меня несмотря ни на что придавало ей большего самообладания.

— Если ты неизвестно где шляешься по ночам и тебя до сих пор никто не убил, это не значит, что на улицах города безопасно. Погибло уже несколько человек, а ты продолжаешь беспечно жить дальше, рискуя собой!

Да она просто чемпион очевидности. Случайно не проходили где-нибудь соревнования? Я могу предоставить им победителя.

— Вау, неужели ты читала новости? — абсолютно плевать на её аргументы. Сама всё и так знала, но меня это никак не останавливало.

— Канг мне всё рассказал, — Мэри тепло отозвалась о своём муже. Аж покоробило от их любви.

— Поздравляю его, — закатив глаза, я нагнулась и взяла длинные сапоги, чтобы как можно быстрее свалить из дома. — А я пойду.

— Никуда ты не пойдёшь! — матушка неожиданно толкнула меня в плечо, отчего я с трудом не потеряла равновесие, стоя на одной ноге. — Услышь меня! Там опасно!

— И что мне теперь, по-твоему, делать? Не выходить больше на улицу? Не учиться? — злость постепенно накапливалась от тупости ситуации.

— Надо подождать, пока всё не уляжется! — чуть ли уже не кричала женщина. — Пока не найдут убийцу!

— Его могут искать не один год, — не удивлена её глупым идеям, поэтому упорно завязывала шнурки обуви. — А я сойду с ума, если буду с тобой всё время в одном доме находиться.

— Ты не понимаешь всю серьёзность ситуации! Всё и так плохо, просто ужасно, а теперь ещё и ты... тебя могут убить...

— Кончай нести околесицу и пропусти меня, — схватив пальто, я решительно направилась к Мэри.

— Нет! — та вдруг начала плакать, как раненая, и схватилась за мой локоть. — Там опасно! Тебя убьют!

— Я это и так знаю.

— Нет, нет, нет! Я не хочу терять ещё и тебя! Ты...

— Да отцепись ты!

Я резко дёрнула рукой, освобождаясь от матушкиных цепких рук. Она покачнулась и ударилась спиной об стенку, только чудом не упав.

Прямо как во сне с Рэбэнусом и Ивет...

— Ты не такая, — не дал мне дальше вспомнить злобный голос Мэри. — Другая, совершенно другая... и зачем, зачем я это натворила!.. Ты! Это всё ты! Никуда не пойдёшь!

Секунда — и она уже была готова схватить меня за волосы и силой уволочь подальше от выхода, но вдруг прозвенел звонок. Мы замерли, переводя дух и озираясь по сторонам, точно кто-то подглялывал за нами. Удивительно, как Канг не проснулся от визгов своей обожаемой жены — как вообще можно было любить эту истеричку, я вообще не понимала.

Ещё пара мгновений — и звонок повторился.

Вдох облегчения сорвался с губ, когда Мэри наконец-то открыла входную дверь, а за ней стоял Джейсон вместе с Хилари. Щёки красные — от холода или смущения? — пар изо рта, тёплая ярко-оранжевая куртка и шапка набекрень. Джейсон выглядел максимально нелепо, но я была рада его видеть в данный момент.

— Доброе утро, мисс Вэй! — молодой человек приветливо помахал рукой. — Вы сегодня чудесно выглядите!

— Видишь, матушка, всё хорошо, — я коснулась её плеча, и она вздрогнула, точно очнулась от чего-то. — Я знаю об опасности, поэтому попросила своего одногруппника, Джейсона Коллера, провести меня до института. Тогда со мной всё будет хорошо. Правда, Джейсон?

— Ага, — на готове кивнул он.

— Я... да... — Мэри в ступоре пыталась что-то сообразить и сказать, но я быстро накинула на себя пальто, взяла сумку и захлопнула дверь.

Слава Нюйве, больше не нужно видеть выпученные глаза и перекошенное лицо матушки. Это зрелище бы запечатлить на фото и повесить возле детского сада, пугать ребятишек.

Злость — смертоносная лавина, хаосом и разрушением навалившаяся на цветочные поля спокойствия. Гнев огнём сжигал вокруг, раздражение сорняками посеяло землю — чувства сметали всё на своём пути, и только с великим трудом я сдерживалась. Несмотря на случившееся, не хотелось, чтобы кто-либо видел потерю моего контроля над собой. Могло плохо для меня обернуться.

— Какой у тебя дом потрясный! — задорный голос Хилари выдернул от созерцания собственной злобы. — Я видел в окне, у тебя там даже манекены стоят!

Ага, скоро они станут бесполезными, если я снова не начну хоть-нибудь шить. Бесило то, как отчаянно душа рвалась к творчеству, пока разум жаждал тайн, разгадок и приключений. И как же тяжело выбрать между ними что-то одно.

Тяжело вздохнув, я потёрла переносицу. Не для того я сегодня так красиво оделась, чтобы изводить себя негативными мыслями. Но они не отпускали со вчерашнего дня: что бы это ни было в сокровищнице сердец, оно напугало не на шутку, как бы я себе в этом ни хотела признаваться. Страх не отпускал до сих пор, поэтому я и позвала Джейсона — вдруг он сможет меня защитить... знать бы от чего. От Рэбэнуса? Неизвестности? Тёмной магии? Монстров?

Слишком многие пытались меня убить.

— Да, неплохой, — вспомнив о их маленькой квартире, я решила быстро поменять тему: — Как у тебя дела с футболом?

— Круто! — Хилари по-детски обрадовался этому вопросу. — Меня на днях тренер похвалил, представляешь? И сказал, что я буду участвовать в предстоящем матче! Ещё он обещает научить меня новым приёмам и даже поставить в нападающего! Представляешь?

Понятия не имела, о чём он говорил. Я в футболе разбиралась столько же, сколько пятилетний ребёнок в теории относительности.

— А как дела с учёбой?

— Ой, вот только не надо про неё, ладно? — буркнул мальчик, вжав голову в плечи, и удручённым взглядом обвёл тающий в лучах солнца снег.

Равенхилл при свете солнца — поразительное зрелище. Пожалуй, с самого сентября не видела город озарённым столь ярко, будто в темноте фонарём осветили лужу крови. Лица прохожих скривились с непривычки от превышенной светлоты, точно их разбудили посреди ночи. Кто-то, как вампиры, укрывался в домах и закрывал окна, а некоторые, явно приезжие, подставляли красные носы лику солнца.

Оживленность — вот что ещё не укрылось от внимательного рассмотрения. По дворам бегали дети, пели птицы, несмотря на мрачных воронов, пожилые люди тихо переговаривались между собой, пока влюблённые парочки счастливо целовались. Равенхилл воскрес от вековой тьмы, стряхнул пыль с поседевших волос, привёл в движение старческие кости — нагонять молодость уже поздно, но хотя бы не упустить последние моменты беззаботной жизни. Если бы город был таким всегда, его можно было бы даже полюбить.

Но кроме отчуждения и опасности он больше ничего у меня не вызывал.

— Что-то случилось? — тут же подключился Джейсон, чуть наклонившись к брату, шедшему между нами.

— Да не хочу я думать о будущем, — смотря ровно вперёд, насупился Хилари. — Вообще ни о чём не хочу думать. И учиться не хочу.

— На одном футболе не продержишься, — как можно аккуратнее сказал Джейсон, но я заметила, как напрягся мальчик.

Ведь прекрасно знала, что Хилари на самом деле не самый выдающийся футболист. Слишком уверен в себе, а по факту — больше хвастался, чем старался.

— Но есть же великие футболисты! — горячо возмутился он. — Они много зарабатывают, просто играя в футбол! Я тоже так хочу...

— Лишь бы не учиться, — Джейсон, видимо, за столько лет уже устал от одной и той же нерешаемой проблемы.

— В силу своего возраста ты просто пока не понимаешь, зачем тебе всё это надо, — решила я помочь своему другу и внимательно взглянула в карие глаза Хилари. — И это совершенно нормально.

— И не надо! — подтакнул он, быстро отвернувшись.

— Но ненормально то, что все чуть ли не с твоих пелёнок уже требуют определиться со своим жизненным путём. А как это сделать? Как понять, чего я действительно хочу? Что на самом деле мне будет нравиться и приносить удовольствие? Может, сегодня я хочу быть дизайнером, а завтра обычным кассиром в магазине. Может, я вообще хочу улететь на луну или никогда не расставаться со своей лучшей подругой. Все вокруг от тебя чего-то требуют, чего-то серьёзного, взрослого, осознанного, а ты... всего лишь ещё маленький неопределившийся ребёнок, который понятия не имеет, как устроен настоящий мир. И как в нём жить.