Ни живые, ни мёртвые

XXII: Ни небеса, ни бездна

Поиски счастья кажутся охотой за призраком. Но может быть, именно в этом заключается его магия? В постоянном поиске, ошибках и разочарованиях? А может, его вовсе не надо искать, потому что оно находит нас само. В самый неожиданный момент. Проникая сквозь несчастье и смерть...

Януш Вишневский

— Как думаешь, она жива?

— Укусов не вижу, свежей крови тоже, — ответил второй, бодее суровый мужской голос. — Да и не похожа на мертвеца.

— Неужели даже студёные не тронули её?

— Я проверю.

Послышался хруст шагов по снегу — и кто-то грубо перевернул меня на бок. Схватил мозолистыми руками за лицо, несмотря на неприятный запах кожи, повертел и бросил обратно на снег. Ощупал талию, плечи, коснулся груди — волна неприязни окатила ослабленное тело, но я решила выждать ещё несколько секунд, прежде чем дать незнакомцу по зубам.

— Ну, что?

— А ты сам посмотри, — огрызнулся голос и сплюнул на землю. — Ничего с ней не произошло.

— Тогда откуда она здесь взялась? И какого чёрта её не изгрызли студёные?

— Вижу, ты соскучился по ним, Дон.

Неизвестный уже собрался убрать от меня руку, но я быстро вцепилась в неё и приставила ножницы к горлу мужчины. Тот, казалось, даже не удивился, лишь чуть-чуть приподнял толстые брови и ни на миллиметр не шелохнулся.

— Успокойся, успокойся, мы нормальные, — поспешил к нам второй, худощавый обросший молодой человек.

— Где я? Кто вы?

Я замотала головой, осматривая местность, но кроме леса, далёкой дороги, полной пустых автомобилей, и снега ничего интересного не увидела. Аккуратно сев на земле, но не опуская острый угол ножниц, я прижала пальцы к носу: вновь шла кровь, в очередной раз пачкая кожаную куртку, которую я стащила в одном из миров у мертвеца.

— А ты-то сама кто? — Дон со страхом смотрел на меня из-под треснувших очков. — Как здесь оказалась?

— Этого вам знать не обязательно, — жёстко отчеканила я, находясь в совершенно мерзком настроении после трёх недель непрерывных перемещений по мирам.

За это время я успела побывать уже в более десяти измерениях, и каждый хуже предыдущего. То светящиеся люди, то всё сделано из воды и отражений, то ангелов-хранителей убивали из-за плохой работы, то оживали монстры из-под кровати и из шкафа, то абсолютная пустыня из похороненных гигантских костей и ключей, то две луны и видны ближайшие планеты — завораживающе и жутко одновременно. Столько я не видела за все девятнадцать лет жизни, сколько за последние дни. Но я устала, чертовски устала: хотелось нормально поесть, помыться и, конечно, выспаться без очередной головной боли, кровочетения и перемещения в иное пространство.

— Хорошо, — первый накаченный мужчина встал и запустил руку в лохматую бороду. — Мы рады, что ты оказалась жива, но раз ты сама не рада нас видеть, то мы пойдём.

И развернулся, собираясь уходить.

— Эй, ты чего, Кэйл? — ещё больше испугался Дон. — Неужели мы вправду её тут бросим?

— Жизнью больше, жизнью меньше, всех не спасти, — сурово процедил Кэйл. — Тем более не вижу, чтобы она была ранена и не смогла бы самой пойти.

— Но куда? Мы сами-то куда направляемся? — к Дону уже подобралось отчаяние, но его друг не менял направления. — Постой, Кэйл! Мы впервые за три дня встретили нормального человека! Мы не можем бросить его в беде!

— А что за беда? — я встала и судорожно потёрла друг о друга замёрзшие руки. — Что случилось?

Кэйл вдруг остановился и бросил на меня злой взгляд.

— Ты сейчас издеваешься? Что за тупые вопросы, девочка?

Я распрямила спину, не терпя подобного отношения к себе, хотя в глубине души была всё же рада повстречать более или менее вменяемых, живых людей.

— Неужели не привык к таким? Твой напарник, я погляжу, мастер спрашивать абсолютно всё, что приходит в пустую голову.

— Эй! Я вообще-то помочь тебе пытаюсь! — возмущённо вскинул руками Дон.

— Рада за тебя, — скривившись, я двинулась за Кэйлом. — Но если я хоть что-нибудь не съем, умру раньше.

— Держи, — широкоплечий мужик гавайской внешности вдруг кинул мне какой-то батончик. — Давно не видел таких боевых девочек.

— Свой флирт засунь себе в задницу, — прорычала я, но в шоколад с орехами с жадностью вгрызлась. — Так что у вас тут происходит?

— Ты и вправду не понимаешь? — Дон поспешно нагнал нас. — Человечество же пытается выжить уже как три года...

— Проблемы с памятью, — жуя, махнула я рукой, привыкшая за это время выдумать свою историю за секунду. — У меня такое ещё с детства. Мало что вообще помню и понимаю.

Не похоже, чтобы они клюнули, но больше ничего спрашивать не стали, и это слегка облегчило мою и без того тяжелейшую судьбу. Когда я увидела машину, к которой мы приближались, настроение даже улучшилось: появился шанс хотя бы минимально отогреться. Во многих мирах сейчас оказалось холодно, точно они соблюдали общий зимний период времени, который был и в моей родной реальности.

— Ну, раз так, у нас тогда тут... нашествие, — неловко почесал шею Дон и поправил съехавшую с тёмных волос шапку.

— Кого?

И в этот момент земля страшно дрогнула.

Страх просыпался медленно: за три недели эмоции истощились, впали в полное измождение от постоянного стресса и ожидания опасности. И всё же мурашки пробежались по коже — надвигалось нечто очень угрожающее. В серо-голубом небе из-за тумана выглянула какая-то гигантская махина в виде колец, будто некого межгалактического аппарата, как в фантастических фильмах.

Но тут реальность. Очередная.

— Вот чёрт! Чёрт! — воскликнул Дон, а Кэйл грязно выругался.

— Что за...

Земля дрогнула сильнее.

Птицы взмывали в небо, нарастал скрежет и гул, автомобили со скрипом стали постепенно подниматься в воздух, а снег, шедший до этого из неба, повернул своё направление в обратную сторону. Ужас нарастал сильнее, каждой клеточкой ошущалась смерть — она буквально спускалась с неба и проникала в душу.

Настоящий апокалипсис.

— Всем в машину! — громко скомандовал Кэйл, доставая пистолет.

Срочно закрыть уши — лишь бы не слышать внезапно появившиеся истошные визги. Их обладатели со всех ног неслись к нам: человекообразные белые твари без глаз, с большим ртом, полного острых гнилых зубов, и двумя щелями вместо носа. Голые, лысые, костлявые и абсолютно белые, отчего сливались со снежным пейзажем и вызывали чувство неверия в происходящее.

Выстрел.

Ещё один и ещё.

Твари не испугались, не имели крови и обладали сверхчеловеческой реакцией.

Я остановилась, но Дон схватил меня за руку и рывком посадил на заднее сиденье машины, а через секунду на водительское место плюхнулся Кэйл и тут же вдавил педаль газа. Взревев шинами о снег, автомобиль помчался вперёд, виляя между другими и повалившимися деревьями.

— Это и есть студёные? — я обернулась к заднему окну, с ужасом наблюдая, как белые существа нагоняли нас.

— А ты быстро схватываешь, — оценил Дон, вжавшись в спинку кресла. — Они прибыли ещё тогда, вместе с ними.

Его панический взгляд устремился в окно, где виделось, как всё ниже и ниже опускалась космическая станция. Неужели действительно пришельцы? Они и вправду существовали?

— А кто...

— Прекратить вопросы! — в конец рассвирепел Кэйл, выворачивая руль. — Вот же сука!

— Надеюсь, ты не про меня, — бросила я, ощущая всё ближе подступающий страх.

Этот мир оказался самым худшим.

Ба-бах!

Что-то прыгнуло на крышу автомобиля, скрюченные когти царапнули окно, несмотря на огромную скорость. Я чуть не ударилась головой, когда машину подбросило на чём-то — скорее всего, очередной труп. Колёса жалобно визжали на мокром снеге, покрытом кровью, капот задевал парящие автомобили, а впереди виделась новая космическая инопланетная штука гигантских размеров. Казалось, именно от неё исходил непрекращающийся гул, точно сам Ад пытался вырваться из-под Земли.

В окно врезалась чья-то белая физиономия, и оно треснуло в месте удара. Визг отдалился и возник в новой точке: тварь, которая была на крыше, спустилась на капот и стала головой биться о стекло.

— Сворачивай!! — закричал Дон, впившись пальцами в плечо водителя, и тот в очередной раз вывернул руль.

Машину стало заносить — и от страха кровь зачастила по венам.

— Вот чёрт!

Я не понимала, что происходит — в один миг весь мир перевернулся верх дном.

Секунда. Две. Три.

А затем тело взорвалось болью. Мир превратился в осколки. Дребезг стоял такой, что аж уши заложило. Хлынула кровь — не знаю откуда, не знаю чья.

Кричать, звать на помощь, выть — желание хоть на кого-то положиться пересилило весь здравый смысл и уверенность. Кости ломало, перед глазами мельтешило, каждый переворот машины отдавался агонией — невероятно больно. Чьи-то волосы проплыли передо мной по воздуху, чужая рука неестественно вывернулась, показалась оторванная конечность...

А затем реальность утонула.

Вода хлынула через разбитые окна, проникла в лёгкие ещё до того, как я хотя бы на долю осознала, что случилось. Крик пузырьками вырвался из груди, руки слишком медленно пытались хоть за что-то уцепиться, темнота не давала увидеть образ хоть кого-нибудь... если Кэйл и Дон вообще были живы.

Паника захлестнула с новой силой — нет, нет, нет! Я должна выжить! Должна выбраться! Должна!..

Воздух заканчивался.

Машина вместе со мной опускалась на дно.

А я никогда не умела плавать.

Поэтому утонула.

***

Месяц. Два. Неделя. День. Час. Минута.

Я не знала, сколько времени прошло. Даже не помню, с какого момента оно должно было начаться. Ничего не имело значения — ни цель, ни смерть, ни существование, ни я сама. Никого вокруг — и как же много всего. Людей. Шума. Безумия. Слёз. Чувств.

Я терялась. В мыслях, в хаосе, в эмоциях, в безудержном течении событий.

Где я?

Я запуталась. Между тьмой и светом, между добром и светом, между сном и явью, между собой и чужой.

Кто я?

Я исчезала в себе и вновь всплывала из густых вод смолы. Я падала, поднималась, шла, спотыкалась, молчала, говорила, смеялась, грубила, плакала, убивала, защищала, разбивала.

Что со мной?

Прошлое — неподъёмная ноша вины — не казалось таким тяжёлым, как все недавние испытания, выпавшие на мою долю. Да, прошлое меня сломало и не единожды поковырялось в осколках на протяжении пяти лет, но сейчас я ломалась куда сильнее. Сейчас меня действительно переделывали, как бы я ни сопротивлялась, ведь мотивационные речи Алестера и его любовь — лишь жалкое подобие тех условий, из-за которых я могла и вправду измениться. Но в лучшую ли сторону? Правда ли я стала добрее? Ведь к незнакомым и слабым людям я относилась всё так же подло, взять тех же самых приёмных родителей или однокурсников. Но к некоторым я очевидно изменила отношение: к Джейсону больше не придиралась, выслушала его брата Хилари, раскрылась перед Анной, как и она передо мной, прониклась к Арни, влюбилась в Инграма и даже сблизилась с Вильгельмом, несмотря на ссору.