Ни живые, ни мёртвые

XVIII: Ни зависимость, ни воля

Мы держимся за свои сказки до тех пор, пока цена веры в них не становится слишком высокой.

Ренсом Риггз

Лекции, вопросы, история, конспекты...

Учёба давалась легко, вовлечение было максимальное: я вновь блистала умом, красовалась перед всеми как Даочань¹, потешалась над кем-то в столовой и неплохо провела время в компании популярных парней. Казалось, ничего не изменилось в моей жизни, всё шло своим чередом, самозабвенно текло в мутное будущее — и я сверкала на подиуме в качестве неотразимой невестки идеала.

Но за привлекательным личиком скрывались страшные думы.

Это не отпечаток руки — это клеймо. Печать. И высечено будто не на коже, а намного глубже — сквозь провалившиеся рёбра и проеденные термитами кости. Оно жгло пепел, одолевало пламенем и сердце, и душу. Я мечтала избавиться от удушающего ошейника верности, но в то же время постоянно возвращалась к мыслям о нём — и петля затягивалась всё сильнее.

В какой-то момент я и вовсе задохнусь.

И потешаться теперь будет надо мной он.

Инграм Касс.

Человек, о котором я не переставала думать. Чёрный бог, чей образ вызывал дрожь и губительное желание. Белый ворон, рассекающий крыльями любые надежды на взаимность.

Я не видела его уже три дня, и мне его смертельно не хватало.

— Ты домой?

От близкого голоса Анны я вздрогнула. За вожделением я даже не заметила, как оказалась в коридоре, возле двери аудитории, в которой только что прошло последнее занятие на сегодняшний день.

— Нет, на луну, — съязвила я, не подавая вид о своих переживаниях. — Меня Арни подвезёт.

Анна нахмурилась — нет, головная боль сегодня её не доставала, а вот волнение за меня после вчерашнего...

— Постарайся держаться от них подальше, — она знала, что Арни жил со своим лучшим другом. — Особенно... от Инграма.

Я лишь кивнула, не собираясь ни в чём признаваться, и мы приобнялись на прощание. В следующую секунду я увидела кучерявую макушку Арни, выходящего из кабинета.

— Где Инграм? — не церемонясь, тут же спросила я у него.

Тот демонстративно цокнул языком и указал на себя.

— Эй, посмотри вокруг! Тут тоже ходят горячие мужики.

— Ты не в моём вкусе, дылда, — не разлеляла я его вечной бурной энергии.

На его губах расцвела недобрая ухмылка.

— Охо-хо, знаешь что! Ты тоже при таком характере могла бы быть покрасивее.

— Тебе жить надоело? — сверкнула я грозным взглядом. — Если нет, самое время выпрыгнуть из окна.

— Надо же, какие мы ранимые, — Арни театрально схватился за сердце. — Жив твой Инграм, чаи гоняет каждый день.

— Какая скучная у него жизнь.

Арни живо расхохотался.

— Да что ты! Очень даже весёлая! — он загнул палец. — Во-первых, у него есть я, а со мной точно не соскучишься! — следом пошёл второй. — Во-вторых, он глава нынешней свиты Ворона, а это ох как интересно! — уже третий палец. — А ещё мы нашли труп! Представляешь?

— Да ты что, какой ужас! — притворно удивилась я и закатила глаза. — Как дитя малое, ей-богу, — ещё и руки скрестила на груди для пущего образа.

— Не вижу ничего плохого в том, чтобы во взрослом возрасте сохранять умение улыбаться, в отличие от некоторых, — игриво подмигнул парень и двинулся по коридору.

— Нет, ты точно нарываешься! — я замахнулась рукой, собираясь дать ему подзатыльник, но Арни ловко увернулся и побежал вперёд.

Я не стала его догонять и, лишь пройдя через весь коридор до самого конца, заметила друга за лестницей.

— Ну всё, пошли, Леру.

— Его тут нет, — пробурчал он в ладони, которыми закрыл лицо.

Я не сдержала смешка.

— Скажи поехавшей кукухе «прощай» и кончай придуриваться.

Арни с наигранным разочарованием вздохнул и двинулся за мной следом.

— Охо-хо, Инграм точно сдохнет с тобой от скуки, ведьма.

— Сейчас получишь! — пригрозила я ему средним пальцем.

Тот лишь громко разгоготался, напугав при этом проходящих мимо студентов.

Ну и сумасшедший.

Этаж выше, поворот, маленький закуток, картина — всё до боли привычное — и мы оказались в личном кабинете Рэбэнуса Донована. Давно тут не была, однако ничего и не изменилось: всё те же книги по магии, всё те же недовольные лица Данте и Шекспира, всё те же кресла, камин, люстра, а ещё... труп. И возле него сидел Инграм.

Он.

Наконец-то он рядом.

И так же болезненно далеко.

Сосредоточенный, слегка напряжённый в плечах, с сигаретой между пальцев — он казался необыкновенно красивым, хотя под глазами залегли ещё большие тени, от нахмуренности неприятно искривились шрамы, а на рукаве серой толстовки засохла капля крови. Всё такой же отстранённый, мрачный, призывающий тьму — Инграм пленил меня одним только своим присутствием, хотя ничего в нём не изменилось с тех пор, как я видела его в последний раз на кухне в особняке Арни.

И вряд ли он поменял мнение на мой счёт.

С трудом я заставила перевести взгляд на мертвеца. И тихо ахнула: в луже крови оказался Генри. Ещё один знакомый мне человек, с которым я имела столь много пьяных ночей, сколь и пустых обещаний.

Гуцинь оказался тих.

— Знакомьтесь, это Генри.

Арни, будто этого и дожидался, перешагнул одной ногой через тело и, нагнувшись с идеально прямой спиной, пожал руку телу.

— Приятно познакомиться, сэр! — громко воскликнул он, тряся ладонь. — Как поживаете? Вас не смущает запах мертвечины? А то я не успел помыться с утра.

Чуть не подавившись воздухом, я рассмеялась. Знаю, это ужасно, осквернительно, но Арни настолько мне надоел своими выходками, отчего хотелось просто истерично смеяться и никогда не останавливаться. Стресс уже попросту перерастал в безумие — столько всего навалилось. С другой стороны, я и не собиралась даже притворяться, что мне грустно из-за очередного убийства.

Вообще плевать.

— Откуда он здесь?

— Да вроде не с потолка упал, — Арни для достоверности глянул наверх.

— Трупы вообще не падают с неба, кончай верить в это, Леру! — вспомнила я нашу давнишнюю перепалку на эту же тему.

— А жаль! Я бы на это посмотрел!

Мне хотелось его чем-то ударить, хотя я сама не отличалась сочувствием, но решила для нервного спокойствия закурить.

— Хотя бы раз в жизни подумал бы о других...

— Зачем? — парень уставился на меня безумными зелёными глазами. — Мне интересен лишь я сам.

— Труп уже был тут.

Его голос.

Все органы чувств отозвались на грубоватый тон, зазвенели от предвкушения следующих слов, чтобы вновь и вновь наслаждаться, а не узнавать очередные тайны. Зачем, если голос демона столь алочно сладок?

Затянулась сигаретой — лишь бы не сорваться.

— Откуда убийца знает про это место?

Хорошо, что Инграм не смотрел на меня, а на труп, иначе бы я точно не сдержала себя в руках.

— Он мстит Рэбэнусу по неизвестной нам причине. Логично предположить, убийца знает многое о своём враге, не так ли? — предвзято высказался он, точно объяснял тупице, что пакет это не еда.

— Вряд ли он принёс сюда труп, дабы спрятать, — заострил внимание Арни и подошёл к столу, чтобы налить себе пиммса.

— Скорее всего, он хочет показать нам, что не боится, — я медленно осмотрела раны на теле Генри: такие же, как и у остальных. — И да, мы в опасности.

— Здорово, нас тоже скоро убьют! — взмахнул кубком Арни и залпом выпил содержимое. — Надо будет составить завещание.

Я не разлеляла его безудержного оптимизма, и Инграм тоже: его голос оказался слишком злым.

— Убийца либо дурак, либо имеет гениальный план, раз пытается посягнуть на свиту и при этом самому остаться в живых.

— Ты предупредил их? — острожно спросила я, туша сигарету в пепельнице.

Лишь на секунду он свирепо на меня посмотрел.

— Да, вчера, когда у нас было собрание, которое ты пропустила, я всё им рассказал.

— Но ведь из свиты только Тинг, — я не стала ничего говорить про Жоэла, — а все остальные вроде нет...

— Каждый убитый так или иначе был связан с Рэбэнусом, — заметил Арни и, прислонившись плечом к стене, стал с интересом рассматривать записи в своей тетради, будто сейчас было самое подходящее время для решения химических реакций.

— Каким же образом? — в этот раз я промолчала о сердцах и пуще добавила для своего спектакля. — Как-то я не наблюдала, чтобы Генри интересовался чем-то ещё, кроме секса и наркотиков.

— Рэбэнус... — Инграм задумчиво гонял сигаретный дым по воздуху, — он дьявол во плоти. Если его «призвать», то он может выполнить любое твоё желание. За свою цену, конечно же.

— А как это сделать? Откуда вообще люди узнают о том, что он может исполнять желания? Об этом же нигде не говорится.

— Чаще всего он сам к ним приходит, а именно во сне. Либо действует через свиту. А дальше всё просто: человек доверяется, видит воочию и решает самому попробовать.

Я хотела было возразить, так как не совсем понимала логику действий, но закрыла рот, как только осознала одну важную вещь.

Рэбэнус же ни жив, ни мёрв.

Инграм считал, что тело Рэбэнуса мертво, а его дух находился в одной из вселенных. Тогда каким образом Рэбэнус во плоти появился перед Гленис и перед всеми остальными? С другой стороны, тела мы так и не нашли. Возможно, он как-то сам ожил и соединился в единое целое. Но тогда почему же Рэбэнус не предупредил своих подопечных? Где он вообще? Почему я до сих пор ни разу его не видела, если не считать того случая в приюте? Монстры меня о чём-то предупреждали, пока другие водили за нос. Здесь определённо не сходились многие факты — и либо я что-то упускала, либо мне кто-то нагло врал.

— А ещё... я нашёл кое-что.

Отвлёкшись от потока вопросов, я проследила за Инграмом: тот встал с кресла и подошёл к бюсту Данте. На секунду задумался, прежде чем ткнуть в глаз гипсовой фигуры. Что-то щёлкнуло — и внезапно двинулась стена возле самого камина, открывая проход в тайное тёмное помещение. Не дожидаясь приглашения, я с любопытством заглянула внутрь: череда черепов, висящих на стенах, большая чёрная кровать посередине, бескрайние полки с книгами и пара торчащих сюртуков из полузакрытого шкафа. А ещё портрет Ивет: светловолосая, хрупкая, с мутным взглядом карих глаз — ровно такой же я видела её в недавнем кошмаре.

— Это... настоящая спальная комната Рэбэнуса?

— Очевидно же, — пренебрежительно бросил Инграм, следом входя внутрь, и нажал кнопку в подсвечнике, отчего тайная дверь с шумом закрылась.

Ни единого окна — темнота опустилась на плечи, как преданный друг, успокаивающий своего товарища. Во мраке вспыхивали знакомые лица и тут же исчезали, а затем и вовсе рассеялись, когда Инграм зажёг настольную лампу. Тёплый жёлтый свет добавлял ещё больше атмосферы XIX века, не хватало только шума дождя и грозы, ведь чувство опасности и без того присутствовало: пустые глазницы черепов тому подтверждение.

— Он боялся, что его убьют ночью, — видимо, в те моменты, когда он всё же спал. — Поэтому запирался здесь.

— И чтобы никто ему не мешал, — согласно кивнул Инграм, щёлкнув зажигалкой.

Наедине.

Я осталась с ним наедине.

Как никогда этого и хотела, и страшилась одновременно — хоть рви напополам. Кончики пальцев дрожали от остроты эмоций, пока те клювами воронов рвали края — то ли полной копоти души, то остатки благоразумия. Широко, насколько это возможно, распахнутые глаза неотрывно следили за Инграмом, подмечали его острые локти, дрогнувший от глотка кадык, тусклый блеск света в бездонных чёрных глазах, слегка кривоватые пальцы, на одном из которых красовался тёмный перстень с вороном — он казался другим и в то же время абсолютно тем же.