Ни живые, ни мёртвые

XXIII: Ни дружба, ни предательство

Кто творит добро, имея неограниченную возможность делать зло, тот достоин похвалы не только за содеянное добро, но и за все то зло, которого он не делает.

Вальтер Скотт

...вышла в зимнем лесу.

Родной мир.

Я это ощутила сразу же: в снегу, который свежими подушками лежал на ветках деревьев, в лесном запахе, в едва уловимой нотки Англии и чая, в простоте вдохов, в оранжево-бледном рассветном небе. Я никогда не заходила в лес, находящийся неподалёку от Равенхилла, но была твёрдо уверена, что появилась именно в нём, в любимом ветхом городке, хотя окружение состояло лишь из длинных стволов елей и лиственниц.

Холодный воздух ощущался как глоток чистейшей воды: мысли отчислились, эмоции успокоились, глаза прикрылись, а слух с наслаждением слушал пение птиц и покой.

О Гуань Инь, я так давно не была столь спокойна.

Больше никаких перемещений. Никаких апокалипсисов, разрушенных миров, умирающих людей, монстров и максимально странных вещей. И несмотря на то, что в Равенхилле тоже происходила всякая мистическая чертовщина, это теперь нисколько не пугало.

Ибо теперь я обладала материей.

Или магией.

Вот как её нашёл Рэбэнус, вот как он её получил: с самого детства он чувствовал себя таким же чужим, как и я, и понимал своё великое предназначение во Вселенной. Книги, манускрипты, подземелья, ритуалы, последователи, убийства — поиски себя привели его к границе измерений, а затем и вовсе переместили по мирам. Там он, как и я, и, видимо, Коллеры, и многие другие, встретился с высшими, и те наделили его магией, желая, чтобы Рэбэнус подчинялся законам. Перечеркнул их и уничтожил — свобода и власть оказались важнее для него, чем благородие.

И как же они вновь ошибались, если рассчитывали, что я тоже окажусь послушной пешкой.

Никогда ею не была и не буду.

Я вытянула руку вперёд и сосредоточилась, совсем как когда-то давно в кабинете Рэбэнуса. Тело ощущалось теперь совсем иначе, и оно словно улавливало движение всех молекул, проникало в них, связывало с собой энергией, точно неосязаемая паутина на микроскопическом уровне. И стоило лишь дёрнуть тончайшую ниточку, как яркое пламя ослепило блестящие от восторга глаза.

Это действительно магия.

Так необычно ощущать прикосновение языков огня к коже и при этом не испытывать боли: пламя перетекало из ладони в ладонь, играючи переходило между пальцами и поднималось ввысь лишь одной силой мысли.

Это невероятно.

И чтобы поверить в реальность, я бросила огонь прямо в ель. Та мгновенно вспыхнула, несмотря на влажность, ведь подчинялась моей воле. Усиливающее чувство вседозволенности проявило безумную улыбку на лице, и я создала чёрный с прослойками алого дым, который обволакивал одежду и струился по волосам.

Резкий взмах — и стволы деревьев покосились будто от пронзённой стрелы. Послышался оглушающий звук ломающихся веток — по другую сторону от меня ещё пачка деревьев замертво рухнула в снег. Вороны взмыли в небо, но я поймала каждую теневыми руками и расщепила до молекул.

Кровь заливала мне ноги, а я всё никак не могла перестать смеяться.

О Нюйва, о Нюйва! Как же долго я этого ждала! Как же мучительно добивалась! А всё ради неё — ещё большей власти, благодаря которой я могла разделаться с любыми обидчиками, тварями и просто не понравившимися людьми. Теперь я действительно богиня — жестокая, непобедимая, всемогущая. А главное, я больше не ощущала чужести.

«... я и есть сама власть, я живу ею и ею же являюсь».

Сумасшедший хохот привлёк очередных убийц: с десяток знакомых монстров вышли из-за уцелевших деревьев и обнажили нечеловеческие пасти.

— Пришли поиграться, детишки?

Магия чёрно-красным дымом потекла по рукам и молниеносно пронзила сразу пару чудовищ. Остальных ждала та же безжалостная участь: они пытались атаковать, громко рыча и размахивая скрюченными руками, но исходящая от меня сила убивала их столь яростно, точно передавая вспыхнувшую месть за прошлые нападения. Дурно пахнущая кровь с горьким привкусом заливала и снег, и падающие деревья, и моё лицо, перекошенное от упоения собственной мощью. Так славно оказалось не в страхе бежать от острых когтей, а самой выставлять их, пронзая серую кожу до кости! Так славно чувствовать себя ещё выше! Ещё сильнее! Так славно, что безумие топило человечность в жестком месиве.

Пух!

Этот выстрел я бы узнала из тысячи.

Мёртвое тело последнего монстра рухнуло мордой в землю и открыло вид на Вильгельма, державшего в руках пистолет. С трудом сконцентрировав на нём мутный взор, я обратила внимание на то, как он... изменился. Медного цвета волосы стали длиннее и спадали на широкие крепкие плечи, в брови появился вертикальный прокол с маленькими шипами, скулы обострились от ещё более подтянутого тела, рельефы которого были видны даже сквозь накрахмаленную карминовую рубашку и утеплённый чёрный сюртук с цепочкамм. И это странно: когда Вильгельм успел так накачаться и отрастить волосы? Пока его вид доставлял больше недоумения, чем радости.

— Так ты, оказывается, жива, — скрывая какие-либо эмоции, произнёс через длительное молчание Вильгельм.

— Неужели соскучился? — я вытерла тыльной стороной руки кровь с уголка губ.

— С твоей смерти прошёл ровно год.

Год?

Почему так много? Я считала, что три недели прошло или хотя бы месяц, но никак не целый год. Это чересчур. За столько времени всё что угодно могло произойти! Неужели перемещения оказались столь длительным процессом? Или пространство-время в каждом измерии текло по-своему?

— А вот Анна соскучилась, — продолжал Вильгельм, видя мою озадаченность. — Поэтому мы сегодня приехали на твою скромную могилу.

— И делать же вам было нечего, меня хоронить, — его слова почему-то оскорбили. — Тебя вообще не смущает, что я жива?

Вильгельм крепко сжал в перчатках пистолет, готовый в любой момент защищаться. Он всем естеством чувствовал, что я стала намного опаснее.

— Обнаружились только тела твоих приёмных родителей, но никак не тебя самой. Исчезла в стиле Рэбэнуса: не оставила после себя никаких следов. Даже и не скажешь, что это ты могла устроить пожар в собственном доме.

— Вижу, ты время зря не терял, раз построил столько верных догадок, — напряжение возростало с каждой брошенной мной репликой, сказанной максимально предвзято.

— Хочешь ещё одну? — парень показал довольную эмоцию уголком приподнятых губ. — Я знаю, где ты пропадала.

Скрестив руки на груди, я откинула слипшиеся от крови волосы.

— Ну и где же?

— Миры, — Вильгельм быстро понял, что попал в цель, поэтому выждал нужную паузу и с умным видом продолжил: — Знаю, я отрицал всё это, как и магию и многое другое, но лишь с одной целью: чтобы ты перестала лезть дальше.

— Ты собирался пустить меня по ложному следу, — обида мгновенно захлестнула иссушенную пустыню.

Молодой человек безразлично пожал плечами.

— Ну, или так.

— Откуда ты это сам узнал?

— Неужели ты думала, что я не знаю о причастности рода Готье к свите Ворона? — в его голосе возникли нотки гнева. — Отец многое успел мне поведать перед тем, как его убили. Я изо дня в день ждал, когда за мной придёт Рэбэнус, но то ли он ничего не подозревал, то ли я не представлял для него особого интереса, ведь он так и не явился.

— И в чём же смысл тогда был меня обманывать? — несправедливость всё больше заливала песок.

— Я понимал, что тот путь, на который ты вступила, не приведёт ни тебя, ни всех нас ни к чему хорошему. И подозревал, что тебя могут пустить по мирам, после которых ты... сильно изменишься.

Я гордо вскинула подбородок и алочно оскалилась.

— Ха, неужели так заметно? Это радует!

— И всё же надеялся, что в лучшую сторону, — закончил развивать свою мысль Вильгельм и, покачав головой, направил дуло прямо на меня. — Но теперь вижу, как глубоко ошибался.

Супер.

Он не только ничего не забыл, так ещё и взращивал в себе целый год чувство ненависти. А так хотелось вернуться обратно и встретить хотя бы одну рожу, которая будет рада моему возвращению.

Видимо, и не в этом мире тоже.

— Ты до сих пор не простил меня за тот случай? — совершенно плевать на его мнение обо мне. — Не думала, что ты такой злопамятный.

— Я благороден, — нахмурил брови Вильгельм. — И всего лишь хочу избавить мир от зла.

Смех непроизвольно вырвался на волю — и оставшиеся птицы в лесу взмыли в небо. Меня слишком забавляла сложившаяся ситуация: как же всё-таки сложно переплелись наши судьбы.

— Неужели я в твоих глазах настолько злая, что меня надо пристрелить, как монстра?

— А ты явилась обратно в наш мир с какой-то иной целью? — недобро усмехнулся Вильгельм, ещё крепче сжимая пистолет от внутреннего накала.

— Да, ты прав, — я беззаботно раскинула руками, словно готова обнять весь мир. До удушья. — Я действительно собираюсь присоединиться к Рэбэнусу, стать с ним единым целым, быть с ним до тех пор, пока Вселенная не ляжет у нас под ногами.

— Он ведь хочет убить тебя, — припомнил парень.

— Уже нет, — вдохнув полной грудью, я полностью расслабилась. — Он знает, как я ему благодарна за то, что смогла достичь столь великой силы, даже несмотря на всю принесённую боль. Не будь его, я бы продолжала дальше гнить в приюте.

— Или жить с родными как самая обычная девочка, — Вильгельм захотел надавить на меня морально, но мне было абсолютно плевать.

— Разве я хоть когда-нибудь стремилась к обычности?

— Значит, и мне пора разбить все горшки и потопить лодки.

И он выстрелил.

Магия среагировала мгновенно: ярко вспыхнув, она остановила пулю в паре дюймах от моей переносицы. Стресс стальными иглами тут же заслонил безоблачное небо спокойствия.

— Ты и вправду рассчитывал, что от меня можно так просто отделаться? — я хихикнула точно пьяная. Или сумасшедшая. — Я прошла с десяток кругов ада, пупсик, меня этим не напугать.

Вильгельм с долей жестокости улыбнулся.

— А если так?

Пуля взорвалась.

Ослепляющая волна обожгла кожу, вызвая ожоги и волдыри, и оттолкнула меня на несколько ярдов. Холодный снег вперемешку с щепками остудил горящую кожу и разодранную одежду, но шок продолжал гореть всё так же пылко. Ведь это был не совсем обычный взрыв: я ощутила схожесть с магией. Точнее... с совсем иной материей и в то же время очень похожей на мою.

— Как ты...

— Я тоже обладаю ею, — раскрыл свою тайну Вильгельм и взмахом руки потушил повсюду пламя.

— Но ты не проходил сквозь миры.

Вильгельм первый сдался под общим напряжением, когда мы неотрывно глядели друг на друга на протяжении нескольких минут. Он вдруг прокрутил на пальце пистолет, и через секунду тот превратился в дорогие наручные часы, отливающие серебром.

— Когда отец передал мне часы, я сразу ощутил себя иначе, а вскоре и вовсе переместился к высшим. Они многое мне поведали, в том числе и то, что магию можно якобы «передавать» друг другу через запечатанный предмет. У тебя это кулон.