Палочка для Рой

Глава 22. Хагрид

— Я хотела тебя поблагодарить, — сказала я. — Вообще-то, мы обе хотели.

Милли стояла позади меня, уставившись в пол. Мы находились в библиотеке, в то время как множество учеников высыпали на улицу, наблюдая за пробами для какого-то «квиддича». У меня было смутное представление о том, что это такое, но я никогда особо не интересовалась спортом. Я слышала, что они летают и пытаются ударить друг друга битами, что выглядело абсурдно опасным, даже если бы у меня, возможно, и у самой бы неплохо это получалось.

— За что? — спросила Сьюзан Боунс. — За то, что я сказала правду?

— Есть люди, которые вообще ничего бы не сказали.

— Моя тётя — глава Отдела Магического Правопорядка. Она говорила мне, что правосудие совершалось бы гораздо чаще, если бы люди проявляли готовность говорить.

— Это требует храбрости, — пробормотала за моей спиной Милли.

— Ну, я не из Гриффиндора, — сказала Сьюзан. — Но я узнаю неправильный поступок, когда вижу его. То, что делали эти парни, было неправильным.

Девочка рядом с ней, Ханна Аббот, сказала:

— Мы и правда искали учителя, или, по крайней мере, старосту. Но мы всё ещё иногда тут теряемся.

— Вам повезло, что вы оказались в Хаффлпаффе. У вас есть, кому прикрыть ваши спины, — сказала я.

Сьюзан медленно кивнула:

— Думаю, у тебя такого нет. Было довольно храбро… то, что ты сделала с этими парнями. Не думаю, что смогла бы напасть на них так.

Так, они видели немного больше, чем признались. Впрочем, того, что они сказали, оказалось достаточно.

Я замерла в нерешительности.

— Я организую новую учебную группу. Вы, вероятно, знаете Гермиону Грейнджер и Невилла Лонгботтома. Со мной и Милли будет четверо.

— Учебная группа с учениками всех четырёх домов? — спросила Сьюзан. — И что вы будете изучать?

— Всё, — ответила я. — Если кто-то из нас окажется слаб в чём-то, другие, кто лучше знает эту тему, помогут ему.

— Звучит во многом схоже с тем, что нам говорят в Хаффлпаффе, — сказала Ханна. — Не думала, что услышу такое от кого-то из Слизерина.

Я подалась вперед:

— По правде говоря, я не слизеринка, знаешь ли.

— Что? — спросила она.

— Я внедрённая туда гриффиндорка, — ответила я. — Я использовала чревовещание на Шляпе, чтобы все думали, что я слизеринка.

Ханна вытаращилась на меня.

Сьюзан захихикала.

— Звучит точно как ложь, которую слизеринка сказала бы хаффлпаффке.

Я ухмыльнулась ей:

— Что более вероятно? Что я замаскированная гриффиндорка, или что магглорожденная действительно отправилась в Слизерин?

— Ну, вокруг тебя гуляет множество слухов, — признала Сьюзан. — Люди удивляются, кто же ты на самом деле.

— Правда? — небрежно спросила я. — И что же про меня говорят?

Я, вероятно, знала и так, но даже с насекомыми я не могла разом слушать всё время всех повсюду.

— Некоторые говорят, что тебя сюда заслали американцы, чтобы найти Сама-Знаешь-Кого.

— И что я сделаю, если найду его? — спросила я. — Они бы прислали кого-нибудь более взрослого.

Не то чтобы я не попробовала убить его, если бы оказалась достаточно сильна. У меня была масса опыта, и обезглавливание змеи, как правило, оказывалось эффективной тактикой.

Но, скорее всего, пройдет много времени, прежде чем такое произойдёт. В конце концов, у него была репутация второго по силе волшебника во всей Британии, уступающего только Дамблдору.

Я никогда не видела, чтобы Дамблдор много колдовал, и мне хотелось, чтоб такой шанс представился, потому что это дало бы мне подсказку о том, с чем мне придётся иметь дело. Были ли близнецы Уизли в целом хороши, или они оставались просто школьниками, действующими без намёка на скорость и знания, имевшиеся у настоящего волшебника.

— Думаю, это правда, — сказала она. — Не похоже, чтобы ты действительно была каким-то замаскированным монстром.

— Хочешь, зарычу? — сказала я, затем ухмыльнулась ей. — Возможно, я на самом деле воскресший призрак убитой девочки, вернувшийся, чтобы добраться до людей, убивших мою семью.

Её лицо стало пустым.

— Тебе не следует шутить об этом.

— Принимая во внимание, как обстоят дела, я довольно-таки уверена, что я и другие магглорожденные, в сущности, практически единственные, кто может шутить о такого рода вещах.

— Вся моя семья была убита Сама-Знаешь-Кем, — сказала Сьюзан. — В ходе последней войны. И я не одна такая. Не думай, что лишь потому, что мы чистокровные, мы все заодно.

Я вскинула руки.

— Прошу прощения, — сказала я. — Я не знала. Тогда ты понимаешь, каково это.

Она медленно кивнула.

— Возможно, ты не захочешь присоединяться к нашей группе, — произнесла я. — Уверена, найдутся люди, которые будут давить на тебя, чтобы ты не присоединялась.

Сьюзан многозначительно посмотрела на меня.

— Я верю в то, что следует поступать правильно, — сказала она. — Если бы и другие люди верили, возможно, у меня всё ещё была бы семья.

Она заколебалась.

— Когда вы встречаетесь?

— Завтра вечером в библиотеке после ужина, — ответила я. — Сегодня у меня отработка.

— Такими темпами ты до конца года с них не вылезешь, — сказала она.

Сьюзан подумала секунду, затем наконец кивнула:

— Я приду.

— Я тоже, — тихо сказала Ханна. — Хотела бы я быть более храброй, когда те парни так себя вели.

— Трудно быть храброй, — заметила я. — Но становиться лучше легко. Нужно только хотеть этого и работать над этим.

— И это тоже говорят в Хаффлпаффе, — произнесла Ханна. — Странно слышать такое от слизеринки.

— Я не нормальная слизеринка, — сказала я. — Равно как и присутствующая здесь Милли. Видели бы вы, как она вбивала лицо того парня в пол.

Милли раскраснелась и уставилась в пол.

— Увидимся завтра вечером, — сказала Сьюзан.

Я улыбнулась ей, и в этот раз это действительно была улыбка. Я не смогу сделать всё в одиночку; мне нужны будут союзники, а коллективистская натура хаффлпаффцев означала, что ученикам Дома легче влиять на них, чем людям в других Домах.

Если я смогу убедить Сьюзан и Ханну, что я хороший человек, то они убедят своих одноклассников на мой счёт, и моя работа станет существенно легче.

Переманивание хаффлпаффцев на свою сторону стало бы решающей победой. Гермиона работала с учениками Рейвенкло, но они, как правило, были замкнутыми, а гриффиндорцы отчитывали Невилла за дружбу со мной.

Придумать, как кардинально изменить взгляды в свою пользу, будет нелегко. Всё не сводилось к просто хорошему пиару, потому что у меня не имелось ни одного из привычных методов Протектората или Котла по манипуляции взглядами.

Тем не менее, я присутствовала на некоторых уроках Гленна Чемберса по связям с общественностью, и у меня имелось общее представление о том, что нужно сделать, и это превосходило то, что смогла бы сделать настоящая одиннадцатилетняя девочка в моём положении. Настоящая я в этом возрасте оказалась бы беспомощна.

— Пойдем, Милли, — сказала я. — У нас ещё есть дела, которые нужно сделать до темноты.

Она последовала за мной. Тревожило то, насколько изменилось её мнение обо мне в течение дня. Раньше она была осторожна и избегала меня, глядя на меня так, словно я была коброй, готовой нанести удар.

Милли и сейчас так на меня смотрела, но было ясно, что теперь у неё совершенно иное мнение обо мне. Это и правда, вызывало ощущение лёгкого дискомфорта.

Мы шли.

— Панси, — сказала я.

Она посмотрела на меня. Её руки всё еще оставались немного бледными от того, что случилось, хотя всё проходило быстро.

— Что? — огрызнулась Панси.

— Я рада, что тебе лучше, — сказала я.

Она пристально посмотрела на меня:

— И меня должно волновать то, что думает грязнокровка, потому что?..

Я подалась вперед:

— Как ты думаешь, кто отомстил за то, что случилось с тобой?

Она продолжала смотреть на меня; её взгляд не стал дружелюбнее.

— Я слышала, что он сам упал в ванну. Так сказали авроры.

Я пожала плечами:

— Может быть, это и правда.

— Ты говоришь, что было иначе?

— Я ничего не говорю, — ответила я. — Но давай предположим, гипотетически, что ты знаешь кого-то, кто готов был проделать разные безумные штуки, чтобы добраться до людей, навредивших её друзьям. Разве это не хорошая идея по-настоящему дружить с ней, вместо того, чтобы быть одним из тех людей?

— Тех людей?

— Людей, у которых не слишком силён инстинкт выживания, — сказала я. — Идиотов.

Она покраснела:

— Ты назвала меня идиоткой?

— За исключением открытия моей почты, я не видела, чтобы ты делала что-то действительно глупое, — ответила я. — И это не было по-настоящему глупым, просто наивным.

— Ты не можешь прожить всю жизнь, не открывая почту, — сказала она. — Это же почта.

— В любом случая, я рада, что твои раны не оказались хуже.

Она сделала жест, который я не поняла. Он выглядел словно перевернутый знак мира. Удивленный вздох от Милли за моей спиной, впрочем, помог мне сообразить.

— Или нет, — сказала я.

Я подозревала, что Панси может оказаться гиблым делом. Насколько я видела, она не была особенно смышлёной, и у неё отсутствовала гибкость ума, необходимая, чтобы не обращать внимания на собственные предрассудки.

С другой стороны, кто-то вроде Драко Малфоя был на самом деле лучшим кандидатом для обращения на свою сторону. Он был одним из самых смышлёных в классе, и его семья была известна своим оппортунизмом. Они шли туда, где была власть, и это означало, что они готовы пойти навстречу.

Когда возник Тёмный Лорд, это означало, что они могут быть склонны к колебаниям, но это также означало, что они уважают силу и тех, кто ей обладает.

Драко уже послушался моего совета и меньше хвастался. Он и правда наслаждался получаемым вниманием, когда на урок доставили новые мётлы; я видела, как он украдкой кидал на меня взгляды, хотя я и проявила осторожность, сделав вид, что не замечаю их.

Тогда как люди, открыто выступающие на моей стороне, были важны, люди на моей стороне, о которых никто не знал, могли оказаться более полезны.

Гермиона испытывала затруднения с обращением Рейвенкло отчасти потому, что они знали, что она мой друг, так что всё сказанное ей обо мне выглядело подозрительным. Что-то, сказанное близнецами Уизли или Драко, если я сумею убедить его, будет иметь намного больше веса.

— Нельзя завоевать всех, — сказала я Милли, когда мы ушли. — Но не повредит дать им шанс.

Она кивнула так, словно всё сказанное мной было важным. Может, для неё и было.

Из подслушанных мной разговоров Милли с Трейси, семья не просто игнорировала её за то, что она полукровка; в конце концов, её мать была магглом. Тем не менее, последним гвоздём в крышку гроба оказался тот факт, что её никогда не считали хорошенькой, даже когда Милли была ребёнком.

Это означало, что её ценность для семьи становилась значительно меньше; для неё будет намного труднее выйти замуж и завести детей, которых её семья, кажется, очень высоко ценила.

Теперь же я сказала ей, что важным являлось не то, как ты выглядишь, а то, чего можешь добиться. Это должно было прозвучать невероятно привлекательно для неё; последний шанс для неё, дабы найти своё место в мире, когда внешность и статус были не в её пользу.