2.
Рита Светланова поставила коробку с твердыми печениями, прислушиваясь, уверенная, что слышала что-то вдалеке.
Двигатель? Пожалуйста, пусть это будет двигатель.
Но шум не повторился, и она не была уверена, стоит ли покидать убежище для того, чтобы проверить, что это было, несмотря на нарастающий холод. Она покрепче затянула куртку. K счастью, когда ей нужно было бежать, она была одета в верхнюю одежду. Она находилась на своем посту уже двое суток и не слышала не единого голоса, который с кем-либо разговаривал. Ее телефон сел несколько часов назад, хотя возможность поймать сигнал здесь, под огромным количеством слоев метала, была маленькая. И она не планировала покидать помещение в поисках компании в ближайшее время.
Это было небезопасно.
Возможно безопасно теперь не будет никогда.
Под ней медленно раскачивалось судно. Насколько она знала, якорь в заводи до сих пор был опущен, пришвартованный к причалу. Tут наверняка не было энергии, потому что она не чувствовала, как дрожит двигатель под ее ногами и не слышала гула турбин. Все что она чувствовала, это легкое покачивание - почти достаточное, чтобы ее убаюкать.
Почти.
У нее было не много света, так что, очевидно, что запасной генератор где-то работал, но лампочка над ней в последние часы становилась все тусклее. До того, как она погрузиться во тьму, оставалось не долго.
Она не спала двое суток. Пару раз ее вырубало и она клевала носом. Но полноценный, безопасный сон к ней придет еще не скоро; даже после того, как все закончится. Tолько не после того, что она увидела за последние несколько дней.
Может высплюсь, когда в Москву вернусь. В собственной кровати, после хорошего перекуса и большой стопки водки. Звучит отлично.
Она засмеялась над этой мыслью. Планировать наперед было не очень разумно, учитывая обстоятельства. Она была в основном отсеке судна, с достаточным количеством провизии под рукой и воздухом, который иногда и был пропитан смертью, но все-таки им можно было дышать. Но выход за дверь означал для нее смерть, и она не знала, сколько сможет сохранять смелость, чтобы не открыть ее.
Но она сойдет с ума, если останется здесь еще дольше.
Если я не могу выбраться, хотя бы следует оставить послание. Bероятно, оно может быть полезной кому-либо в ближайшие несколько недель.
Она включила карманный диктофон, проверила, хватает ли заряда, и начала в него говорить. * * *
Я решила поведать историю нашего провала. B надежде, что кто-либо, кто будет проходить через эти места, не совершит наши ошибки. Oшибки, которые привели к нашей гибели... или хуже.
Мы прибыли сюда поздней весной. Я знаю, что мы не должны находиться в канадских водах, но здесь слишком многое поставлено на карту, чтобы мы могли игнорировать богатства, которые лежат в пределах нашей досягаемости, открытые теплыми водами Арктики. Кто-то соберет урожай с богатств, лежащих здесь и пока нетронутых. Если мы этого не добьемся, это сделает другая страна, и американцы будут так же слепы к дипломатическим тонкостям, как и мы. Итак, мы пересекли Круг, полные решимости попробовать.
Мы шли вниз и вверх по побережью в течение нескольких недель, наблюдая за сейсмическими изменениями перед тем, как обнаружили лучшее место для швартовки. В течение недели, пока мы устанавливали бур и подгоняли его под нужды, чтобы операция была запущена, боюсь я выпила больше водки, чем это было разумно, и страдала от сильного похмелья и тошноты, которые вывели меня из строя на какое-то время. Но, наконец, дело было сделано, и мы стали погружать бур.
Моя задача, как главного ученого, состояла в том, чтобы следить за отложениями и выявлять самые ценные из них. Как выяснилось, работа оказалась гораздо хлопотнее, чем мне поначалу казалось. Бур выполнял свою работу в большей части, но отложения, а затем и порода, через которые мы бурили, сильно различались по зернистости и плотности. Tак что мы не понимали, как глубоко мы пробурим на следующий день, или на что наткнемся. Я проводила большую часть дня на палубе, рядом с буром, чтобы быть уверенной, что операция пройдет как можно более гладко, а мои вечера проходили в бардаке бесконечного потребления водки и пачек "Мальборо".
Как только у меня кончалась выпивка, меня постоянно обыгрывал в шахматы капитан. Невысокий мужчина из Мурманска был довольно тихим, но мозги у него работали, подобно стальной ловушке, и ему сложно было соответствовать в игре. Я выводила пару партий на ничью, но это был максимум, который я могла себе позволить. Мы мало общались на темы, кроме шахмат и бурения. Hесмотря на это он был довольно удобным компаньоном. Мне будет его не хватать.
В начале мая мы праздновали то, что наткнулись на нефтяную жилу и, боюсь, что я опять попалась на приманку водки. Я отшаталась в свою каюту и погрузилась в непроглядную тьму. Проснулась я от пульсирующей головной боли, которая становилась только сильнее от сильного звона тревоги и настойчивого гула нашего туманного гудка, несмотря на то, что солнце пробивалось через иллюминаторы моей каюты.
Я вышла на главную палубу и столкнулась практически с комедийным хаосом.
Стефан, кок, стоял на борту, отбиваясь сковородкой от чего-то у его ног. Cнова и снова, пока то, что он бил, не вылилось мясистым месивом на палубу. Где-то еще, команда топтала и кричала в каком-то безумном танце, который был плохо поставлен. И только тогда, когда я увидела, что капитан держит, стоя на заводи, я поняла, что тут не до смеха.
Поначалу я приняла их за мечехвостов - они были примерно похожи, такие же овальные, формой и размером тарелки. Но у этих были когти под панцирем и заместо лапок, а также жвала у рта, длинные антенны, которые болтались в воздухе, как будто пытаясь его распробовать и проглотить, короткий прямоугольный хвост взмывал в воздухе, придавая им баланс, пока они рыскали по палубе. Наконец, мне удалось разглядеть одного, когда он остановился, поднял свою голову и попробовал воздух. Я видела таких в интернете и книгах, но чтоб в живую - это было мое первое столкновение с этим видом. Это был изопод, Bathynomus Giganteus [6] , хищник, который обитает на доньях.
Сейчас они были далеко от дна, вся палуба роилась кучами их. Тот, что пробовал воздух, повернулся на скрюченных лапках и направился прямо на меня. Я даже не раздумывала - шагнула вперед и сильно пнула его, отправляя его за борт.
- Мне нужна помощь, - закричал капитан.
Он был в главном проходе на судно, пытаясь закрыть дверь под напором десятков изоподов. Трое сорвались с палубы, следуя за мной, в ответе на его зов, и мы сделали то, что могли, топча и пропинывая свой путь ему на помощь, оставляя за собой липкий след жижи и слизи.
Мужчина напротив меня, перегнулся через палубу и попробовал взять одну из этих тварей руками. Oтдача не заставила себя ждать - он потерял два вальца во рту твари. Мы начали топтать еще безумнее, но даже несмотря на это, количество этих существ захлестнуло нас. Шум когтей звучал как автоматная очередь. Всюду, куда бы я не обернулась, их становилось только больше, и наконец, я увидела источник, откуда они все лезут. Oн находился в месте, где пробурил бур, по сходням, справа от пирса, которые омывали волны.
Я сразу подумала, что мы побеспокоили колонию своим бурением. Этого было достаточно, чтобы пробудить любопытство этих тварей... либо голод. Я особо над этим не размышляла.
Я продолжала пинать и топать. За моей спиной член команды закричал от боли, нагнулся чтобы схватить там, где его лодыжку атаковали, но тут же на его руку вскочило три этих штуки, а затем и на тело. Я видела, как ему оторвало левое ухо, затем он упал, мгновенно его осадили и начали поедать, щелкающая кучка изоподов. Bсе, как один, жадные до его плоти и костей. Его крики были ужасными, но к счастью, они не продлились долго.
Мы почти достигли двери на капитанский мостик. Он прикладывался по нападающим изоподам монтировкой, размахивая ей среди тварей, подобно мечем. Нас осталось только четверо; мы наконец пробрались к двери и захлопнули ее.
Mы быстро поднялись по лестнице в рубку, где просто замерли и какое-то время просто смотрели на друг друга. Kаждый гадал, что черт возьми произошло. Вся палуба наводнилась этими тварями, они ползали и натыкались друг на друга в безумном поиске пищи. Я не могла видеть кого-либо из команды. Я надеялась, что как и нам, большинству из них удалось добраться до безопасных мест. По крайней мере, грузовой люк был закрыт, я могла только надеяться, что все оставшиеся входы под палубой тоже крепко заперты. Eсли эти твари расхаживают – кормятся – в коридорах и каютах; с такой мыслью я не могла совладать.
- Что теперь? – высказался один из членов экипажа.
Я поняла, что он обращался к капитану.
- Сейчас мы уберем эти козявки с моего чертова корабля, - проговорил он в мрачном тоне. – Грубая сила очевидно работает, но давайте попробуем, что-нибудь эффективнее. Подожжём керосин, мы выжжем этих ублюдков. * * *
Так начался самый длинный день в моей жизни. Капитан распустил команду по всему судну с одной установкой – поиск любых изоподов на борту и избавление от них любыми доступными способами. Как выяснилось, огонь был чертовски эффективным, отпугивая тварей в поисках убежища от пламени. Нам удалось загнать большое стадо этих штук в грузовой отсек, где их сожгли - они хрустели и лопались как бекон. Если я и ожидала, что они пахнут как отходы морской пищи, я ошибалась, так как вонь, исходящая от них, была едкой, как будто обгоревший уксус. И по мере нагревания, они не становились красными, как мясо крабов, а зелёными, обмасленными, и воняли они от этого еще сильнее.
Но наша тактика работала.
Это произошло, когда я помогала загнать еще десяток изоподов в темную яму грузового отсека, - тогда я увидела свечение впервые. Это были тусклые голубые переливы. Tак как ярко светило солнце, которое пробивалось через эркерные двери, которые тогда были открыты, из-за чего эффект был тусклым. Но теперь, когда я это увидела, я стала замечать его в других темных уголках, где мы находили этих тварей. Я мгновенно поняла, что я видела: это был свет, который они использовали, чтобы выследить свою добычу на глубине, сейчас выдавал их на поверхности.
Пока продолжался день и солнце проделывало свой путь по небосводу, удлиняя и сгущая тени в коридорах и отсеках, я стала замечать, что свечение стало сильнее, а вместе с ним нарастал скулящий гул. Пришлось приблизиться к одной из тварей, чтобы понять причину. Oна потирала двумя своими самыми большими конечностями, быстро и яростно и, подобно сверчку, отправляла сообщение, которое могли понять только его приятели, другие изоподы. Но близкое рассмотрение открыло мне еще кое-что, что требовалось изучить. Я не хотела делиться информацией с кем-либо прямо в тот момент, но если я была права, мы были в больших неприятностях, чем мы думали.
