The Englishman Who Slowly Descended Down The Mountain — Друг по вызову

— Это всё равно ничего не значит, — покачала головой Паркинсон, устроившись между его ног под струями воды. — Я по-прежнему не сплю с тобой!

— Я всё понимаю, — согласился он, гладя её мокрые волосы. — Просто на этот раз страсть была выше нас!

— Да, да! — ухватилась она за эту мысль. — Ничего же нельзя было поделать!

— Ничего, — согласился он.

Прежде, чем удалось одеться и спуститься вниз, всё те же обстоятельства непреодолимой силы затащили их в постель. До званого чаепития оставалось ещё полтора часа, и Гарри предложил немного перекусить. На кухне они принялись дружно строгать салат и холодные закуски, при этом плотно прижимаясь боком друг к другу и не теряя контакта ни на миг.

— Что это? — спросила Паркинсон, насторожившись.

— Что? — поднял он брови, глядя на неё.

— Я слышала какие-то звуки! — громким шёпотом сказала она. — У нас… у тебя в доме кто-то есть!

Он удивлённо распахнул глаза, а потом со вздохом опустил голову.

— Конечно, есть, — таким же громким шёпотом ответил Гарри. — И у меня даже есть отличная идея по поводу того, кто бы это мог быть!

Она отстранилась и насупилась, уперев руки в боки. Раскрыла рот, чтобы что-то ему сказать, нахмурилась и… вспомнила, широко раскрыв глаза.

— Так ведь… — только и смогла произнести она.

— Именно! — удовлетворённо кивнул он.

— Папа! — прошептала Паркинсон, а потом уже сказала в голос и вовсе закричала: — Папа! Па-апка!

Она умчалась искать отца, а он, пожав плечами, взял её нож и продолжил резать овощи.

— Я же не просто так пришёл, — сказал Дэйв, когда с извинениями по поводу того, что его оставили… забыли одного, было покончено, и они уселись за стол. — У меня есть хорошие новости!

— Что за новости? — спросила Паркинсон, которая не пожелала отодвинутся от Гарри, несмотря даже на то, что ему, чтобы её не толкать, пришлось есть одной лишь вилкой, а свободную руку обвить вокруг талии.

— Во-первых, мне предложили старую должность, — откликнулся Дэйв. — Кроме того, мне вернули деньги, в своё время отобранные Пожирателями Смерти, и самое главное — выстрелил наш проект.

— Ваш проект? — не поняла она.

— Да, наш с Гарри, — кивнул он.

— Я не знаю никаких проектов, — помотал головой Гарри. — Разве что…

— Ну да ладно, давайте по порядку, — предложил Дэйв. — Началось всё, солнце моё, с того, что я получил твоё письмо. Сначала я подумал, что такого не бывает, чтобы беглого преступника просто так отпустили на волю — по крайней мере, при старике Корнелиусе вообще прибили бы во время ареста. А потом решил — не могу же я всю жизнь бегать, да и дочь родная… Если уж она предаст — то и жить ни к чему!

— Папа! — с обидой сказала Паркинсон.

— Я не в упрёк, родная, — улыбнулся он. — Я так давно не видел Деметру… В общем, вернулся я домой — а там меня авроры ждут. Ну, думаю, попался таки…

— Папа! — снова упрекнула она.

— Я попробовал сбежать, а они меня поймали, — продолжил он.

— Да ну! — не вытерпел Гарри.

— Вот как на духу тебе рассказываю, — откликнулся Дэйв. — Но палочку отбирать не стали, а пригласили внутрь… Оказывается, в доме были убиты три Пожирателя. Да ещё и таким способом, что аппетит можно потерять надолго, если не навсегда. А моя любимая жена, получается, настолько обезумела от свалившихся на нас испытаний, что во времена оные, спасая мою шкуру, пообещала мою любимую дочь одному из этих Пожирателей. И что дочь явилась на свадьбу, уже успев выскочить замуж за другого, и они вдвоём порвали троих Пожирателей, как тролль лягушку. И что этим самым мужем вдруг оказался крестник моего друга Гарри Поттер! В общем, Гарри, я теперь твой должник вдвойне, втройне и даже вчетверне! Как представлю, чем могла обернуться эта забота Деметры о моём здоровье… — взгляд его погрустнел на секунду, и он нерешительно спросил: — Я же вижу, как вас тянет друг к другу…

— Не надо, Дэйв, — помотал головой Гарри. — Это наше личное дело.

— Может, и ваше личное, — надулся тот, — а я вот, может, внуков хочу!

— Я думаю, что вам с Деметрой ещё и детей не поздно, — намекнул Гарри.

— Положим, это наше с Деметрой личное дело! — высокомерно заявил Дэйв.

— Хочу, хочу, хочу братика! — запрыгала на стуле Паркинсон, хлопая в ладоши, потом посмотрела на Гарри и жалобно сказала: — А что, братик — это же совсем другое дело!

— Другое! — согласился он, прижимая её к себе, и повернулся к Дэйву: — Так что там с домом Паркинсонов?

— Ничего, — пожал тот плечами. — Расчистили, трупы убрали. Потом главный у авроров сказал, что Кингсли Шаклболт просит аудиенции… Мы же были знакомы ещё “до”… когда я ещё работал, а не бегал от Пожирателей…

— Бегал от Пожирателей? — удивилась Паркинсон.

— Ну да, — пожал плечами Дэйв. — Это долгий рассказ.

— У нас есть время, — кивнул Гарри.

— Ну, хорошо, — согласился он и замолк на несколько секунд, собираясь с мыслями. — Началось всё, естественно, с появления Волдеморта. Не сразу, конечно, через пару месяцев, когда тот уже набрал достаточно миньонов себе в армию. И был у нас такой… Джеймс Милибанд… Он участвовал в одном из моих тогдашних проектов, и был вхож в дом. Кто же знал… Однажды Милибанд гостил у нас вечером… Ты, кстати, тогда у Гринграссов была. Я, как чувствовал, что где-нибудь проколюсь, а у Дэниела предвидение всегда было на высоте, и он закрыл доступ вообще всем, кроме проверенных временем. Ну вот, я вышел из кабинета буквально на пару минут, а когда вернулся, обнаружил там Деметру в компании нескольких Пожирателей. Нет, они даже не угрожали, но положение и так было понятно. Как ты догадываешься, банковский счёт был переписан на Малфоя незамедлительно, а трое подручных остались у нас в доме, ожидая прибытия Волдеморта, который должен был поставить нам Метки. К счастью, мне удалось разоружить старшего из троицы и спеленать его помощников. Представь моё удивление, когда я обнаружил под масками твоих же однокашников Нотта и Забини! Они умоляли меня не трогать их, и я не смог… Они ушли, старшего я убил — просто порезал на куски. Потом собрал эльфов и велел им спрятаться в подвалах и не появляться до моего возвращения, а мы с Деметрой пустились в бега.

План был прост. Ты получала деньги с отдельного счёта, к которому мы сами доступа не имели. Для нас у меня остались какие-то средства, и мы, обменяв их на маггловскую резаную бумагу, растворились в их мире. Я знал, что маме это всё даётся нелегко, но другого выхода не было. У меня, на самом деле, не очень-то много друзей было до начала той эпопеи. К примеру, с Гринграссом мы, в лучшем случае, кивали друг другу при встрече, а в худшем… Мы, в конце концов, слизеринцы или где? Как выяснилось, денег у нас всё-таки было не очень много. Я это понял буквально через месяц жизни в том мире. Ну, то есть, сначала мне казалось, что через месяц всё закончится… Долгих три года, вот во что это в итоге вылилось…

И вот, в один прекрасный день я нос к носу сталкиваюсь с неким Сириусом Блэком, известным убийцей, сбежавшим из Азкабана, чьё лицо — а не Волдеморта или кого-то из Пожирателей — глядело с каждого фонарного столба или витрины. Нет, теперь-то я знаю, что он был невиновен, но тогда, увидев эти безумные глаза прямо перед собой, я чуть не выпустил в него Аваду от неожиданности. Я подумал, что Пожиратели нас нашли, и теперь нам точно крышка. Сириус, как ни странно, сразу понял моё состояние, отступил на пару шагов, мирно разведя руки в стороны, и поздоровался. Не то, чтобы я был счастлив общаться с беглым преступником… Но сам-то я не очень от него в тот момент отличался. Отличная сцена получилась, надо сказать — один прячется от авроров, другой — от Пожирателей, и обоим просто до смерти хочется чего-нибудь выпить.

Долго ли, коротко ли, но зашли мы в маггловский паб поблизости и уселись с пивом за отдельный столик в самом углу, где никто не обращал на нас внимания. Я его спросил про Азкабан, и он мне рассказал историю про Петигрю и Барти Крауча… Мне трудно тогда было поверить, что человека могут вот так просто, ни за что, упечь в Азбакан.

— Думаю, что сейчас ты другого мнения, — вставил Гарри.

— Сейчас? — отозвался Дэйв. — Отнюдь. Когда меня упекли за решётку, закон был на стороне Пожирателей, и воспротивиться им как раз было беззаконием. Так что, на тот момент я реально был преступником. Ну да не важно. Сириус рассказал мне, что, несмотря на вынужденную скрытность, он всё равно счастлив. Как он сказал, оттого, что хотя бы может время от времени видеться с крестником. Тогда я совсем не обращал внимания, что когда он говорит о тебе, он каждый раз мнётся. Теперь-то я понял причину этого. Ни крестником ему, ни сыном Джеймсу ты не был. Я поинтересовался, что это у него за крестник, и он назвал мне имя Гарри Поттера.

Но я же прекрасно знал это имя — от любимой дочери, которая, по её словам, Гарри Поттера терпеть не может. Впрочем, ещё тогда у меня были подозрения, что слишком уж это похоже на привязанность…

— Папа! — возмутилась Паркинсон.

— А что — папа? — удивился Дэйв. — Все те шесть недель, что мы провели вместе после четвёртого курса, ты упоминала “этого чёртова Поттера” примерно раз в пятнадцать минут. Твоя мама целыми днями ходила с затычками в ушах, поскольку ни о чём другом ты вообще говорить не могла, а меня сводило с ума зубовный скрежет, который ты при этом издавала! Два раза в день ты интересовалась, хватит ли у нас денег, чтобы нанять убийц. Если это не влюблённость, Панси…

— Папа! — воскликнула она.

— В общем, слово за слово, и он у меня выудил рассказ про мои проблемы, — покачал головой Дэйв. — А потом практически вынудил поселиться в одном из принадлежащих Блэкам домов, про которые Пожиратели даже не догадывались. Потом мы заговорили о делах. Сириус сказал, что у его крестника есть кое-какие деньги в банке, и он хотел бы пустить их в дело. Как он пояснил, крестнику втемяшилось, что деньги лежать не должны… Золотые слова, конечно! Я сразу его спросил, помолвлен ли его крестник, и пояснил, что сам не слышал ни об одном молодом человеке способном сказать что-то в этом роде. Такой выдающийся талант был бы прекрасной партией моей дочери.

Сириус рассмеялся, сказав, что вряд ли что получится, поскольку эти двое будут, как кошка с собакой, а я возразил, что обоюдная страсть у них уже есть, осталось лишь направить её в продуктивное русло. Тогда Сириус задумался и спросил, хорошенькая ли ты, а я ему напомнил, как он в своё время настолько запал на Деметру, что вообще забыл про остальных своих…

— Что значит — запал на маму? — хмуро спросила Паркинсон.

— Солнышко, единственный человек, которого твоя мать всегда любила, — ласково сказал Дэйв, — это твой отец. И никого другого, даже такого хищника, как Сириус, она к себе даже на пушечный выстрел не подпустила бы. Целых полгода он её без памяти осаждал, а потом сдался и вернулся к своему нормальному образу жизни. Я ему напомнил про твою мать, он немного подумал, а поскольку к тому моменту нас обоих уже немного развезло, то мы пообещали тебя Гарри, — показал он пальцем. — А Гарри пообещали тебе.

— Что? — чуть не подавилась чаем она. — Что ты только что сказал?

— Ты уж прости своего крёстного, — склонил он голову перед Гарри. — Я думаю, что он старался заботиться о тебе, как мог. Вот, видишь, какое сокровище тебе сосватал! — и он с любовью посмотрел на дочь.