The Englishman Who Slowly Descended Down The Mountain — Друг по вызову

Открытые двери

Этот клин вышибить не получилось — на этот раз сдался Майкл. На всего лишь третий день. Слабак! Нет, это не значило, что он не мог или не хотел продолжать — отнюдь! Просто он в какой-то момент признался, что уже давно не виделся со своей новой пассией, и настолько соскучился, что ему просто немедленно нужно расправить крылья любви и лететь к той, сломя голову. Это больше не вызывало в ней той же удушающей ревности, что она была способна испытывать ещё лишь летом, но тем не менее заставляло злиться. Ну почему? Почему, чёрт его подери, этого пройдоху опять угораздило влюбиться — и не в неё, самую замечательную девушку во всём Лондоне, а может даже и в мире, красавицу и актрису, а в какую-то неизвестную ей — да вообще никому неизвестную — обладательницу затянутой в трикотажную юбку попки? Может, кстати, ещё одну юбку купить?

Глупо было пытаться его от себя прогонять. В который раз, причём. И не только потому, что когда он пропадал из её жизни, она начинала страдать и впадала в меланхолию, а потому, что история их знакомства уже ясно показала ей, что независимо от её желания или устремлений они всё равно столкнутся лицом нос к носу как раз в тот момент, когда она этого будет меньше всего ожидать. Или больше всего — опять же, без разницы! Сам не желая этого, Майкл вылезет из под подстилки в утреннем парке или даже всплывёт под чужим именем в интернете. Она готова была поспорить, что попробуй она затеряться в настоящем мегаполисе вроде Нью-Йорка или даже Шанхая или спрятаться в какой-нибудь глуши вроде верховий Амазонки, северной русской тундры или даже Антарктиды — всё равно и там она бы на него наткнулась. Просто потому, что какое-то бессердечное существо, играющее её судьбой, вдруг решило, что им нужно быть вместе — скромной приличной девушке и беспутному гуляке. Поэтому остаётся только смириться и постараться выжать из происходящего максимум — пусть не пользы, но хотя бы просто приятного для себя… Неторопливых бесед, наполнявших её теплом, прикосновений его пальцев, мягко, словно на арфе пробуждающих в ней какую-то одному ему слышную мелодию, поцелуев, пьянящих настолько, что ноги почти сразу отказывались держать, и конечно…

Конечно, ей бы хотелось, чтобы в итоге он, терзаемый муками разлуки, приполз к ней на коленях, клятвенно пообещал кроме неё ни на кого и никогда больше не смотреть и надел ей на палец колечко с бриллиантом, которым можно было бы проломить голову. Но нет же, по всем четырём пунктам программы её ожидало фиаско — терзаться не будет, на коленях не приползёт, чтобы перестал на других — пусть даже не заглядываться, а хотя бы сразу нападать и задирать юбку — такого и подавно не случится. Уж история с Любовью Всей Его Жизни должна была ясно обозначить приоритеты. То, что он теоретически когда-нибудь в далёком-далёком будущем обещал спасти её от участи старой девы, дав ей свою фамилию — кстати, “Блэк” звучит вовсе даже и неплохо по меркам магического мира, и она уже начала невольно её к себе примерять — не означало, что ему самому этого будет хотеться уж настолько, чтобы осчастливить её колечком и свадьбой. То есть, камень ей придётся выбирать самой. Ах, такой был замечательный план — всего лишь четыре пункта в нём. На один, конечно, больше, чем у Цезаря, но Цезарь в отличие от неё совсем не хотел замуж за любимого человека. Минус один как раз три и выйдет. Veni, vidi, vici.

Не в последнюю очередь заставило прекратить демарши её к нему чувство. То, что Майкл не терзался сам, ещё не означало спокойной жизни ей, и заплаканные — что уж там греха таить, не такая она всё-таки оказалась гордая и неприступная, как самой хотелось бы — подушки с завидным постоянством отправлялись на помойку, заменяясь новыми товарками из магазина. И вообще — регулярные и частые встречи с любимым заряжают её энергией и улучшают настроение. Решение отказаться от сражения с гигантской ветряной мельницей, коей являлось распутство Майкла, назревало давно, теперь же она окончательно осознала его и приняла.

Вместе с поводом для волнения ушло и раздражение, которое иногда — теперь уже не столь часто — вызывали в ней его рассказы. Да и сам Майкл по большому счёту ничем подобным особо делиться не спешил, и зачастую просто веселил её анекдотами из жизни знакомых ему или не очень знакомых людей. Им же присланный телохранитель, который сопровождал её на богемных мероприятиях, сдавал её Майклу на руки, и они гуляли по улочкам, иногда за остаток вечера проходя полгорода. Говорить не всегда было настроение — то она выматывалась, то он после дня забот бывал словно пришибленный, — и тогда они шли молча, лишь поглядывая время от времени друг на друга. Он снимал с неё перчатку и брал руку в свою, и она украдкой жмурилась от его тепла.

Идти смотреть вторую серию блокбастера, премьеру которого они уже пропустили, Майкл наотрез отказался. Она начала было спорить, но потом вспомнила прошлогоднюю ссору и притихла, подумав, что не идти было бы правильным решением. Потом в её памяти всплыли подробности спора, и она решила, что теперь это всё можно довольно легко объяснить. Если она правильно помнила, Сириус Блэк был крёстным Гарри Поттера. Так что, вполне возможно, что сын Блэка тоже относился к тому по-дружески. Может, они даже в какой-то степени ощущали друг друга братьями, и тогда становилось понятно, отчего Майкл тогда закусил удила, стоило ей обозвать Поттера болваном… Нет, балбесом. И психом впридачу. А уж что он потом наговорил про Панси Паркинсон… “Мелкое отвратительное создание!” Нет, ей больше не хотелось, чтобы он узнал её имя. В какой-то момент она понадеялась, что он уже догадался — такая уверенность сквозила в его взгляде, когда она в последний раз допытывалась у него — и самое страшное уже позади, но…

Как-то она поделилась своими сомнениями с Габриэль — они как раз вместе сидели в гостиной, при этом Габи за письменным столом трудилась над написанием проекта, который ей задали в университете, а Элизабет читала учебник к следующему занятию в школе. Габи сначала, как ей показалось, не расслышала её мыслей вслух — которые, впрочем, и не были особо никому адресованы, — а потом аккуратно отложила перо, закрыла тетрадь и развернулась к ней, сложив руки между коленей.

— Он тебя принимает за другую, — нехотя сказала она.

— За какую? — не поняла Элизабет.

— Он думает, что ты какая-то девица по имени Лиза, — пояснила Габи, но уже тише.

— Как… Лиза? — снова не поняла она.

— Он решил, что ты училась в Хогвартсе на факультете Рейвенкло, — почти неслышно сказала Габриэль. — Теперь я думаю, что я ошиблась…

— В чём? — напряжённо спросила она.

— В том, что у тебя есть шанс, — пояснила Габи.

— Я тебе уже много раз говорила, что мы с Майклом всего лишь друзья, — раздражённо заметила она. — И никакие шансы мне не нужны!

— Тебе нужно обязательно постараться, чтобы он потерял способность без тебя обходиться раньше, чем узнает твоё имя, — покачала головой Габриэль и снова уткнулась в учебники.

Габи переехала к ней в октябре — сама она, ещё пока Майкл лежал в коме, подумала, что было бы здорово иметь соседку — ей действительно наскучило одиночество, а надежды на то, что её друг перестанет проводить свои вечера где-то у других девиц, было мало. Габи же ей сразу понравилась, и тогда, после размолвки с Майклом, она и предложила ей поселиться в спальне на втором этаже. Габриэль настаивала на том, чтобы платить за жильё, а она не стала спорить и назначила чисто символическую плату в десять фунтов в месяц. Сразу же, как тогда, в ноябре, Майкл умчался к своей зазнобе, её саму доставив к родному крыльцу, она рассказала Габи про встречу с ним и про то, чем они занимались последние четыре ночи и три дня. Естественно, опустив лишние детали вроде его новой влюблённости. Габи воодушевилась их примирением, и теперь они попеременно пропадали из дома вечерами, как-то негласно договорившись, что не готовы ещё уединяться с Майклом при наличии в доме соседки… Она не интересовалась, где именно проходили встречи Габриэль с Майклом, поскольку решила вообще игнорировать наличие у него личной жизни вне её объятий, а Габи не задавала вопросов ей.

Они не спеша двигались к её дому по ветру, и в ней боролись два желания — во-первых, поскорее оказаться в тёплом доме, укутаться в плед на диване и греть руки о большую глиняную чашку с ароматным чаем в ней. Во-вторых, ей хотелось подольше растянуть блаженство оттого, что он рядом и никуда не спешит скрыться. Она к нему жалась, пытаясь укрыться от ветра, который продувал несмотря даже на то, что она почти не переставая нагнетала палочкой тёплый воздух под пальто, а он с готовностью прижимал её к себе, обняв за талию.

— Папа просил тебе передать привет, — сказала она. — Он был рад узнать, что у тебя всё в порядке.

— Вы что, так с того момента только-только и встретились? — удивился Майкл.

— Да нет, — весело пожала она плечами. — Просто у тебя стало всё в порядке, лишь когда мы снова начали общаться.

— А, в этом смысле, — понял он. — Ну тогда — да! Я не успел спросить, что именно ты ему про меня рассказала.

— Пришлось сознаться, что ты обещал на мне жениться, — напомнила Элизабет.

Майкл замер, словно наткнулся на стеклянные двери в торговом центре, и она пискнула от неожиданности — он её при этом и не подумал отпустить. Несколько секунд он строго на неё смотрел.

— Когда рак на горе свистнет, — наконец ухмыльнулся он, продолжая движение.

— Скажи ещё, что не обещал! — обиженно воскликнула она.

— Скажу, что до тех пор либо ишак сдохнет, либо падишах, — ещё шире улыбнулся он.

— Что это ещё за ишак? — буркнула она.

— Я думал, что ты всё ещё ищешь себе спутника жизни, — пояснил он.

Отчего-то ей показалось, что он откровенно забавляется за её счёт.

— Вот найду — будешь тогда кусать локти, что упустил такое сокровище! — огрызнулась она. — И не говори мне, что мы всего лишь друзья. Габи говорит… — услышав про Габриэль, он снова рассмеялся. — Ну, что ты всё смеёшься? — демонстрируя обиду, спросила она.

— Ты мне про папу рассказывала, — улыбнулся он.

— Ну да, — поджала она губы, недовольная тем, что он опять перевёл разговор с самого важного на какие-то бытовые мелочи. — Он отказывается брать у меня деньги, представляешь?

— Представляю, — весело кивнул он. — Он же мужик, в конце концов!

— Вот и он так говорит, — с подозрением посмотрела она на него. — Вы точно раньше не встречались?

— Если и встречались, то я был слишком мал, — усмехнулся он.

— В общем, папа сказал, что распечатал какую-то там свою кубышку, и теперь время от времени меня навещает, — продолжила она.

— Намекни ему, что неплохо бы было навещать тебя через случайные промежутки времени, — подсказал он.

— Да он так и делает, — кивнула она. — Прислал мне колдографию, на которой позирует со свежей газетой…

— Собираешься её показать маме? — предположил он.

— Да, пора её из Мунго вытаскивать, — подтвердила она и подняла голову: — Теперь ты мне что-нибудь расскажи!

— Мне “Т” рассказала… — начал он, немного подумав.

— Это твоя новая пассия? — нахмурилась она.