The Englishman Who Slowly Descended Down The Mountain — Друг по вызову

Тайная страсть

Почему-то у Панси сложилось представление, что сестра Габриэль должна жить просто блистательно. Нет, конечно, сама Габи не то, чтобы роскошествовала, но при этом как-то умела даже совсем немудрящие мелочи преподать с шиком и грацией. Вот, к примеру, она ни за что не позволила бы себе жить в доме с таким запущенным садом, как тот, что она сейчас видела за окном… Нет, конечно, можно было понять — всё-таки двое маленьких детей на руках, но такое… В той утлой лачуге, где они ютились, и которая громко именовалась “коттеджем”, обстановка тоже была весьма унылая. Точнее, “традиционная” — словно викторианская эпоха сошла со страниц книг, но — даже не Джейн Остин, а Диккенса с его Оливером Твистом, трущобами и сиротскими приютами. Именно сиротский приют ей и напоминало жилище Флёр.

Похоже, она не смогла всё-таки удержать лицо, осматриваясь по сторонам, потому что Панси вдруг поймала печальный взгляд Флёр, внимательно её изучающей.

— Биллу очень нравится английская литература, — заметила та. — Он стремится воссоздать дух викторианской эпохи, которой по-настоящему восхищается. К счастью, мне позволено было обставить комнату по своему вкусу и даже завести собственный уголок в саду. Главное, чтобы это всё не попадалось на глаза Биллу, когда он возвращается с работы.

“Позволено было”? Что за бред?! Панси показалось, что Флёр с укором посмотрела на Поттера. Что это такое?

— Я взял с Флёр слово, что она не превратит Билла в овощ, — неохотно пояснил он, даже не глядя на неё распознав её любопытство. — Поэтому она и сердится на меня временами.

— Вовсе даже и не сержусь, — вдруг ослепительно улыбнулась та, расцветая и наконец становясь похожей на всегда сияющую от счастья Габи. — Но моя жизнь была бы легче…

— Твоя жизнь была бы легче, если бы ты с ним развелась, — раздражённо заявил он.

— И осталась бы одна с двумя детьми? — иронично спросила Флёр. — Без заработка и средств к существованию?

— Как раз об этом я хотел с тобой поговорить, — кивнул он.

— Тогда пойдём в сад, — позвала Флёр. — Виктория и Доминик как раз сейчас там!

Насколько Панси могла понять с его слов, Викки было немногим более года, а Никки — несколько месяцев от роду. Что маленькие дети могут делать одни в этом дремучем лесу? Держась за Поттера, она следовала за ним по едва заметной тропинке среди колючих кустов, завалившейся осоки и высохших деревьев, пока та не упёрлась в совершенно непроходимую стену. Впрочем, при приближении Флёр стена расступилась, обнажая проход на залитую солнцем аккуратную лужайку с песочницей и невысокой горкой, лошадкой-качалкой и небольшим столиком, уже накрытым на три персоны. Ещё Панси успела заметить, как Флёр поморщилась и с отчего-то с неодобрением посмотрела на свои руки.

Ближе к краю площадки стояло невысокое вишнёвое дерево, как будто специально таким образом выращенное — ствол изгибался, и в изгибе на нём в густой тени, которую очень прицельно отбрасывала крона, была подвешена детская люлька, и в люльке как раз начал возиться и размахивать руками ребёнок. Флёр поспешила туда, а Поттер сжал её руку, отпустил, и направился к песочнице, где деловито пыхтела девчушка в кудряшках, слизывая с ладони песок.

— Вики, Вики, — покачал он головой, поднимая маленького ангелочка. — Ну кто же так ест песок? Давай, я тебе покажу, как надо!

— Па! — радостно отозвалась Вики, и он крепко её к себе прижал.

Панси двинулась ближе к нему. Флёр, которая уже достала младенца из люльки и успела придирчиво его… её осмотреть, присела под деревом на траву, держа девочку на руках, и зачем-то посмотрела на Поттера.

— Я правильно понимаю, что вы… — она перевела вытянутый палец с него на неё и обратно.

— Ты можешь кормить Доминик, не стесняясь, — улыбнулся он. — Панси никому не расскажет, что застала тебя во время такого ужасного священнодействия!

Прежде, чем она успела понять, за каким именно “священнодействием”, Флёр зачем-то по очереди потрогала себя за каждую грудь, развернула дочку, которая уже в предвкушении кривилась в сторону ближайшего “молочного завода” и сдвинула платье, обнажаясь. Взяла грудь в руку, слегка сжала, чтобы из набухшего соска проступило молоко, и провела по губам Ники. Та с таким воодушевлением засосала его внутрь, что даже заставила Флёр невольно вскрикнуть.

— Что, кусается? — спросил Поттер, вставая рядом с Панси.

Вики у него на руках уже прицепилась к носу и старательно крутила его в разные стороны. Панси невольно улыбнулась.

— Да, ещё и зубов-то нет! — пожаловалась Флёр и осеклась, поймав восторженный взгляд Панси.

Она много раз представляла себе Поттера — точнее, Майкла — с детьми. С её детьми, а не с дочерьми Поттера от какой-то Флёр… Теперь же поймала себя на мысли, что ей нравится любоваться его детьми. Они были прекрасны. Тэд был очарователен, а уж эти две милашки…

— Можно мне? — попросила она.

— Вики, пойдёшь к Панси? — спросил он. — Хочешь? К Панси пойдёшь? А, она всё равно не ответит! — сдался он.

Вики внимательно на неё посмотрела огромными — в пол-лица — голубыми глазами и кивнула, наморщив лоб.

— Ну, тогда давай, — улыбнулся он, осторожно перегружая ей малышку.

Сразу не получилось, и Поттер дёрнул её за кисть, поворачивая так, чтобы та комфортно уместилась на руках. Вики почти сразу подняла руки и принялась сосредоточенно ощупывать её лицо.

— Сам-то не хочешь? — весело подначила Флёр, поймав чересчур внимательный взгляд Поттера на процесс кормление. Точнее, на обнажённую грудь. — Ники с радостью поделится.

— О, нет, — замахал он руками. — Я уже большой мальчик!

— Это только тебе так кажется! — рассмеялась Флёр.

— Сок! — заявила Вики и неуловимым движением крутанулась, выпадая из рук.

Панси её почти сразу поймала — уже вверх ногами — и почувствовала, что успела покрыться холодным потом, несмотря на жару.

— Обратно в песок хочет, — невозмутимо прокомментировал Поттер. — Ты её просто отпусти, и она сама доберётся.

— Правильно, нечего на ручках таскать! — добавила улыбающаяся Флёр.

Это было интересно. Вот только что, когда они пришли, она была мрачная и чуть ли даже не злая, а сейчас… Словно роза, раскрывающая бутон навстречу солнцу. Панси спустила Вики на траву, и та сначала вперевалку сделала несколько неуверенных шагов, смешно размахивая руками, а потом упала на руки и направилась в песочнице на четвереньках, бодро мелькая пятками.

— Я хотел поговорить о наших детях, — сказало “солнце”, усаживаясь на траву рядом с “розой”.

Флёр вздрогнула, грудь вырвалась изо рта Ники, и та начала недовольно кряхтеть, предупреждая, что уже готова заплакать, если что.

— Здесь уже всё, — строго сказала ей Флёр, пощупав себя. — Нечего играться!

Она развернула дочку, достала другую грудь и так же ловко запихала той в рот. Снова послышалось довольное чмоканье.

— Дошло наконец, — сдвинула она брови, глядя на Поттера и положила ладошку на траву, глядя на Панси: — Садись рядышком, пожалуйста!

— Добрые люди подсказали, — помотал он головой. — А могла бы и ты хоть разок намекнуть, что твои дети — от меня!

Панси послушно села рядом, не в силах оторвать глаз от процесса кормления. Флёр протянула руку и потрепала его волосы.

— Горе ты моё, — с тоской сказала она. — И пяти лет не прошло…

— Пять, положим, прошло, — возразил он.

— Точно, — поморщилась она. — У нас же вот позавчера годовщина случилась…

— Не увиливай, — попросил он.

— Ой, что ты от меня хочешь? — устало спросила она, откидывая голову на ствол дерева.

— Разведись с ним, — сказал он. — Признай меня отцом…

— То тебя нет по полгода… — покачала она головой. — Теперь ты прилетаешь ко мне на крыльях жалости… Конечно, я порву с ним — более унылого зануды я в жизни не встречала! “О, Флёр, ты совершенно неправильно разбиваешь яйца!” — передразнила она. — “Флёр, тебе обязательно нужно научиться готовить тыквенное печенье — это такая великолепная традиция!” “Флёр, ты просто не понимаешь, что такое настоящий английский парк!”

— Отлично, — радостно согласился он. — А когда? На самом деле, переехать ко мне можно прямо сейчас, я ещё час назад попросил Кричера подготовить детскую!

— Эх, Гарри, Гарри, — покачала головой Флёр. — А ведь я тебя любила…

— Ты меня и сейчас любишь, — заметил он.

— Как брата, — рассмеялась она. — Да и ты, признайся…

— Что — признайся? — не понял он.

Точнее, притворился, что не понял — Панси сразу учуяла лукавость в его эмоциях.

— Скажи мне, что любишь меня, как женщину. Скажи! — невозмутимо предложила Флёр. Он в ответ поджал губы. — Вот-вот, — кивнула она.

Ники с громким “чмоком” отпустила грудь и широко зевнула.

— Нет уж, — заявила Флёр. — Никаких “спать”. На вот, пообщайся, — она протянула ту Поттеру. — Уж очень она любит звук твоего голоса… Папочка!

Поттер уложил дочь на колени перед собой и, склонившись к ней, начал ей что-то рассказывать, а та завороженно смотрела на него своими небесно-голубыми глазами.

— Я знаю, что ты любишь меня, Гарри, — продолжила Флёр, заправляя грудь обратно в платье. — Любишь, как родную сестру.

— Давай сначала договоримся, что я люблю тебя, как троюродную, — предложил он, на секунду отвлекаясь от тех глупых звуков, которыми развлекал Ники. — Любимую троюродную. Не как родную.

— С Тонкс ты ведь в каком-то родстве? — спросила Флёр.

— Э-э, — замялся он. — Как раз в троюродном.

— Да уж, с твоей троюродной сестрой тогда нехорошо получилось, — усмехнулась Флёр. — Бедняжка словно под поезд попала! Это… было обидно!

— Что ты не успела? — поднял он брови.

— Не успела — не то слово! — усмехнулась Флёр. — Когда я пришла в себя, я побежала тебя искать и застала… Ты уже успел пристроиться к Гермионе!

— Ты что-то путаешь, — покачал он головой. — Тогда, когда мы прятались, мы с Герми… Она же была девушкой! И сказала мне, что я у неё первый.

— А зелье для восстановление девственности, конечно, только вчера придумали, — пробурчала Панси.

— Конечно, ты у неё был первый, — рассмеялась Флёр её шутке. — Но в тот день перед нашей свадьбой ты, похоже, очень торопился… И вломился не с того входа!

— Чёрт! — расстроенно произнёс он. — Час от часу не легче!

— Что? — спросила Панси. — Что такое?

— Гермиона уже успела где-то набраться шампанского, её развезло, и ты нашёл её, спящей на унитазе, — сказала Флёр. — Спустил с неё джинсы и трусы, а дальше… Уж куда попал, туда попал!

— Фу-у! — с отвращением произнесла Панси, наконец поняв, о чём идёт речь. — Какая гадость!

— Некоторым нравится, — безразлично пожала плечами Флёр. — Одри вот тоже без ума от этого дела.

— Одри? — переспросила она.

— Жена Перси, — кивнула Флёр. — Бывшая жена…

— А я-то думал, что это она так к этому неравнодушна?! — сокрушённо шлёпнул он себя по лбу.

— Одри? — снова не поняла она.

— Гермиона, — ответила за него Флёр. — Даже больше любила, чем традиционный способ.

— Так ты, что, рядом стояла и смотрела, как я её… — вдруг сообразил он. — Как я не туда ломлюсь?

— Нет, не смотрела, — покачала головой Флёр. — У тебя через неделю твоё безумие прошло, и ты что-то сообразил… По поводу ритуала. Нашёл меня, мы встретились и договорились, что твои воспоминания будут храниться у меня. Ты их извлёк у себя из головы…