The Englishman Who Slowly Descended Down The Mountain — Друг по вызову

Утренний моветон

Это небольшое кафе в Сохо было идеальным — в десять утра офисные работники уже усердно протирали штаны, а туристы ещё не отошли от последствий ударного вечера, и в кафе в это время всегда было пусто. Она приходила сюда каждое утро. Предупредительный бармен приносил чашку капучино, круассан с сыром и ветчиной и свежий номер “Сан” — потому, что именно такого рода чтиво казалось наиболее подходящим началом дня. Опять же, лёгкий слог авторов напоминал “Пророк” с его неподражаемой Ритой Скитер. Она бегло просматривала выдуманные новости вымышленного мира, отщипывала от круассана небольшие кусочки и отправляла их в рот, не забывая про кофе. Когда газета заканчивалась, продолжала завтрак, наблюдая через окно за жизнью постепенно просыпающегося города.

В это утро всё пошло не так. Бастовал какой-то очередной профсоюз работников транспорта, и свежих круассанов просто не оказалось — их не подвезли. Бармен долго извинялся, а потом ушёл на кухню жарить омлет, пообещав его за счёт заведения. Дверь бара через дорогу открылась, и оттуда кубарем вылетел какой-то хлыщ, поднялся и бросился обратно, одним ударом сбив с ног выкинувшего его хозяина заведения. Она презрительно отвернулась — драчуны были ей неприятны. В кафе ворвалась женщина чуть старше неё, сразу же метнув на неё злобный взгляд. Женщина дошла до барной стойки, заглянула за, для верности обошла и посмотрела с другой стороны. Убедившись, что бармена там нет, она решительным шагом проследовала на кухню.

С кухни послышались гневные женские крики и шлепки пощёчин. Она снова отвернулась в окно. Там хлыщ, сняв пиджак и распустив галстук, сцепился с хозяином бара, который, хоть и немного уступал в росте, но был сильно шире в плечах, да и кулаки его превосходили размером кулаки хлыща — по меньшей мере, в два раза. То, чем эти двое занимались, скорее всего должно было называться “открытый бокс”. Стоя почти вплотную друг к другу, они неистово молотили один другого даже без намёка на защиту — только кулаки мелькали. Она прикрыла рукой глаза, покачав головой, и попыталась сосредоточиться на сплетнях вокруг новой подружки принца Вильяма.

На кухне что-то разбилось, а потом оттуда опять выбежала та женщина. Вид у неё был растрёпанный, но довольный — похоже, цель визита была достигнута. Женщина победно на неё взглянула, хмыкнула и вышла на улицу, напоследок громко хлопнув дверью. Дверь жалобно звякнула стеклом, а она снова посмотрела в окно. К её удивлению, хозяин бара напротив лежал, уткнувшись носом в асфальт. Хлыщ зачем-то открыл дверь в его заведение и поставил на стопор. Потом наклонился над поверженным противником, ухватил того за ремень брюк и за воротник и, поднатужившись, оторвал от земли. До двери было метров восемь, но хлыщ не сдавался — на подгибающихся ногах он дотащил здоровяка до бара, сделал ещё один рывок и закинул того вовнутрь. Ещё что-то прокричал вслед, показал два пальца и пинком захлопнул дверь. Лицо было разбито, поэтому он достал из кармана носовой платок и стал вытирать кровь. Затем подобрал пиджак от своего дорогого совсем недавно костюма и огляделся по сторонам. Встретившись с ней взглядом, усмехнулся, а она сразу спряталась за газету.

Через минуту дверь кафе открылась, и послышались нетвёрдые шаги, явно направляющиеся к ней. Она чуточку опустила таблоид, жалея что не провертела заранее в газете дырку на шпионский манер — так бы она совершенно незаметно могла наблюдать за всем происходящим. Хлыщ шёл к ней, ступая осторожно, словно по палубе небольшого баркаса в сильный шторм. Только сейчас стало видно, что он в доску пьян, что было удивительно — ещё минуту назад, когда он занимался мордобоем — держался вполне уверенно. Она совсем укрылась за газетой, стараясь даже не дышать — может, пьяный просто забудет о ней…

Послышался звук отодвигаемого стула, а потом на неё дохнуло насыщенными спиртными парами. Со вздохом она опустила газету и посмотрела прямо ему в глаза, которые упорно отказывались на ней сфокусироваться. Хозяин бара его неплохо отделал — разбитая губа, синяк на челюсти и скуле и фингал под глазом. Всё это пока ещё только в зародыше, но завтра хлыщ не сможет видеть совсем ничего — скула и фингал так заплывут, что полностью закроют ему обзор. У неё даже появилась дурацкая мысль о том, что можно было бы простейшим заклинанием залечить его раны, а потом стереть память. Хлыщ открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут наконец появился бармен.

Ещё только когда неожиданная гостья удалилась с торжествующим блеском в глазах, она поняла, что омлета тоже не дождётся. Теперь же вошедший бармен превратил её догадки в доказанный факт — на одной его щеке, которую, похоже, расцарапали ногтями, красовались три пластыря, расположенные параллельно, а с другой стороны он прикладывал к глазу мешок со льдом — судя по всему, глаз ему тоже подбили, хотя в его случае это сделала всего лишь хрупкая дамочка. Хлыщ повернулся к нему и заплетающимся языком произнёс пароль:

— Всё зло от баб!

Вместо отзыва бармен нагнулся, достал откуда-то из-под стойки литровую бутылку, на которой большими буквами было написано “Абсолют” и с многозначительным стуком опустил её на столешницу. Хлыщ встал, поклонился ей, чудом не свернув столик, и пошёл к стойке бара. Там он уселся — точнее, взобрался, едва при этом не упав — на высокий стул, достал из кармана пиджака две стопки из толстого стекла и поставил их на столешницу. Нахмурился, поднял одну, придирчиво посмотрел на свет, поковырял внутри пальцем, пожал плечами и снова поставил. На стопках она заметила эмблему бара напротив.

— У Билла упёр? — поинтересовался бармен, взял вторую стопку и тоже без особого результата в ней поковырял.

Отчего-то ей при виде этой сценки вспомнилась “Кабанья Голова” со стаканами, не мывшимися вообще никогда, так что туда обычно ходили со своими…

— Зачётные стопарики, — согласился хлыщ.

Бармен отработанным движением крутанул крышку бутылки, и она сама отлетела ему в руку. Он аккуратно наполнил обе стопки — так, что никакой, даже самый придирчивый взгляд не мог бы заподозрить, что в одну из них налито больше или наоборот — и поднял ближайшую:

— Ну, чтоб им всем пусто было!

— И без этих змей проживём! — отсалютовал ему хлыщ, и они дружно закинули в себя содержимое стаканов.

Проглотив, хлыщ резко выдохнул, скривился, выпучил глаза и начал стучать ладонью по столешнице, словно не водки выпил, а настоящего огневиски. Бармен с перекорёженным лицом достал откуда-то банку с зелёными оливками и пододвинул собутыльнику. Хлыщ ткнул в оливку зубочисткой, поднёс к носу и с наслаждением вдохнул.

— Хорошо пошла! — крякнул он.

— Между первой и второй?.. — поднял бутылку бармен, болтая в ней содержимым.

— Заряжай, — кивнул хлыщ.

Они выпили ещё и дружно крякнули. Хлыщ уже практически лежал на стойке бара, чтобы не свалиться со стула. Бармен ещё каким-то чудом держался, но слова у него изо рта выходили с гораздо большим трудом. При этом у них завязался какой-то свой пьяный разговор, в котором взаимопонимание возникло совершенно независимо от необходимости вслушиваться в слова собеседника.

— С моим лучшим другом, представляешь? — бил себя в грудь бармен.

— Мне она никогда не нравилась! — кривился хлыщ.

— Ну, что такого, что я с ним поговорил по-мужски? — изумлялся бармен.

— Именно, — кивал хлыщ. — Она сама меня на себе женила.

— Я же не виноват, что у кореша зубы плохо держатся! — вещал бармен.

— А так-то я её всё равно никогда не любил, — соглашался хлыщ.

— Так она теперь пришла мне скандал устраивать! — восклицал бармен.

— Мы и спали-то вместе от силы раз пять, — недоумевал хлыщ.

— Э-э, братан, — вдруг сфокусировал свой взгляд бармен. — А рожу-то он тебе в блин раскатал!

— Да к чёрту! — махнул рукой хлыщ. — До свадьбы заживёт!

— Не, братан, так не пойдёт, — запротестовал бармен и, склонился под стойку и достал оттуда большое ведро, в котором, как ей показалось судя по звуку, плавал лёд. — Вот, приложи — легче будет!

— Да куда мне прикладывать-то? — возмутился хлыщ.

— Да-а, братан, — присвистнул бармен, скептически оглядывая товарища, — тебе разве что голову в ведро окунуть.

Хлыщ поставил ведро на соседний с собой стул и прежде, чем бармен успел его остановить, засунул туда голову целиком. Бармен заинтересованно подпёр подбородок ладонью и стал ждать. Глаза его постепенно закрывались. Она тоже затаила дыхание. Хлыщ плавал в ведре так долго, что ей показалось, что он утонул, и пора спешить на помощь. Периодически ей слышался какой-то хруст и бульканье. Наконец, хлыщ вынул голову из ведра. Его мокрая голова была красная, как свёкла, а на зубах что-то хрустело. Она догадалась, что это был лёд, который тот жевал под водой. Ладонь бармена выскользнула из-под подбородка, и он впечатался головой в столешницу.

— Чёрт, и зачем я это сделал? — выругался хлыщ совершенно нормальным голосом. — Теперь опять пить придётся!

Он налил себе в стопку, отсалютовал храпящему бармену и поднёс было ко рту, но краем глаза поймал её презрительный взгляд. Он повернул голову, и она снова юркнула за газету.

— Вы, похоже, не одобряете моих действий, — бросил он в её сторону.

Она опять замерла, надеясь, что обойдётся — пьяных она терпеть не могла.

— Эй, я, по-моему, задал вам вопрос, — настойчиво продолжал хлыщ.

Она не ответила, пытаясь сконцентрировать внимание на какой-то статье в “Сан”. Он встал и подошёл к ней. Она продолжала прятаться, и тогда он пальцем оттянул краешек газеты так, что ей стало видно его лицо.

— Меня здесь нет, — поспешно пробормотала она.

— И тем не менее, мне очень важно ваше мнение по этому вопросу, — с явной издёвкой в голосе сказал хлыщ.

Вблизи он оказался совсем молодым — может, на год или другой старше неё. Волосы были растрёпаны — точнее, потрёпаны в недавней битве за два стакана с несчастным Биллом. Пиджак и вправду оказался дорогим, вот только он не был куплен в магазине готового платья, как она предположила ранее, а явно был пошит на заказ. Интересной расцветки галстук. Про его лицо она ничего не могла сказать, поскольку недавний противник неплохо его проутюжил, оставляя ей теперь гадать, на что же хлыщ был похож до схватки.

Она со вздохом опустила газету и провела рукой перед его лицом, забыв, что в ней нет палочки, и стереть ему память не удастся.

— Вам не интересно моё мнение, — сказала она.

— Джедайских фильмов пересмотрели, сударыня? — удивился хлыщ и в свою очередь провёл рукой перед ней: — Нет, мне интересно ваше мнение.

Она отвернулась в окно и нахмурилась. Хлыщ стоял неподвижно.

— Это отвратительно, — сказала она.

— Что отвратительно? — не понял он. — Два приятеля, снимающие стресс от столкновения с жестокой реальностью?

— Больно нежные попались, — строго сказала она. — Нет, я, собственно, про время… Ещё даже одиннадцати нет.

— В каком смысле? — совсем растерялся он.

— Ну, в таком, — пояснила она, начиная раздражаться оттого, что позволила незнакомцу втянуть себя в разговор. — Если хочется напиться, то хоть делайте это вечером…