The Englishman Who Slowly Descended Down The Mountain — Друг по вызову

— Ты был прав, — кивнула она, позволяя ему любоваться её глазами. — Это действительно был замечательный сюрприз! Но ты всё испортил, уйдя оттуда с тремя девицами!

— Понятно, — расстроенно согласился Майкл. — Надо было ограничиться одной.

— Надо было вообще ни одну не уводить, — прорычала она. — Так трудно было дойти до ближайшего бара, раз уж тебе было невтерпёж?

— Да ладно, — возразил он. — Кейт нужно было нейтрализовать, иначе у тебя с Вильямом ничего бы и не получилось…

— А и так не получилось, — вздохнула Элизабет. — Ты мне лучше скажи, сколько раз ты её “нейтрализовал”.

— Дамы вперёд, — пригласил он.

— Ну, хорошо, — согласилась она. — Мы встречались около месяца…

— Таки встречались? — удивился Майкл.

— Таки да, — подтвердила она. — Раз в два или три дня. Через две недели он попытался меня поцеловать, а я… Меня чуть не стошнило!

— Зубы не почистил? Французского сыра поел? — участливо поинтересовался он.

— Нет, — ответила Элизабет. — Сама не знаю, но мне просто было противно!

— Удивительно, — покачал он головой.

— Он меня как-то спросил про близость… — продолжила она и рыкнула на него: — Молчи! Не желаю слышать твой дурацкий комментарий по этому поводу! Он спросил, а я объяснила ему свою позицию. Он мне сказал, что мой выбор удивителен и вызывает у него искреннее восхищение, но…

— Но жениться на тебе ему бабушка не позволит, и максимум, что он мог тебе предложить — это легкомысленная интрижка, а в свете твоих принципов такое развитие событий не имеет перспектив, — перебил Майкл. — Я правильно всё сказал?

— Откуда ты знаешь про бабушку? — изумилась она.

— Старая перечница совсем ополоумела, — буркнул он. — Считает, что брак на простолюдинке чем-то может испортить их гнилую кровь! Так и застряла одной ногой в двадцатых годах…

— А другой? — хихикнула Элизабет.

— А другой — в тридцатых, — закончил он.

— Ты не подумай, ухаживает он шикарно, — вздохнула она. — И не скажешь, что ему всего девятнадцать… Рестораны, театры, катание на личной яхте по Темзе…

— Красиво жить не запретишь, — поддакнул Майкл.

— Именно, — сказала она. — В общем, месяц мы встречались, а потом поговорили про бабушку…

— Послушай, Лиззи, — сказал он, убирая с её лица пряди волос за ухо. — Я и вправду желаю тебе счастья. Я знаю, что если ты изменишь своим принципам, то не будешь счастлива…

— Я всего-то хочу быть счастлива с человеком, которому нужна я, а не постель со мной, — пожаловалась она.

— Я знаю, — сказал Майкл.

— Я глупая, да? — спросила она. — На дворе двадцать первый век, а я пекусь о своей девственности, уже её потеряв с ловеласом, который хочет быть мне просто другом.

— Этого выверта, положим, и я не понимаю, — улыбнулся он.

— Я никогда не выйду замуж и так и умру в двадцать семь старой девой, — пожаловалась Элизабет.

— Я тебе не позволю, — помотал он головой.

— Что, силой загонишь какого-нибудь неудачника под венец, чтобы удовлетворить мою маленькую прихоть? — грустно спросила она.

— Если тебе так важно заполучить кольцо на палец, я сам тебе его надену, — сказал Майкл, закатывая глаза к потолку.

— Ты меня не любишь, — возразила она. — Зачем мне твоё кольцо?

— Мне нужна ты, а не постель с тобой, — напомнил он. — Я — твой идеальный мужчина. Идеальнее не бывает.

— Ладно, уговорил. Когда идём в ЗАГС? — деловито осведомилась Элизабет.

— Когда тебе стукнет двадцать пять, — ответил он. — Нужно и другим парням дать шанс.

— А почему не в сорок пять? — поинтересовалась она. — Чтобы уж всем дать шанс? Нет уж, давай в двадцать три!

— Но это же чуть больше, чем через год, — возразил Майкл. — Нет уж, двадцать пять — и точка! А до этого ты неукоснительно соблюдаешь наш договор.

— Говорю тебе “любимый” в постели? — рассмеялась она.

— Нет, ищешь себе настоящего избранника, а не бутафорского, — улыбнулся он.

— Почему это — бутафорского? — обиделась Элизабет.

— Потому, “милая” и “любимая”, что это колечко не изменит ничего, — серьёзно пояснил он. — Я так же буду предаваться пороку, а ты продолжишь искать себе спутника жизни.

— А если ты полюбишь? — спросила она. — Если сам захочешь жениться на другой?

— Моя любовь не желает меня видеть… — ответил Майкл неожиданно хриплым голосом. — Она прокляла меня в нашу последнюю встречу. Более того…

— Что? — навострила она ушки.

— Ничего, — с досадой сказал он. — Полгода уже прошло, а от неё никаких известий. Наверное она уже забыла меня, если конечно можно забыть эту грязь, в которой я её невольно измазал… Я буду её любить всегда, я знаю, поэтому я полностью свободен, Лиззи!

Он никогда её не полюбит! Как он смеет ей говорить такое, лёжа с ней полностью голым в постели? И чесать как ни в чём не бывало за ушком, довольно прикрывая глаза, когда она чуть сильнее сжимает его член?

— М-да, — хмуро прокомментировала она. — А по-другому никак?

— Не-а, — помотал головой Майкл.

— Погоди, — попросила она, откинулась на спину и закрыла глаза.

Итак, её возлюбленный, тот, кто сводит её с ума, чьи прикосновения будоражат воображения и пробуждают фантазии… Он предлагает на ней жениться. Пусть из жалости, пусть это будет самый странный брак, который видел свет… Это то, о чём она и мечтать не могла — ведь она даже не может ему рассказать о своих чувствах. Маггл. Она выйдет за маггла — а что выйдет, в этом сомнений нет. За маггла, который её никогда не полюбит, который при слове “хорошенькая” неизменно делает стойку, причём торчат отнюдь не ушки, за маггла, который на лощёный светский раут приходит с привлекательной девушкой и уходит с тремя другими. За маньяка, извращенца и пройдоху, циничного бабника, ловеласа, повесу и донжуана.

Элизабет снова улеглась на него, серьёзно глядя ему в глаза.

— Спасибо, — сказала она. — Я знаю, чего тебе стоит подобное предложение, и я его принимаю со всей благодарностью, на которую способна, — она положила голову ему на грудь и потребовала: — Теперь ты рассказывай. Что ты там с этими девицами сотворил?

— Ну ты же знаешь, что, — расплылся он в улыбке. — Что ещё можно делать с девицами?

— Подробности, Майкл, подробности! — нетерпеливо воскликнула она.

— Ну, что там… — словно вспоминая, он поднял глаза к потолку. — Выходим мы с Кейт…

— Кейт! — хмыкнула она.

— Кейт, — подтвердил он. — Не перебивай! Выходим, а за нами спешат Эвелин и Сюзан…

— Это голубка и лебедь? — уточнила Элизабет.

— Не перебивай! — строго сдвинул он брови. — Мол, куда это вы, мы с вами хотим…

— А что ты Кейт сказал, когда её увёл? — поинтересовалась она.

— Да ничего, — пожал плечами Майкл. — Поздоровался, спросил о погоде, а она мне вдруг возьми да скажи, мол, скучно здесь, не соблаговолите ли, о, благороднейший рыцарь, отвести меня в более интересное место… Выходим мы, а за нами — Эвелин и Сюзан. Спрашивают, куда это мы. Кейт им отвечает, мол просто собираемся приятно провести вместе время, а те говорят, что тоже бы не против, особенно если приятно. Она бедняжка вся покраснела, но согласилась… Я знаю место… что-то вроде ночного клуба для эпатажных пьянок, вот туда мы и зашли… Девушки прилично там набрались — я только потом понял, почему…

— Это у них в первый раз было? — догадалась она.

— Практически, — покачал он головой. — Те две всё-таки… Хм… — он строго на неё посмотрел: — А какого чёрта я тебе это всё рассказываю?

— Хвастаешься своими победами, — пояснила Элизабет. — Продолжай!

— Ну ладно, — буркнул он. — Так вот, те две уже представляли в общих чертах, что произойдёт, и только Кейт совсем не знала, как процесс устроен… Вот они все дошли до кондиции, а потом мы сняли номер…

— Ну, ты даёшь! — осуждающе пробормотала она. — Маньяк какой-то!

— Потом Эвелин и Сюзан ушли… — продолжил Майкл. — Уползли…

— Когда — потом? — спросила она.

— Через три дня, — отмахнулся он.

— И вы, что, вчетвером три дня… — ахнула Элизабет.

— Конечно, вчетвером. Там больше никого не было, — пояснил он. — Правда, пара хорошеньких горничных заглядывали, пока девушки спали, но это даже и не считается…

— Я не ослышалась? — спросила она. — Ты только что сказал “хорошеньких”?

— Ну да, сказал, — ответил Майкл. — И горжусь этим!

— Интересно, а как это — вчетвером? — задумалась она. — Как ты думаешь, мне бы понравилось?

— Ты хочешь, чтобы я позвал к тебе ещё одну девушку? — поинтересовался он. — Я могу! Это даже будет интересно.

— Нет-нет, — запротестовала Элизабет, чувствуя, как лицо наливается краской при одной лишь мысли о том, что на неё кто-то будет смотреть в самый интимный момент. — Это я чисто теоретически.

— А если чисто теоретически, то не мешай рассказывать и перестань смущать мой покой! — улыбнулся он, а член в её руке в подтверждение его слов снова начал набухать. — Потом к Кейт пришла её сестра…

— У неё ещё и сестра есть! — простонала она.

— Ну да, — подтвердил Майкл. — Ещё пару дней мы в гостинице провели, а потом три недели встречались.

— С Кейт? — уточнила она.

— С обеими, — ответил он. — Затем Кейт мне сказала, что достаточно повеселилась, и теперь её ждёт возвращение домой и тяжкое похмелье.

— А сестра? — поинтересовалась Элизабет.

— Сестра тоже повеселилась, — недоумённо сказал он.

— М-да, — подвела она итог. — Пока все веселились, я как дура с Вильямом на балет ходила!

— В следующий раз обязательно тебя с собой возьму, — пообещал Майкл. — Будем веселиться вместе!

— Не надо! — воскликнула она. — Это я…

— Чисто теоретически, — кивнул он.

— Это всё? — подозрительно спросила Элизабет.

— Нет, — покачал он головой и внезапно погрустнел.

— Что? — спросила она. — Что случилось? Только не говори мне, что переспал с кем-то с кем не следовало!

— Не буду, — пожал Майкл плечами и демонстративно закрыл рот, проводя пальцами поперёк, словно застёгивая молнию.

— Ну, ладно, — сказала она. — Что там у тебя?

К её удивлению, он вдруг вылез из постели, обернулся простынёй и уселся на стул у стены.

— Я познакомился с красивой женщиной… совершенно случайно, — обречённо сказал он.

— Можно подумать, ты стал бы знакомиться со страшной, — съязвила Элизабет.

— Можно подумать, — усмехнулся он. — Она мне показалась немного старше меня — двадцать семь, может, двадцать восемь… На самом деле, она выглядит сильно моложе своих лет. Это и сыграло со мной злую шутку…

— Ты знаком с её дочерью, — догадалась она и соврала: — Но это вовсе не страшно…

— Пока ещё нет, — согласился Майкл. — Это всё не так уж и страшно, пока я не сказал, что пылко за ней ухаживал, добился своего, и она оказалась матерью “Л”.

Она окаменела от ужаса. В воцарившейся в комнате тишине она слышала, как громко стучит её собственное сердце. Практически набатом. Внезапно ей стало очень холодно, и она укуталась в пуховое одеяло, сворачиваясь калачиком.

— Если ты… — подал он голос, но она сразу же перебила его.

— Замолчи! — крикнула Элизабет так громко, что эхо пошло гулять по всему дому, и повторила едва слышно: — Замолчи!

Чудовище. Ну, почему она ему не поверила? И нет ли в этом высшей подлости — с обаятельной улыбкой сознаваться в своих пороках, не желая при этом с ними расставаться? Как можно поверить обходительному и изысканному чертёнку, когда он смущённо обнажает рожки и даже даёт их потрогать пальцем? Бедная несчастная незнакомая ей девушка, которой он разбил сердце, бедная она сама… Вряд ли остальным приходится страдать от этой его порочности — лишь только тем, кто ему дорог. Она ему дорога — он сам говорил — и она будет страдать.