Дальше живут драконы

У лестницы, ведущей в небольшой домик, который считался портконторой рыбацкой артели — двое рыбаков кого-то активно пинали.

— Хватит! — крикнул Итии — что происходит!?

— Это вор, Итиро-сан — сказал один из рыбаков — мы его тут поймали, когда он попробовал пролезть в холодильник. Он хотел что-то украсть.

— Я только хотел поесть! — крикнул вор

Надо сказать, что у портконторы был и небольшой холодильник. Там хранили рыбу, которую по тем или иным причинам не смогли продать, но которая была съедобная, чтобы съесть ее самим. Артель жила по правилам общины и любой мог взять из этого холодильника рыбу бесплатно, сколько нужно. Холодильник был полупустым.

Капитан — лейтенант сошел со ступенек и подошел к вору

— Как тебе не стыдно — сказал он — разве ты не знаешь, что положено за воровство? Если ты голоден — почему ты не пришел и не попросил дать тебе работу? Или ты такой лентяй, что не хочешь работать?

— Я не лентяй… — захныкал воришка — но с тех пор как меня уволил Каноба — сан никто не дает мне работу, и я голодаю. Если уважаемому господину будет угодно, я согласен на любую работу, самую грязную.

Итии — с трудом удалось не выдать своего возбуждения

— Ты сказал Каноба-сан?

— Да, уважаемый господин. Он очень злой человек и уволил меня, сказав, что я помру с голоду. У меня трое детей и они хотят есть…

Трое…

— Полагаю, я дам тебе работу… — сказал отставной капитан-лейтенант — иди за мной. А вы — свободны.

Рыбаки поклонились и направились на пирс. Они были достаточно умны, чтобы понять — их сегун недоволен ими. Но почему — они так и не понимали. Ведь они поймали вора — неужели они должны были поступить по-другому. Если каждый будет воровать…

В конторе — итиро и пойманный воришка, дабы окончательно удостовериться в том, что каждый из них тот, кем другой его считает — обменялись секретным приветствием. Это приветствие — было принято в школах ниндзя и сильно отличалось от того, которое бытовало в японских школах боевых искусств.

— Я накажу тех, кто сделал с вами это… — сказал итиро, усаживаясь за стол

— Не стоит, господин… — воришка сел напротив — два глупых рыбака не могут причинить мне никакого вреда.

Итиро понял, что его собеседник владеет искусством железной рубашки — то есть придания телу такой твердости, что тело становится подобным камню или листу железа. Искусство это — как и многие другие японские боевые искусства — пришло в Японию с континента, из Китая — но было творчески заимствовано японцами и развито до невероятной степени. От человека, владеющего этим искусством — отлетали камни и стрелы, его нельзя было убить кинжалом. В секретной разведшколе — он сам видел, как их инструктора, преподававшего им искусство железной рубашки — переехал автомобиль.

— Я понял вас. Вы пришли от Каноба-сана?

Имя это конечно было ненастоящее — как и у всех в Секретной армии.

— Да, от него.

— Какое поручение дал нам Каноба-сан?

— Каноба-сан дал поручение мне, уважаемый господин, и я его выполню. От вас требуется только мне помочь.

— Сочту за честь оказать любую помощь уважаемому Каноба-Сану. У меня есть верные люди, и я заложил уже восемь тайников…

Тайники — это одна из задач Секретной армии, каждый член Секретной армии должен был подыскивать места под тайники и закладывать их. В каждый тайник — клался рис в водонепроницаемой упаковке, немного оружия патронов и взрывчатки — на несколько человек. О тайниках никому не сообщалось, и потому — даже если в структуру Секретной армии проникнут шпионы — навредить делу тайников они будут не в состоянии. А тайники нужны на случай временной оккупации части территории Империи.

— Не надо про тайники, уважаемый. Вы владелец Тобио-мару?

— Да, я.

Тобио мару — один из двух скоростных рыбовозов, которыми владел итии Итиро Гэнбей. Название означало «летающая рыба».

— Мне надо попасть на борт, и чтобы он позволил мне сойти там, где я укажу, примерно на трети пути к Японии. Не помешает и старый баркас, с помощью которого ловят рыбу в прибрежных водах.

— Это нетрудно сделать. А что потом?

Воришка пожал плечами

— Ничего, господин.

— Я имею в виду, вас надо будет забрать оттуда.

— Нас не надо забирать оттуда, это наши заботы. Мы вернемся с честью, либо не вернемся вовсе.

— За Императора — сказал Итии

— За Императора — сказал воришка — и прикажите, чтобы пропустили еще четверых, они ждут в автомобиле на окраине. Они пойдут со мной…

Через пару часов — скоростной рыбовоз, в этот раз буксирующий на длинном тросе старый, просмоленный рыбацкий баркас, на котором никто уже не ходил в море — отошло от причала в южной части Карафуто, направляясь на север, к Токио. Стоявший на причале владелец — провожал его взглядом, а когда рыбовоз скрылся из вида — отдал честь в пустоту и побрел домой, к своим бухгалтерским книгам, сакэ, которое он умеренно потреблял и черному отчаянию…

Четверо, прибывшие с тем, кто предпочитал носить костюм крестьянина — поденщика и выглядеть как мелкий воришка — принадлежали к кайгун рикусентай (десантным силам), сухопутным частям Японского императорского флота. Это понятие было шире, чем просто морская пехота, сама морская пехота была лишь частью многоликой семьи сухопутных сил флота, называлась она «кайгун токубецу рикусентай», специальные десантные силы. Помимо этого — в сухопутные части флота входили гарнизоны баз (конкио читай) и специальные гарнизоны баз (токубецу конкио читай), различие которых было в том, что специальные гарнизонные части готовились по высочайшим нормативам морской пехоты и предназначены были для службы в гарнизонах, находящихся в опасности или уже подвергающихся атакам. Защитные части (боби-тай) — специальные подразделения, предназначенные для защиты военных кораблей от абордажа, защиты офицеров и портрета Императора, при необходимости они спешивались и шли вперед, ведя даже морскую пехоту. Охранные части (кейби-тай), они обеспечивали охрану военных баз, то есть строений морских баз — в отличие от боби-тай они не представляли личную охрану и чаще всего не шли в бой. Части наземного ПВО флота (боку-тай) — предназначены были для противовоздушной обороны баз, корабельных стоянок и самих кораблей. Военные строители (кайгун сецуи тай) — военные строители, их часто считают чем-то вроде пионерных саперных частей Германской или Российской империй, но это не так — в кайгун сецуи тай большинство персонала вольнонаемные и они даже не вооружены. Части связи (цушин-тай) — обеспечивали связь кораблей и баз флота, а так же служили шифровщиками и дешифровщиками. Наконец токкутай — части военной полиции флота, они же занимались военной контрразведкой, приведением в исполнение приговоров, а так же взаимодействовали с кемпетай, японской военной полицией, и токубецу токко кейсацу, японской секретной (политической) полицией. Эти четверо — были из состава кейби-тай, они служили на базе японского подводного флота в Йокосука и готовились к специальным подрывным операциям — но не служили в подразделениях кайтен и не имели достаточного практического опыта. Это было не совсем то что надо — но в связи с обострением военной обстановки все опытные и пригодные для такого рода дел люди были заняты и ему — выделили лишь этих четверых — лучшее, что попалось под руки.

По крайней мере, они проходили подготовку морской пехоты — и не утонут. Хоть это радует.

Летающей лодкой — их перебросили в Карафуто, где тот, кого официально не существовало — он откликался на имя Ван — обратился к тому, кого ему посоветовали, и получил помощь. Все сработало как надо — темной ночью пятеро нырнули в воду с борта траулера, подплыли к буксируемой за длинном канате лодке, взобрались на нее и перерубили канат. Если бы за рыбовозом погнался пограничник — они просто перерубили бы канат и все. И стали бы такими же, как и все — пропахшими соляркой и рыбой бессловесными палубными работягами. Их задача — быстро принять товар с рыболовов в мире, погрузить в холодильники и выгрузить в порту назначения. И все.

В лодке было их снаряжение. Чтобы не вызывать подозрений — снаряжение было североамериканское. Четыре автомата Car-15 с запасом патронов, снаряжение, которое обычно применяли SEAL, морские котики Индокитая — простая черная пижама, крупная рыбацкая сеть поверх, в которую удобно вплетать водоросли и ветки. Лук и стрелы — таким оружием владел любой солдат десантных сил, прошедший подготовку для подрывных действий — потому что оно было бесшумным и смертоносным. Разные другие элементы снаряжения — из них ничего японского. Можно было сказать, что они пришли из Индокитая…

Все они — вошли в воду без звука, не попали под винт быстро идущего траулера и, как диковинные морские животные — вынырнули около лодки. Одновременно схватившись за ее борта, перевалились в нее. Каждый — тотчас стал заниматься своим делом. Мачете — нож, который был принят в североамериканской армии и попал к ним в качестве трофея — рубанул по канату, и лодка стала терять скорость, в то время как траулер быстро удалялся, растворяясь в молочной дымке. Ночь, теплый туман над водой — идеально для высадки…

Двигатель — тоже североамериканский, марки ELTO, трофейный — завелся с полоборота, звук его работы глушил тщательно сшитый колпак толстой ткани. Компас со стрелками, подсвеченными радием показывал направление движения. Лодка — бурля и бурча мотором — направилась строго на запад…

— Ты куда?

Озерцов задержался на мгновение

— Пойду, отолью…

И, не дожидаясь разрешения командира, канул во мрак…

С пацанами было сложно… тем более сложно, если ты сам пацан. У тебя есть друзья и есть враги, и это как то получается само собой — но командиром надо СТАТЬ. Никто не признает в тебе командира просто так, даже и в армии. И в этом случае друзья даже вреднее врагов — потому что командиром ты должен быть ДЛЯ ВСЕХ.

Но Озерцов — это вообще что-то особенное. С виду обычный парень, такой же как и все — но у него словно шило в одном месте. В смысле — его постоянно тянет сделать что-то… неправильное. Иногда даже то, что не имеет смысла. Например, недавно во время танцев — выбросили через окна мебель в гимназии, чтобы не мешала. Кто был заводилой, кто предложил сделать это? Ну, конечно же, Озерцов. Даже дознаваться не стоило. А наказали всех.

Еще у Озерцова была одна такая неприятная черта характера — он обожал кадриться к чужим девчонкам. Верней, не совсем чужим… в общем, в пацанской компании было так, что все видели, кто и по кому вздыхает… и даже если девчонка не отвечала на воздыхания никак, все равно считалось подлостью, если кто-то к ней начинал подкатывать, плюя, получается, на чувства своего друга. Или даже не друга, но такого же пацана как ты, с такими же проблемами и в таком же возрасте. Это было что-то вроде негласной, но важной договоренности, позволяющей сохранить общность и единство их маленького коллектива. Так вот — Озерцов постоянно нарушал… просто даже для того, чтобы позлить кого-то. Нет, он не был сильнее их — тот же Сашка Джикаев ему только так навешал, когда пришлось. Но он продолжал это делать…