Ревизор: возвращение в СССР

— Я не буду там работать, — шепнул я Славке.

— Почему? — тихо спросил он.

— Денег очень мало, — ответил я. — До конца недели поработаю и всё.

— Мальчики, мы вам не мешаем? — спросила математичка, молодая, лет тридцати пяти, шатенка с пучком в строгом бордовом платье, и постучала кончиком указки по парте передо мной.

— Прошу прощения, — пробормотал я.

Конфликт со Славкой был исчерпан. Мы занялись геометрией.

Потом была астрономия. Вот, занятный предмет. В учебнике то и дело попадаются формулировки: «менее ясно…», «возможно…», «в настоящее время дать объяснение … пока нельзя», «… изучено недостаточно полно». Ну оно и понятно, Хаббла ещё нет.

И ещё. Пролистал весь учебник, нигде не нашёл упоминания о Теории большого взрыва. Пишут, что вселенная бесконечна в пространстве и времени.

Забавно.

После астрономии мы спустились в подвал. Тёплый, благоустроенный, светлый, с высокими потолками. Без окон, но с вентиляцией. Прямо бомбоубежище. Все стены были увешаны плакатами.

Я ходил вдоль стен, и меня прямо накрывала волна ностальгических воспоминаний. Устройство ручных гранат. Приемы метания ручных гранат. Основные части и механизмы автомата. Разборка автомата. Неполная разборка. Виды стрелкового оружия. Основные приемы стрельбы. Пистолет-пулемёт (ППШ). Стрельба из неудобных положений. Химическое оружие. Средства индивидуальной защиты. Действия при ядерном взрыве. НВП всегда был одним из моих любимых предметов. Во-первых, сплошная практика, а, во-вторых, кто из пацанов не любит пострелять и покидать гранаты. Правда, тут же вспомнил про одного — того, в чье тело заселился. Это ж как бабуля его прижала своим характером!

В одной половине подвала стояли парты. В другой был оборудован тир. Напротив мишеней, приставленные к стене, стояли десятки деревянных лыж и лыжных палок из бамбука. Все лыжи одинаковые, коротковатые, широкие, с креплениями под валенки.

Прозвенел звонок.

Я пошёл к партам. Не успел я подойти к ним, как мимо меня стремительным шагом прошёл незнакомец с Ленина-207, жену которого я у доктора Марины оставил.

— Здравствуй, Паша, — сказал он мне.

— Добрый день, — отозвался я.

Так вот откуда он меня знает. Это наш НВП-шник! Как же мир тесен в этом городишке.

— Все по местам, — громко скомандовал он.

Интересный тип. За пятьдесят. Высокий, широкоплечий. Короткая стрижка. Явно военный, но без формы. Выправка невооруженным взглядом видна.

— Аркадий Наумович, — поднял одну руку с места Славка, а второй рукой ткнул меня локтем. — А ещё не поздно на курсы стрелковой подготовки записаться?

— А ты же ходишь уже.

— Это вот он хочет, — Славка показал на меня.

— Ну, приходи, конечно. Патронов не жалко, — ответил, глядя на меня, Аркадий Наумович.

Он открыл наш журнал.

— Да, чуть не забыл, — сказал он. — Кто ещё не находил на значок, в эту субботу идём с ночёвкой…

— Зачем опять с ночёвкой? — обиженным голосом перебила его Герасимович. — Меня с ночёвкой не пускают. Я так никогда не выхожу норматив.

— Ой, Герасимович, — вздохнул Аркадий Наумович. — Ну, пусть отец с тобой идёт, раз не доверяет.

Он сел, потом встал.

— Я же о вас беспокоюсь, — продолжил он. — Что для вас легче, пройти за один день пятнадцать километров. Или в субботу пять и в воскресенье десять. Нет, с одними парнями мы бы одним днем двадцать пять километров прошли бы и всё. И на два похода не рассусоливали. Так, ребята?

— Нет, — сказал Полянский. — Без девчонок не интересно. Пусть тоже ходят.

— Я же не против, — сказал Аркадий Наумович. — Но пятнадцать километров за один день на лыжах по лесу не все из них пройдут. А это зима. Темнеет рано. Поэтому и разбиваем маршрут на два этапа.

— И правильно, — влез я в их спор. — Пятнадцать километров за один день сложно будет пройти.

В классе послышались смешки.

— С каких пор ты о нормативах стал беспокоиться? — ехидно спросила Диана.

— С тех пор, как башкой ударился, — ответил я, чтобы пресечь дальнейшие инсинуации.

Но Пашка, балбес. Получается, даже не собирался сдавать нормы ГТО. На что же он рассчитывал? Какая, нафиг, мореходка? Может, бабушка планирует поучаствовать в моей судьбе своими связями? Ох, не похоже, она только и боится, как бы свой депутатский мандат не замарать. Да и почему тогда Славка об этом ничего не знает, если это так? Не так прост был Пашка, даже с друзьями.

Начался урок.

— Мы получили диафильм об убежищах на случай ядерного нападения, — начал Аркадий Наумович. — Он детский, но вам тоже надо посмотреть. Для общего развития.

На столе у него стоял обычный проектор, у меня в детстве такой был. Тут же нахлынули воспоминания. Очень яркие эмоции! Незамутненный детский позитив.

НВП-шник включил его, направив прямо на побеленную стену чуть выше плакатов.

— Выключайте свет, — сказал он.

Диафильм «Убежища, укрытия и правила пользования ими» был, реально, детский, однако содержал массу информации об устройстве убежищ, вплоть до толщины бетонных стен сверху и по бокам.

Текст был простой. Аркадий его не комментировал.

Включили свет.

— Кто знает, как определить, в какой зоне поражения вы находитесь? — спросил класс Аркадий.

— С помощью большого пальца вытянутой руки? — что-то смутно припомнил я.

— Да. И как определить?

— Зачем вообще определять? — спросил Мужицкий.

— Чтобы правильно выбрать укрытие, — ответил Аркадий Наумович.

— Там вроде счёт-то на секунды идет, — припомнил я. — Выбирай, не выбирай, а метро у нас в городе нет. Далеко ли взрыв, близко ли, один вариант, в подпол нырять.

— А если ванной чугунной накрыться? — предложил Лёха.

Класс загалдел.

— Тихо! Есть несколько зон поражения, — продолжил урок Аркадий Наумович. — В зоне полного разрушения не спасет ничего. Если гриб от взрыва больше вашего большого пальца на вытянутой руке, значит вы находитесь в зоне сильного поражения. У вас есть шесть секунд до ударной волны. Прятаться нужно в убежищах, в подвалах многоэтажек, в больших городах — в метро. Если ваш большой палец полностью закрыл взрыв от гриба, то вы находитесь в зоне среднего поражения. У вас есть двадцать секунд. В качестве укрытий подойдут подвалы, глухие комнаты.

— Это как? — спросил кто-то.

— Что как?

— Комнаты глухие.

— Без окон. И обязательно надо закрыть дверь. Потому что, когда придёт ударная волна, будут летать стёкла, мебель и всё, что принесёт ударной волной с улицы.

Я прямо представил себе весь этот Армагеддон.

— А есть смысл спасаться-то? — спросил я. — Всё равно радиацией накроет.

— Э, батенька, не скажи, — ответил Аркадий Наумович. — Это смотря куда ветер дует. Ладно, слушайте дальше. И вы находитесь в зоне слабого поражения, если гриб от взрыва меньше вашего большого пальца на вытянутой руке. У вас есть тридцать секунд. Прятаться можно не в подвале, а просто в глухом помещении.

Мы ещё немного пообсуждали последствия радиационного поражения, Аркадий Наумович показал нам дозиметр и пообещал практическое занятие с ним.

Больше половины класса остались после урока на стрелковые курсы.

А мне надо идти на работу. Как несправедлив мир! Ну ничего. Разберёмся с Цушко, я тоже буду оставаться стрелять.