Итальянские маршруты Андрея Тарковского

Может возникнуть резонный вопрос: откуда такое количество отечественных книг? С собой Тарковский привёз лишь малую толику, всё остальное он брал в местной библиотеке имени Гоголя.

Первое русское книгохранилище появилось в Риме ещё в 1840 году. Тогда на церемонии открытия присутствовал сам Николай Васильевич. Это стало знаковым событием, внушавшим надежду, что очаг русской культуры в Италии не потухнет никогда. Однако упомянутое заведение просуществовало недолго. Впрочем, вскоре появились другие. Открытие русской библиотеки имени Гоголя в 1902-м было приурочено к пятидесятилетию со дня смерти писателя. Это учреждение быстро зарекомендовало себя, как уникальное книгохранилище с множеством редких изданий, что неудивительно, поскольку средства на закупку выделяли меценаты со всего мира. Судьба библиотеки оказалась трудной, как это обычно бывает с выдающимися организациями, работающими в сфере русской культуры. Её история неплохо описана[554]. Впрочем, на иностранном языке.

Наиболее славный период жизни читальни имени Гоголя закончился в 1969-м. До того более шестидесяти лет она располагалась в шикарном здании по адресу виа делле Колоннелле, 27. Некогда здесь находилась мастерская Антонио Кановы, а позже — Александра Ива́нова. Именно тут была накоплена большая часть фонда. Но когда Тарковский приходил в библиотеку, она занимала уже лишь небольшую квартиру на пьяцца ди Сан-Панталео, куда вмещалась малая доля собрания. Читальня просуществовала в этом месте до 31 октября 1984 года, после чего начался период скитаний русских книг. Некоторое время, кстати, она базировалась в подвале православной церкви на виа Палестро.

В тот же день, 18 марта, режиссёр звонил домой, и разговор выдался не из лёгких. Лариса жаловалась, препятствия возникали на каждом шагу. Её стращали тем, что паспорт оформлен неправильно, а на переоформление потребуется полгода, не меньше. Всплыла ещё одна проблема, о которой как-то не подумали сразу: если денег остро не хватало, пока Андрей был в Москве, то и с его отъездом лучше не станет, хоть и на один рот меньше. Нет, в СССР нужно было посылать не одежду, как сделал глава семьи, а наличные или, ещё лучше, технику, которую можно выгодно продать. Только через Нарымова это уже не отправишь… Проблему требовалось решать быстро. Каждый последующий разговор с Москвой вертелся теперь вокруг двух тем: бесплодное обивание порогов и острая нужда. Когда жена предложила режиссёру зачитать пришедшие письма зрителей, он прервал её, сказав, что это ни к чему, он же ещё вернётся и сам всё прочитает.

19 марта Тарковский впервые в ходе седьмого визита отправился в автомобильное путешествие. Вместе с Франко Терилли они побывали в городке Чивитавеккья. Ездил с ними и Гуэрра, хоть Андрей об этом и умалчивает. Однако имеется полароидная фотография в церкви, сделанная в тот день, на которой запечатлён Тонино. Именно снимки режиссёра в купе с дневниковыми комментариями придают поездке особое значение. Но, как водится, мы начнём с истории, которая в данном случае чрезвычайно длинна, ведь недаром название поселения переводится, как «древний город».

Когда-то здесь жили этрусски. Во времена императора Траяна, то есть во II столетии, тут уже располагался порт, и все последующие события являются следствиями этого обстоятельства. Важный оплот на море завоёвывали византийцы, сарацины, позже — французы. Он стал лакомым куском ещё и потому, что находился на кратчайшем пути сообщения столицы с Корсикой и Сардинией. Во время войны гвельфов и гибеллинов папские войска заняли город и сохраняли контроль над ним, что дало им решающее стратегическое преимущество, ведь уже тогда Чивитавеккья была главным портом Рима. Впоследствии, когда на Апеннинском полуострове началось строительство железных дорог, сначала они возникли именно на территории, некогда относящейся к Папской области. Первой стала ветка, соединяющая морской транспортный узел с Вечным городом. Во время Второй мировой войны Чивитавеккья дорого заплатила за свой стратегический статус: её бомбили больше года, с мая 1943-го по июнь 1944-го, и почти полностью сравняли с землёй. То, что легендарный форт Микеланджело, возведённый в XVI столетии, сохранился до наших дней, выглядит, как минимум, чудом.

Совершать прогулку по городу, обсуждая достопримечательности, мы не станем, поскольку Тарковский и компания приехали сюда, чтобы посмотреть совершенно конкретное место. Идея, по всей видимости, принадлежала Терилли. Он хотел показать режиссёру городское «кладбище на фоне фабрики» — так обозначает локацию сам Андрей, который даже снял её на полароид (см. фото 100). Он расположился с фотоаппаратом примерно здесь — @ 42.105156, 11.783495 — то есть на территории Монументального кладбища Чевитавеккьи.

Этот некрополь весьма примечателен. Будучи заложенным в первые годы XIX века по приказу Наполеона Бонапарта, он до сих пор несёт дух того времени. Чего стоит одна только часовня святого Лоренцо, возведённая в 1806-м. Согласно декрету французского императора о захоронениях, изданному 12 июня 1804 года и действовавшему, в том числе, на территории Италии, кладбища можно было разбивать исключительно за пределами городских стен. Так поступили и в этом случае. Никого не смущало, что могилы будут находиться в трёхстах метрах от береговой линии.

Однако за два века Чивитавеккья значительно разрослась. Цистерны на заднем плане относятся не столько к фабрике, сколько к комплексу порта. Кстати сказать, некоторых из резервуаров, попавших в объектив режиссёра, уже нет на месте.

Заметим, что Тарковскому эта локация совершенно не понравилась, он отверг кладбище сразу, но вопрос о том, что именно здесь планировалось снимать остаётся открытым. Хоть Андрей уже и успел посмотреть церковь Сан-Пьетро в Тускании, не исключено, что речь шла о сцене с «Мадонной дель Парто». Во-первых, кладбище, равно как и интерьер крипты, подходит для ритуального шествия. Во-вторых, возникает семантическое противопоставление рождения и смерти. В-третьих, имеет место стилистический контрапункт: древняя традиция, архитектура начала XIX столетия и современные индустриальные задворки. Наконец, следующее предложение в дневнике гласит, что и церковь Санто-Стефано-Ротондо не годится. Иными словами, на кладбище планировалось снимать то же, что и в храме.

По поводу упомянутого культового сооружения требуются отдельные пояснения. В Чивитавеккьи такого нет. Если режиссёр не ошибся в названии, то он имел в виду одну из важнейших римских базилик, титулярную церковь, расположенную по адресу виа Санто-Стефано-Ротондо, 7. Построенная в V веке, она уникальна по множеству причин, первейшая их которых — древность. Вторая — круглая форма диаметром около семидесяти метров с алтарём в центре. Иными словами, храм чрезвычайно удобен… для съёмок шествия. Добавим, что внутреннее убранство составляют мартирологические фрески — сцены истязания и убийства святых. Это место Тарковский наверняка прочил именно для «Мадонны дель Парто». Когда он побывал в Санто-Стефано-Ротондо, сказать трудно, но не исключено, что в тот же день.

Однако не стоит думать, будто поездка режиссёра разочаровала: «Зато в самом городе я нашел странную разрушенную фабрику с дырявой черепичной крышей и высокой трубой, окруженную зарослями тростника. И всё это сооружение с одной стороны окружено городом, с другой высоким холмом. Сама же фабрика как бы в яме. Выглядит все это просто замечательно. Может быть, там должен жить Доменико?» В данном случае «город» — это уже Рим. Тарковский, действительно, был очарован упомянутым сооружением и сфотографировал его многократно, поскольку его внешний вид существенно менялся в зависимости от ракурса (см. фото 101–103).

Несмотря на то, что фабрика вызывала восторг, уже через несколько часов режиссёр начал сомневаться, хотя совсем отказываться от неё не хотелось: «Мне показалось, что слишком уж будет, если всё будет разрушено: и Кьюздино [имеется в виду расположенное в шести километрах от этого города аббатство Сан-Гальгано, в котором Андрей, очевидно, уже побывал, не оставив об этом записи в дневнике], и монастырь с деревом, и фабрика, в которой живет Доменико. Действительно, слишком. А может быть в фабрике Горчаков читает стихи Тарковского и засыпает?.. А Доменико живет в Фьюмичино. Тогда что же происходит в разрушенном монастырском интерьере?»

Получается, что в фильме это заброшенное индустриальное сооружение вполне могло заменить затопленную церковь девы Марии возле Сан-Витторино, где в итоге была снята сцена с чтением стихов у костра. По всей видимости, попавшую в картину локацию режиссёр ещё не нашёл, поскольку отвергнуть её невозможно, как и Сан-Гальгано. Исходя из плана «Ностальгии» от 8 августа 1981 года, то, что должно было происходить в «разрушенном монастырском интерьере», будет частично отброшено, а частично перенесено в Сан-Витторино.

Стоит обратить внимание, что Тарковский будто бы зафиксировал (как ему казалось) места съёмок и начал варьировать лишь то, каким эпизодам они соответствуют. Такой удивительный метод создания фильма лишний раз подтверждает правомерность выбранного нами подхода, в котором география находится во главе угла.

Всё это время режиссёр не переставал работать с новым директором картины. С Казати они встречались за обедами или ужинами практически ежедневно. Невозможно спокойно читать запись от 20 марта: когда Франко осведомился у Тарковского, хватит ли ему ста пятидесяти тысяч метров плёнки, о которых удалось договориться, Андрей был поражён самой постановкой вопроса. На весь «Сталкер» — фильм, который существенно длиннее «Ностальгии» — у него было двенадцать тысяч[555].

Появившиеся возможности окрыляли. Режиссёр переживал удивительный подъём, потому дневник, а также воспоминания современников испещрены его новыми замыслами и идеями. 20 марта он зафиксировал сразу две. Во-первых, коммерческий сценарий «о том, как человек попадает на иную планету, в атмосферу другой цивилизации и ничего не понимает… Действия иных существ, их облик, предметы, явления, всё… Овеществлённый абсурд. И очень страшный. А главное создать новый реальный мир в этаком агностическом смысле». Сам Тарковский считал, что эта идея опирается, с одной стороны, на его собственный сон, а с другой — на роман Станислава Лема «Возвращение со звёзд». Однако невозможно не заметить в ней проросшие ещё глубже корни размышлений о «Ностальгии», ведь человек оказался в чуждой ему среде. В ту же копилку попадает и второй замысел, отмеченный 20 марта — документальный фильм о странных людях. Нет сомнений, что приезжий в другом государстве нередко выглядит странным в той же степени, в какой ему самому кажется необычным всё вокруг: «Странные типы, странные места. Старик, живущий в доме, построенном в виде корабля. Мужчина, у которого оторвало пальцы самодельной ракетой, в которую он затолкал раздробленную музыкальную пластинку, чтобы спасти мир музыкой… Разрушенные церкви, кладбище, окруженное фабричными сооружениями. Фабрика, которую мы присмотрели для „Ностальгии“… То есть существующий, но непривычно диковинный мир, на который никто не обращает внимания».