Черные сказки железного века

Самая большая ошибка Тедди Мейера

— В самом деле, Тедди, этот парень какой-то особенный. Ты знаешь, я не слишком склонен хвалить кого бы то ни было, но ведь он никого не боится! Ему абсолютно наплевать на то, что рядом с ним, никому не известным мальчишкой из канадской деревни, — асы «Формулы-1». Он сорвался с первой позиции, и только мы его и видели! А как он проходил повороты! С бешеным заносом, на сумасшедшей скорости и все же предельно точно. Помяни мое слово, из этого канадца выйдет толк, не будь я Джеймс Хант!

Менеджер «Мак-Ларена» Тедди Мейер слушал своего «первого номера», склонив голову на бок и недоверчиво сощурившись. На его лице не было написано особенного энтузиазма: Хант славился безапелляционностью суждений. И все же факты говорили сами за себя — этот Вильнев в «выставочной» гонке у себя в Канаде обставил и Ханта, и Джонса, и Депайе... И ведь все ехали на практически одинаковых машинах Формулы «Атлантик».

Боссы «Мак-Ларена» раздумывали чуть ли не год. И только 16 июля 1977 года на старт Гран-при Великобритании в Сильверстоуне под сороковым номером вышел новичок, имя которого практически ничего не говорило европейским болельщикам, — Жиль Вильнев.

На стареньком «Мак-Ларене-M23» Жиль Вильнев занял в своей первой гонке чемпионата мира 11 место.

Однако, чтобы сесть за руль в воскресенье, канадцу пришлось три дня изрядно попотеть. На гонку заявилось рекордное число пилотов — 36. И устроители соревнований из Британского королевского автоклуба, не желая рисковать, назначили заезды для новичков и частных гонщиков. Шестеро слабейших до субботней квалификации не допускались. Так что Жилю предстояло сразу же, с места в карьер, на незнакомой машине — на столь мощных и быстрых «формулах» он еще не ездил — показать приличный результат. Но и это еще не все. Самому младшему члену чемпионской конюшни «Мак-Ларен» — и по возрасту, и по чину, ведь он был пятым в списке команды в заявке на этот Большой приз — досталось, разумеется, самое старенькое шасси. Аккурат в эти дни машине исполнилось три года, с июля семьдесят четвертого она прошла три десятка гонок и успела побывать в семи авариях.

Энцо Феррари относился к Вильневу так, как ни к одному другому пилоту. «Коммендаторе» называл Жиля «сынок».

Тем не менее уже в четверг Жиль на голову превосходил остальных. Красно-белый ветеран «Мак-Ларен-M23/8» несся по трассе на пределе своих стариковских возможностей, проходя повороты с сумасшедшим заносом, из-под широченных покрышек то и дело взвивались облака сизого дыма. Как Жилю нравилась эта машина! Круг, еще один, попробуем побыстрее, еще, еще... Есть! Он восемь раз вылетал с трассы, заставляя недовольно морщиться Мейера. Но главный конструктор «Мак-Ларена» Гордон Коппак, скрупулезно занося в блокнот все экзерсисы новичка, задумчиво улыбался: он понимал, что Жиль все время ищет ту тончайшую грань, на которой он еще может контролировать машину. И подходит к ней все ближе и ближе.

Вильнев был лучшим в отборочных заездах, в квалификации же показал девятое время, обойдя второго номера своей команды Йохена Масса. А ведь немец выступал на новейшей модели «Мак-Ларен-M26». Увы, в самой гонке уже на девятом круге Жилю пришлось заехать в боксы: стрелка указателя температуры охлаждающей жидкости прыгнула к красной черте. Механики осмотрели мотор, но ничего криминального не нашли. Вильнев выехал снова и вскоре опять отправился в ремзону. Так он отстал на целых два круга и финишировал одиннадцатым. Только после финиша выяснилось, что проклятый прибор просто сломался. И потому руководство «Мак-Ларена» вновь окунулось в размышления. К счастью, пока англичане думали, судьба Вильнева решилась самым чудесным образом. В августе, вскоре после гонки в Сильверстоуне, в его гостиничном номере раздался звонок: «Добрый вечер, молодой человек! Сколько вам лет?» «Двадцать... Двадцать пять!» — чуть поколебавшись, ответил Жиль. Звонил Энцо Феррари...