Черные сказки железного века

Закусив удила

Всего-то два месяца прошло с начала нового сезона, а все, похоже, было кончено. Сенна выиграл три из четырех весенних гонок, выиграл бы и четвертую, не случись глупой аварии во втором повороте Гран-при Бразилии. Прост же трижды добрался до финиша вторым, один раз — четвертым. Француз был не просто обескуражен — раздавлен. «Этот парень буквально нарывается на конфликт, в какой бы ситуации мы ни оказались», — заметил он раздраженно еще в начале апреля.

После финиша в Имоле, когда Сенна на верхней ступени пьедестала поднимал над головой здоровенный кубок — Большой приз «Кроненберг» Сан-Ма-рино, Прост в бессильной злости отказался пойти на пресс-конференцию (за что судьи оштрафовали Алена на пять тысяч долларов). Дескать, Сенна нарушил соглашение, которое сам же предложил перед стартом — партнеры по «Мак-Ларену» не будут атаковать друг друга на первом круге, кто вошел в первый поворот лидером, тот может спокойно вести гонку. «Слабак, — злорадно думал Айртон, вежливо и абсолютно автоматически отвечая на дежурные вопросы журналистов. — Мы что, в детском саду? Автогонки — это война, и победитель всегда прав!»

А летом кошмар двухлетней давности вернулся. Сверхмощный, сверхбыстрый, сверхнадежный «Мак-Ларен», который подвел Айртона лишь дважды в двадцати предыдущих гонках, ломался четыре этапа подряд. Так Прост ушел на целых двадцать очков вперед, и, как ни старался потом бразилец, догнать соперника не получалось. Сенна выиграл в Хокенхайме, под проливным дождем в Спа и в Испании. Но в итальянской Монце снова подвел мотор, а в Португалии в «Мак-Ларен» под номером один врезался «Феррари» Манселла. Айртон, защищаясь от атаки англичанина, ловко «захлопнул калитку» — то есть, нырнул внутрь поворота, не давая себя обогнать — перед самым носом Найджела. А тот не смог или не захотел выезжать на обочину и протаранил красно-белую машину лидера. «Ненормальный, — возмущался Сенна. — Он же мог меня убить...» Но в душе Айртон понимал, что сам сплоховал: такой исход надо было предвидеть, ведь Манселл всегда идет напролом. А Прост тем временем снова оторвался...

Все решилось за десять минут до финиша Гран-при Японии. Сорок шесть кругов Айртон гнался за французом, но обойти лидера никак не мог. Накануне он обставил Проста в квалификации почти на две секунды — невероятное преимущество, настоящая пропасть, — а в гонке «Мак-Ларен» номер два почему-то легко уходил вперед на прямых. У Сенны появлялся шанс только в поворотах. За шесть кругов до конца гонки он рискнул и, затормозив на мгновение позже, бок о бок с соперником вошел в последнюю эску. Прост совершенно спокойно, словно только и ждал этой возможности, «захлопнул калитку», и два «Мак-Ларена» на глазах всего руководства «Хонды», приехавшего на Сузуку специально, чтобы насладиться триумфом своих моторов и своих гонщиков, позорно вылетели с трассы.

Француз спокойно отстегнул ремни, выбрался из кокпита и с сознанием хорошо выполненного дела отправился в боксы. В этот момент он уже стал трехкратным чемпионом мира. А Сенна умолял судей толкнуть его машину. «Мак-Ларен» завелся, выехал на трассу, через три круга опередил вышедшего в лидеры итальянца Наннини и выиграл гонку! Но сразу после финиша было объявлено, что победитель дисквалифицирован за то, что объехал этот злополучный S-образный поворот, где случилась авария. Нужно, мол, было вернуться к его входу и пройти эску как положено. Мало того, Международная федерация автоспорта оштрафовала Айртона на сто тысяч долларов и условно дисквалифицировала его на полгода.

Несмотря на то, что в 1992 году «Мак-Ларен» был слабее «Уильямса» и «Бенеттона», Сенна выиграл три Больших приза — в Монако, Венгрии и Италии.

И тут бразилец закусил удила. Он даже обвинил президента Федерации, француза Балестра в том, что тот манипулирует «Формулой-1» в интересах своего земляка. «Я буду до конца биться против этого нечестного штрафа!» — говорил он накануне последнего этапа сезона в Австралии. Двадцатидевятилетний гонщик с трудом сдерживал слезы, и каждому на этой необычной пресс-конференции в Аделаиде было ясно — с парнем поступили не просто несправедливо, почти бесчеловечно. На свете нет и не было еще пилота, столь самоотверженно отдающего всего себя единственной цели — победе. «Ведь обиженный на весь мир, он может вообще уйти из спорта, — говорили вокруг, — и мы останемся без лучшего гонщика планеты!»