Черные сказки железного века

Суббота, без четверти два. Монте-Карло. Жоан

К соблазнительнейшему запаху пирога из кухни вдруг, как ей показалось, примешался предательский дымок. «Неужели сгорел?!» — Жоан так и не привыкла к роли жены миллионера. Да, они жили, будто в сказке. И когда четыре года назад купили виллу в Каннах, и когда через два года переехали сюда, в Монако. Но разве можно называть Жиля миллионером? Этого мальчишку... Тринадцать лет прошло с тех пор, как они познакомились. Даже сейчас Жоан смущенно улыбнулась. Подумать только — познакомились по объявлению... Она никогда не забудет этого дня, их встречи в маленьком кафе в Бертьевиле. «Меня зовут Жиль, а вы Жоан?..» Это было как сон, и ей не хотелось просыпаться. Самый красивый, самый смелый, самый умный, самый добрый и нежный на земле мужчина — что он нашел в ней, маленькой и ничуть внешне не интересной? Она не понимала ни тогда, ни сейчас. В какой-то момент ей надоело спрашивать себя об этом. И она просто любила его. Не пропускала ни одной его гонки, жила с ним в тесных автофургонах и комнатушках у родственников. И знала, что она самая счастливая на Земле.

Жоан Вильнев.

А сегодня у девятилетней дочки Мелани первое причастие. Сейчас вернется старший, одиннадцатилетний Жак... Неужели пирог подгорел? Не может быть!

В это самое время у входной двери раздался звонок. На пороге стоял Шехтер, бледный как полотно.

— Йоди? Зачем ты встал с постели? Ведь после операции тебе еще рано...

— Послушай, Жоан... Только что звонили из Цольдера. Жиль попал в аварию. Он в больнице. Он еще жив...

Джино видел все это на мониторе в пресс-центре. Видел, что до конца квалификации осталось восемь минут. Видел время Пирони: 1 минута, 16,501 секунды. Только что Вильнев проехал свой третий подряд быстрый круг и проиграл французу 15 тысячных. Он увидел, как кто-то в форме «Феррари», высунувшись из-за бетонного ограждения на финишной прямой, показал своему пилоту доску с двумя всего буквами: IN. «Они приказывают ему вернуться в боксы», — догадался Джино.

После финиша Большого приза Сан-Марино 1982 года. «Ты ехал слишком медленно», — сказал Пирони (слева).

«Феррари», пронзительно ревя турбокомпрессором, пошел уже на второй свой сумасшедший круг, когда в левом вираже перед ним внезапно возник задний фонарь медленно входившего в поворот «Марча». Йохен Масс, увидев в зеркале догоняющий его красный ураган, попытался освободить дорогу и принял вправо. Жиль этого не предвидел, он всегда рассчитывал только на собственное мастерство. И тоже слегка тронул руль вправо. Несколько бесконечно долгих секунд «Феррари», в немыслимом прыжке перескочив через «Марч», кувыркался по земле, окутанный тучей пыли и обломков, постепенно превращаясь в страшный клубок останков человека и машины.

«Привет, Жиль! Я не могу поверить, что тебя не будет больше среди наших пилотов. Я не знала Нуволари, но когда-нибудь с гордостью расскажу о тебе своей дочери. Я расскажу ей, как ты потряс меня когда-то и как я плачу о тебе сейчас. Я чувствую огромную пустоту в моем сердце и не знаю, чем ee заполнить. Я смотрю на небо и вижу тебя самой яркой из звезд. Верю, что даже там, наверху, едва лишь зажжется зеленый, ты вновь будешь первым...» Это письмо пришло в Бертьевиль от одной двадцатилетней итальянки спустя полгода после похорон. Жоан Вильнев вел под руку премьер-министр Канады Трюдо, а Йоди Шехтер сказал в последнем слове: «Это был самый настоящий человек из всех, кого я знал...»

Пьедестал Гран-при Сан-Марино в июле. С этого момента Жиль Вильнев не сказал Пирони ни слова.

«...И когда ты утешишься, — сказал маленький принц на прощание, — ты будешь рад, что знал меня когда-то. Ты всегда будешь мне другом».

Жиль Вильнев и его сын Жак, будущий чемпион мира.